— Черт возьми, успокойся и объясни, что с тобой?

Не знаю, сколько прошло время. Но постепенно я успокоилась, слезы высохли, а тяжелое тело, придавливающее меня к постели, исчезло. Его заменили бережные объятия:

— Ада, несчастье ты мое, что опять случилось? — прозвучало это как-то уж больно обреченно, будто от меня только одни проблемы в его жизни. Что меня удивляло в собственном муже, так это неизменно желание ко мне. Даже сейчас, после отвратительной сцены, которую я устроила, чувствовала полноту его желания.

— Отпусти меня, пожалуйста, — попросила я. Не знаю, что вкладывала в слова. Одновременно хотелось, чтобы оставил в комнате одну и дал свободу, но что-то подсознательно нашептывало, что не дождусь ни того, ни другого.

— Даже не подумаю. Сначала ты расскажешь мне, что произошло, а потом мы продолжим начатое в гостиной, — мужчина недвусмысленно сжал мою обнаженную попку.

Выяснять отношения не хотелось, секса тем более.

— Оставь меня в покое, — повторила я, пытаясь подняться.

— Ада, я все эти дни не давил на тебя, ни на чем не настраивал. Я, вообще, удивительно терпелив с тобой, что мне, в общем-то, несвойственно.

Антон сказал правду. За все эти дни я ни разу не задумалась о том, что он может чувствовать. Единственное, о чем думала в этом контексте. Его мысли о моем ребенке.

«Ребенок», — тепло подумала я. Вот что теперь было для меня главным. До сих пор не ощущала в себе готовности к материнству, но безумно хотелось подержать на руках маленькую пищащую кроху. Я даже видео на youtube о новорожденных смотрела.

— Знаю, — согласилась я. Чувствовала, как руки мужчины беззастенчиво ласкают слишком интимную и обнаженную часть тела. — Я не настроена на секс, — попыталась встать, удержал.

— Ада?

— Что ты заладил: «Ада, да Ада»?

— Что произошло, малышка? — Антон извернулся и сел, пристраивая меня рядом и продолжая крепко, но бережно удерживать. Если подумать, то эти дни он от меня почти не отходил. Постоянно был рядом. Словно цербер охранял. Мне не нравился такой маниакальный контроль. — Конечно, могу предположить, что на твое настроение влияет эта гребаная беремен… — начал мужчина и осекся. А я снова завелась. Гребаная, значит. Вот он и озвучил то, что думает на самом деле.

— Она не гребаная, — заорала я и с удвоенной силой снова начала вырываться. — Это ты гребаный. Гребаный лжец, — казалось, весь мой словарный запас иссяк. Позже, когда лежала в больнице, сама себе не могла объяснить, почему тогда так завелась. Может, Антон был прав, на мое настроение так влияла беременность. — Гребаный ублюдок.

Антон ошарашенно уставился на меня, чуть ослабил хватку. Видимо, раньше я не ругалась и не проявляла по отношению к нему агрессии. Сейчас же я особо не сдерживалась, у мужчины уже было расцарапано лицо.

Секундного замешательства супруга мне хватило, чтобы соскочить с кровати и устремиться к двери.

— Ада, вернись! — мужчина практически сразу вылетел вслед за мной из комнаты. — Ну, прости, вырвалось.

— Вырвалось? Вырвалось?

— Да, вырвалось, — догонялки начинались по новому кругу. Я устремилась к лестнице, пытаясь избавится от непонятливого, навязчивого внимания. — Ада, — оглянулась посмотреть, где он.

— Не приближайся ко мне! Ты не понимаешь, для меня ребенок дороже… — я пятилась назад. Шаг, другой… — тебя.

— Осторожнее! — заорал Антон, но я уже оступилась и полетела вниз с лестницы. Он успел схватить меня, но не удержался. В результате скатились с лестницы оба. Мужчина как-то очень интересно прижал к себе, одной рукой придерживая голову, второй прижимая за талию.

— Черт, — выругался он, переворачиваясь у подножия лестницы и отпуская меня. — Не пострадала? Что-нибудь болит? Ада, черт возьми, не молчи!

Попыталась прислушаться к себе. Пошевелила руками, ногами. Вроде все цело и ничего не сломала. Тело ужасно болело. Наверняка, будет куча синяков.

— Ада? — снова позвал мужчина. А потом наплевал, просто поднялся на ноги сам, поднял меня и перенес на диван. Уложил и начал ощупывать.

— Я, вроде, цела.

— Ну, вот чего ты взбесилась? — укоризненно начал он. Попыталась сесть. — Лежи.

— Цела, — констатировал Антон, когда закончил ощупывать мои конечности. — Ты чудом не пострадала. Понимаешь это? — схватил и прижал к себе. Сопротивляться на этот раз не стала. — Горе мое, ты меня с ума сведешь, — поцеловал в макушку и поднялся. — Я сейчас принесу успокоительное, а потом говорим. Хорошо? — уточнил он.

— Хорошо, — согласилась я. Похоже, выхода мне не оставили.

Через пару минут я выпила противно пахнущую воду. Валерьянкой воняло жутко. Не представляла, сколько мужчина накапал капель в стакан. Не удивилась бы, если вылил целый флакончик.

— Давай по порядку, а? — он забрал стакан и устроился рядом.

Кивнула. Разговаривать не хотелось, хотелось остаться одной. Но рассудив, что проще поговорить, смирилась. Ведь одну не оставит. Доказал.

— Что здесь произошло, пока меня не было? Что тебе эта пьяная девица такого сказала, что ты так психанула?

— Что я работала в эскорт-услугах.

— И? — не понял мужчина. — Она откуда это знает, кстати?

— Работала со мной, — видимо, успокоительная настойка начинала действовать. Мне буянить уже не хотелось.

— Ну, работала и что? — снова поинтересовался супруг. Супер! Он даже не стал отрицать, что женился на проститутке. Интересно, зачем? Чем такого привлекла такая, как я?

— Почему ты не сказал, что я была шлюхой? Зачем солгал? А, главное, в чем еще солгал? — я медленно начинала заводиться снова.

— Только не говори, что ты устроила истерику по этому поводу, — мужчина закатил глаза и улыбнулся. А я готова была обидеться. Ему смешно. Не понимала, неужели он не видел проблемы? — Глупая моя, — попытался снова обнять, а я попыталась отпихнуть его. Не получилось. — Никакая ты не шлюха. Моя маленькая любимая истеричка, — кажется, этому мужчине было плевать на все. Он не обратил никакого внимания на мои возражения, стал целовать. А я сдалась. Сдалась под его натиском, а спустя несколько минут сама не заметила, как оказалась под ним…

«Я — шлюха», — охарактеризовала свое поведение спустя минут двадцать и разревелась.

— Луна, ну что опять? — взмолился мужчиной, поднимаясь и беря меня на руки. — Это ненормально. Я не понимаю, что с тобой происходит. Утром поедем к врачу. Так продолжаться дальше не может.

Но у врача мы оказались несколько раньше. Посреди ночи я проснулась от навязчивых тянущих болей внизу живота.

Было около трех часов ночи. Волжанов с бокалом, в котором плескался дорогой коньяк, развалился на кожаном диване в кабинете главного врача. Его супруга оставалась в палате. Ей вкололи снотворное и девушка мирно спала.

— Может ты объяснишь мне более подробно? Я ни черта не понял, — потребовал Антон.

— Я уже тебе говорил, что лично с таким не сталкивался. Но читал исследования по этому поводу. Метка сводит ее с ума.

— Это я уже слышал. Но как такое возможно?

— Думаю, все дело в беременности. Беременность от другого создала диссонанс в ее организме. Вот организм, а вместе с ним психика и подстраиваются под новые обстоятельства.

— Я не могу с ней так поступить, — выдохнул оборотень. Как бы ему не хотелось избавиться от этой нежданной беременности, быть честным с Адой хотелось сильнее. Он же не простит себе, если пойдет на поводу у приятеля.

— А у тебя нет выбора. Либо оставляешь ее, либо делаем аборт. Она очень своевременно упала с лестницы. Скажешь, что падение спровоцировало выкидыш, — на самом деле, в этот раз все обошлось. Падение спровоцировало лишь небольшое отторжение плода и пара недель в постели легко бы поправили ситуацию.

«Оставляешь ее», — еще раз про себя произнес Волжанов. Константин считал, что единственная возможность для Аделаиды спокойно родить — это расстаться с ним. Быть настолько далеко от него, чтобы его волк перестал через метку воздействовать на жену.