Эта моя странность тоже заставляла меня отрицать версию сожителя о моей прошлой предполагаемой работе в качестве обычной трассовой проститутки.

Семен не отличался особой нежностью или заботливостью. Нет, он заботился обо мне, как умел. Но я не чувствовала себя достаточно нужной или любимой. А благодарность — это не то чувство, которое хочется ощущать молодой девушке по отношению к своему мужчине. Последнее время я все чаще задумывалась о том, что живу не своей жизнью. Занимаю не свое место.

— Ленчик, ты помнишь про мою встречу с друзьями? — поинтересовался мужчина, когда я поставила перед ним тарелку и присела рядом. Приобнять или притянуть меня к себе любовник не пытался. За это я была ему особо благодарна.

«Моя встреча с друзьями», — отметила про себя, что он опять сказал:

— Моя.

Не наша. Именно «моя».

Опять почувствовала себя вещью. Пусть ценной, но вещью. Мотнула головой, короткие передние пряди опять выбились из-за ушей. Убрала. Неприятно было прикасаться к собственным волосам. Тогда, в самом начале моей новой жизни, как только впервые оказалась дома у Семена, приняла душ и высушила волосы, смогла рассмотреть себя в зеркало. То, что я увидела, мне очень понравилось. Я была красивой. Очень красивой. Я наслаждалась собственным отражением. Нежными, аккуратными чертами лица. Темно-русыми длинными волосами. Они были такими шелковистыми на ощупь… пока Семен не отвел меня в парикмахерскую. Теперь мои волосы были пострижены лесенкой и выбелены до цвета нетронутого снега. Но мне не повезло. Мастер оказался непрофессионалом и сжег их. Теперь прежде шелковистые на ощупь волосы напоминали солому, впрочем, выглядели также.

— Помню, Сеня, — согласилась. Аппетит пропал окончательно. Он всегда пропадал, когда я пыталась анализировать свою новую жизнь. Завтракать в итоге не стала. Просто выпила немного чая и стала собираться на работу.

Одежда. Это отдельная тема, которая очень расстраивала меня. Особенно первый месяц. Тот гардероб, который приобрел для меня любовник, был до отвращения ужасен. Просто вульгарен. Но я молчала. Как-то в магазине попыталась возразить, но меня довольно грубо осадили, сообщив, чтобы была благодарна за то, что дают. Я и была благодарна. Сейчас стало легче. Пусть платил Сеня мне немного и тратила я по минимуму, но несколько приличных недорогих вещей я приобрела. Вещей, в которых я не выглядела, как та самая трассовая проститутка, к когорте которых причислял меня мужчина.

— Я тебе кое-что купил, — мужчина вошел в комнату с ярким пакетом в руках и протянул его мне. — Оденешь сегодня вечером. Я уже договорился, тебя отпустят в четыре.

— Спасибо, — буркнула я, вытаскивая обновку. То, что я испытала в тот момент, когда ее увидела, нельзя было описать приличными словами. Хотелось выматериться. За два с лишним месяца работы продавцом мой лексикон благодаря грузчикам, уборщицам и водителям пополнился весьма интересными нецензурными словооборотами. — Я это не надену, — все-таки решилась возразить. Первый раз за всю нашу совместную жизнь. Откинула отвратительно непристойную тряпку на ближайший стул.

— Оденешь! — мужчина мгновенно изменился. В его тоне промелькнула злость, что, впрочем, меня не сильно испугало. Раньше я никогда не спорила с ним. А вот сейчас в меня, как будто бес вселился. Решила настоять на своем.

Семен неторопливо подошел к платяному шкафу и достал оттуда кожаный ремень. Сложил тот двое и, поигрывая им, посмотрел на меня:

— Оденешь, — повторил любовник, — или мне придется тебя заставить.

Я вся сжалась от страха. Не потому, что мужчина был страшен или меня испугала возможная порка. Что-то такое знакомое… Какое-то чувство узнавания… Какое-то воспоминание разбередило душу, вызывая безрадостные ассоциации.

— Одену, — поспешно согласилась я, только бы больше не испытывать то чувство отчаянья, которое несколько секунд назад накрыло меня с головой.

