Через некоторое время, перед собой увидела небольшой шатёр, напоминавший игрушечную будку, и, решив, что это и есть туалет, побежала прямо к ней.

— Эй-эй, красоточка, погоди-ка! — девушке не дал пройти парень с ковбойской шляпой на голове, — Сначала деньги.

— Какие деньги? — не поняла девушка.

— За вход нужно платить, — парень кивнул за шатёр за спиной, — Плати или вали.

— Не думала, что в девятнадцатом веке были платные уборные, — покосилась та на парня.

— Зато были деньги, — пожал парень плечами. Раныль удовлетворённо кивнула — парень, очевидно, делает мини-бизнес. Затем наклонилась к своим многочисленным юбкам, доставая деньги из туфель. Вся растрёпанная и красная приняла стоячее положение, смахнув волосы назад, расплачиваясь с парнишкой. Затем зашагала вперёд, оставляя ошарашенного мальчика позади себя.

Когда Раныль зашла внутрь, то увидела вовсе не уборную, а …

— О, нет, — простонала Раныль. Было темно, хоть глаз выколи, и девушка прекрасно знала, что это.

— Kiss me, kiss me, — вдруг заверещал кукольный голос, сопровождаемый характерным звуком причмокивания.

— Будка поцелуев, — обречённо проговорила девушка.

Той уже приходилось бывать в подобной ловушке в Сеуле, и главным правилом там было — не покидать будку, не поцеловавшись. Хотя, никто, конечно, проверять не собирается, однако теперь Раныль не может отсюда выйти — обязательно должен кто-то зайти, а после зажгут свет и они смогут выйти уж вдвоём.

И одному богу известно, кто это будет: парень, девушка, брекеты… Раныль вздрогнула. Ничего, сейчас кое-кто зайдёт, и Раныль сможет с ним договориться. Но никто так и не шёл, и девушка стояла, заламывая пальцы и пытаясь успокоить сердцебиение. Наступала паника.

И вдруг, о Боги, послышались шаги и чьё-то чертыхание.

— Эй, — подала голос Раныль, — Ты меня слышишь?

С минуту стояла гробовая тишина.

— Да. — послышался приятный мужской голос.

— Кто это? — спросила Раныль, ловя руками воздух и пытаясь найти собеседника.

— А ты кто?

— Я Хан Раныль, — девушка буквально чувствовала, что стоит близко к парню.

— Я Чонин, — голос одноклассника прозвучал слишком близко: Раныль даже ощутила его дыхание на своей щеке.

О, нет…

— Ом…Кхм… Что ж, — начала мычать Раныль.

— Можешь держаться за меня, если хочешь, — парень нащупал руку девушки и положил её себе на локоть, — Просто подождём, пока свет не включат.

У Хан тряслись поджилки и гулко билось сердце.

— Спасибо.

Парень с девушкой проводят пару минут в тишине.

— А как ты сюда попал?

— С прошедшим днём рождения, — говорят они одновременно. У Раныль глаза лезут на лоб, хорошо света нет, и Чонин не видит её искажённое удивлением лицо. Ким тоже внутренне рад, что они не видят лиц друг друга, потому что и сам щурится и прикусывает язык, думая, какого хрена он вообще это ляпнул?

— Спасибо.

— Друзья на слабо взяли, — снова одновременно отвечают ребята. Раныль это даже веселит.

— Бывала когда-нибудь в такой будке? — спрашивает Ким после очередного сеанса молчания.

— Да. Хотя тогда мне было тринадцать, и целоваться пришлось с мальчиком с брекетами, которыми он выбил мне зуб, — хмыкнула девушка, вспоминая печальные события первого раза.

— Серьёзно? — расхохотался Чонин. Раныль даже вскинула голову, недоверчиво вслушиваясь — смех Чонина она слышит впервые. У него, должно быть, хорошее настроение. И только девушка хочет подшутить над этим, как парень слегка наклоняет голову в беззвучном смехе.

У Чонина недоверчиво щурятся глаза, когда они соприкасаются носами. Он слышит рваное дыхание девушки через рот и почти предугадывает её мысли.

О, не смей, Раныль. Не смей этого делать.

Раныль приподнимается на носочках и касается губ парня своими, удивляясь своей храбрости. Она не закрывает глаз, хотя всё равно не видно ничего, но ей так важно сейчас видеть его реакцию. Раныль и сама не понимает, зачем делает это, но с придыханием обнаруживает факт, что паника сходит на нет и стоять так с одноклассником оказывается довольно приятно.

Боже.

Кого она обманывает.

Стоять так с Ким Чонином очень приятно.

Чонин сжимает и разжимает кулаки, собираясь с силами, пока Раныль стоит, впившись пальцами в его рукава, и не смеет шевелиться, застыв коснувшимися губами. Он слышит, как бьётся её сердце.

Только не отталкивай. Пожалуйста.

Чонин скидывает тонкие руки девушки в рукавов, отчего Раныль на секунду перестаёт дышать, и притягивает девушку к себе за талию, оживляя застывший поцелуй. Углубляет его, пока Раныль путается пальцами в его волосах, натыкаясь открытой шеей на его высокий воротник-стойку.

Глава VIII

Неделя выдаётся на редкость скверная. Ноябрь в Вульфхилле превосходит все ожидания: дожди смывают большую часть дороги, превращая её в марево, а из леса дико веет смертельным холодом. Ко всему прочему, в доме бабушки неожиданно случается замыкание, из-за чего им вот уже пару дней приходится жить в ледянющем доме без света, ожидая скорейшей починки.

Но по-настоящему девушку тяготит то, что между ней и Чонином не меняется ровным счётом ничего.

Будто бы есть чему меняться.

Раныль заходит в класс и уверенно идёт к своему месту рядом с Тэрим, делая вид, что совсем не замечает кареглазого парня, чьё имя так жадно повторяют одноклассницы. С большей половиной которой Раныль так и не удаётся найти общий язык.

Сделать вид, будто не было того, что было, ничего не стоит, на самом деле. Особенно, когда сам Чонин ежедневно делает такое лицо, будто видит Раныль едва ли не впервые.

Раныль отводит взгляд от болтающего с другими парнями Кима и возвращает всё внимание ланчу.

— Ну, так, куда ты подевалась после ярмарки? — спрашивает Кёнсу, отправляя в рот картошку фри, — Мы потом с ребятами в лавку сладостей ходили: там их бесплатно раздавали.

Тэрим лишь закатывает глаза и принимается отчитывать До, что тому не помешало бы перестать говорить так, будто тот за пачку сладостей готов душу продать.

— Свою душонку вряд ли, а вот его, — До указывает на Бэкхёна, который сонной мухой через силу ковыряется в тарелке с рисом и усиленно пытается вспомнить какой сегодня день недели, — Его бы и за сникерс отдал.

— Тш-ш-ш, свидание у неё было, — загадочно улыбается Сон, игнорируя препирания До и Бёна. Раныль едва ли не взвывает.

Ну, коне-е-е-ечно. Теперь ей в парни приписан тот парнишка Ли Тэмин, от которого несло запахом дорогих сигарет и вполне объяснимой опасностью. Хан обречённо вздыхает и принимает эту игру. Один чёрт, вариант с парнем Тэмином куда более реальнее, чем общение с волком-переростком, умеющим читать мысли.

Раныль честно не помнит, как она вышла из будки, не растеряв остатки самообладания, но ещё более она не имела понятия, куда так быстро исчез Чонин. Они самозабвенно целовались, пока не включился свет и парень чуть ли не бросился в бег, не забыв перед этим сделать до того удивлённый вид, будто Раныль его принудила и зацеловала против его воли.

От одних лишь воспоминаний становилось жарко и стыдно: Раныль поёрзала на стуле, прикладывая к горящим щекам бутылку ледяной газировки.

У Раныль голова шла кругом от мыслей, что теперь придётся видеться с Ким Чонином каждый день и делать вид, что она неожиданно потеряла память. Но ещё гаже было от мыслей, что Хан не сможет ещё неизвестно сколько видеться с Каем: проезжая дорога от школы до дома была одной большой кучей грязи, о лесе и говорить не было смысла. На мысленные обращения Кай не отзывался, тот будто сквозь землю провалился. Раныль не находила себе места, к нему она прочно привязалась и думать, что они больше не увидятся, было невыносимо. Девушка ждала, когда наконец кончатся дожди и засохнет земля, чтобы найти оборотня и вытребовать из него ответы. Ведь его подстава на ярмарке привела к ещё большим проблемам…

Но на утро Раныль в окно увидела пасмурное небо, предвещающее ничего сухого, и хмуро пошлёпала в школу. Приближалась зима, а это значит, дороги заметут снега и в лес она сунуться уже не сможет.