— Вот и хорошо, — покладисто согласился Семен. А я впервые испытала к этому мужчине омерзение. Решила для себя, что за выходные постараюсь подыскать себе какую-нибудь скромную недорогую комнату и уйду от Семена. Хватит с меня нелюбимого мужчины! Я достойна большего. На первый месяц мне хватит сэкономленных денег, а новую работу я в ближайшую неделю-две надеялась найти. Была уверена, что такую неблагодарную меня мужчина уволит немедленно.

Пока лишь покорно молчала и делала вид, что со всем согласна.

— Не думала, что он решится на такое, — произнесла Машка, когда мы пили чай с бутербродами, захваченными мной из дома, и пирогами, собственноручно приготовленными моей коллегой. Покупателей не было, и мы сделали небольшой перерыв.

Мария Игнатьева тоже работала продавцом у Семена и стала мне за это время не то, чтобы подругой, но хорошей знакомой. Ей было около тридцати лет на вид. Точный возраст она скрывала. Машка в подробностях знала мою историю и любила поучить меня житейской мудрости. Она, как и я, считала, что мне очень далеко до публичной девки.

— Ты, о чем? — уточнила я.

— О ком, — недобро усмехнулась молодая женщина. — О Семене, — я рассказала ей о том, куда любовник сегодня меня везет и об утренней недоссоре. Ведь как-то надо было объяснить мой ранний уход. Да и посоветоваться хотела. — Наивная ты очень, Лена! Боюсь, сегодня ты за это поплатишься сполна.

— Я тебя не понимаю, — честно призналась.

— Ох, Ленка, Ленка, — начала девушка, — не стоило бы тебе рассказывать, но слушай. До тебя у Семена была любовница. Красивая. Правда, ни чета тебе. Около года они прожили вместе, говорят, он даже жениться на ней хотел. А потом… не знаю, что пошло не так. Ходили слухи, что он проиграл ее в карты своим дружкам.

— Как в карты? — не поняла я.

— А вот так, — развела руками Машка. — Играют эти изверги не на деньги, а на желания и баб. Слушать дальше будешь?

Я лишь кивнула головой. Карты?! Проигрыш?! Снова возникло это чувство. Чувство узнавания? Как же это? Вспомнила, это вроде бы называлось дежавю. Словно что-то похожее со мной уже было.

— Вывез он ее на подобную встречу с друзьями и все… Пошла девка по рукам. Правда, долго такой жизни не выдержала. Самоубилась.

Я с немым ужасом смотрела на жующую пирожок молодую женщину.

— Слушай, я еще не доела. Там покупатель. Поди, обслужи.

— Добрый день! — поздоровалась с бабушкой, которая обычно к нам заходила за хлебом и кефиром.

— Здравствуй, Леночка! — ответила старушка. Чем хороши небольшие городки, тем что все друг друга знают. Но вместе с тем, жизнь каждого на виду.

После рассказанного Машкой, чувствовала себя дурой. Вот, значит, как. Вот, значит, для чего та вульгарная одежда. Ну да, с обесцвеченными волосами, ярким макияжем и в непристойных вещах я буду выглядеть именно как та самая трассовая путана. Только вот беда заключалась в том, что Семен никогда не заставлял меня делать яркий макияж. Говорил, что ему нравятся мои аккуратные черты лица, что я словно куколка. Да и волосы заставил осветлить под предлогом, что ему импонируют блондинки. А я верила. Видела, как он лайкает в инстаграме девушек со светлыми волосами.

— Вам, как обычно? — спросила я, впрочем, уже выкладывая на прилавок обычный рацион пожилой женщины. Из-за маленькой пенсии она не могла позволить себе ничего лишнего.

— У меня еще соль закончилась, доченька, — печально сообщила она, выкладывая на тарелочку пятьдесят рублей и какую-то мелочь.

Рассчитав старушку и попрощавшись, вернулась к печальным мыслям. До сегодняшнего дня Семен не делал мне ничего дурного. Но вот его несколько неадекватная реакция меня скорее не напугала, озадачила. В итоге решила не делать поспешных выводов, а спросить у него напрямую. В конце концов я свободный человек, он не сможет меня заставить что-то делать против воли.

Время до окончания смены пролетело незаметно. Я обслужила еще несколько постоянных покупателей, помогла Марии разобраться с бумагами. Молодая женщина совмещала сразу несколько должностей. Помимо работы продавцом, была кем-то вроде товароведа и управляющего. Удивительно, как мне легко давалась работа с цифрами. Я довольно просто и, главное, верно суммировала в уме двух и трехзначные числа. Машка только улыбалась и щелкала языком: