Котцер пялится на нас, когда мы, обнявшись, качаемся вместе; моё спокойствие безмолвно успокаивает изнуренные нервы моей амавар. Я чувствую, как её страх исчезает, а вместе с ним и мой. Она в безопасности, мы вместе, всё в порядке во всей вселенной.

Когда она наклоняет голову назад, чтобы посмотреть на меня, я вытираю слезы с её щёк и целую кончик её носа. Я хотел бы сделать больше, но она не в состоянии, и ещё есть дело — Котцер.

Котцер!

Моя губа обнажает оскал, я рычу. Дикая часть в моём сердце хочет сорвать его голову с плеч и накормить ею песчаных зверей, но я знаю, что это — лишь мой инстинкт защитить Жасмин. Моя Жасмин. Моя амавар, моё сердце.

— Теперь расскажи мне, что случилось.

Они говорят оба сразу.

— По одному, — рычу я на Котцера, — объяснись.

— Сэр, она ворвалась, и я вспомнил, что вы сказали о том, что она пила горючее, поэтому я решил провести физический осмотр, чтобы увидеть, не навредило ли это ей. Я предполагал, что все крики были реакцией на яд.

— Врёт! Он врёт! — лицо Жасмин горит красным. — Я пыталась найти дорогу в твою каюту и случайно зашла сюда. Затем он привязал меня и собирался использовать… это… это на мне!

Котцер достаёт свою медпалку, выражение его лица озадаченное, как и моё.

— Это?

— Да! — кричит она на него, крепче прижавшись ко мне. — Ты собирался зондировать меня этим!

Котцер и я обмениваемся взглядами.

— Зондировать? — спрашиваю я.

— Да, ты знаешь, — говорит она, её глаза смотрят вверх. — Зондировать. Исследовать все мои отверстия. Все знают, что так делают инопланетяне!

Честно, я потерял дар речи. Я никогда не видел, чтобы медицинский работник использовал медпалку таким образом, но я не эксперт.

— Котцер, ты собирался… зондировать Жасмин с помощью медпалки?

Лицо Котцера темнеет от смущения.

— Как вы такое подумали, мы что, дикари?!

Глава 14

ЖАСМИН

Дивиак берет меня за руку и ведет по коридору.

— Прости, Котцер напугал тебя, Жасмин. Я пройдусь с тобой по планировке корабля и покажу, как найти путь. Если звучит сигнал тревоги, войди в ближайшую комнату. Все они — спасательные капсулы, в случае крайней необходимости.

— Поняла, не застревать в коридоре.

Я не готова разговаривать о том, что мне надо домой. Глупая толстушка наслаждается обществом инопланетного дикаря, надолго ли? Больно даже думать об этом, но Дивиак же не ожидает, что я полечу с ним к звёздам, не так ли? После нескольких часов вместе? Это же безумие! Или нет? Я запуталась.

— Это наша столовая.

Дивиак ведет меня в просторную комнату. Это разрушает мои ожидания от грубой военной столовой. Низкие мягкие скамейки разбросаны по комнате небольшими группами. Стены украшают богатые образцы тканей. Это похоже на палатку хиппи на фестивале. Дивиак усаживает меня рядом с двумя своими товарищами.

— Наше прибытие было немного, гм, отвлекающим. Позвольте мне снова представить мою амавар Жасмин. Жасмин, это Вурайзен, мой первый помощник, и Энтирэн, офицер связи.

Мужчины поднимаются и бьют кулаками по груди, потом низко кланяются. Это похоже на ритуал, а я не знаю деталей. Я не в теме. Я протягиваю правую руку, и они оба отступают, нервно поглядывая на Дивиака. Они не в теме.

— На Земле мы пожимаем руки, когда знакомимся, — говорю я, опуская руку. — Похоже, тактильный контакт для вас большая проблема, да?

Вурайзен кивает и, по-моему, краснеет, судя по лицу Энтирэна. У старшего Вурайзена лицевые гребни толще — самые крупные из которых я видела на корабле, — и сам он более оранжевый, нежели розовый.

— Вы правы, — говорит он. — Особенно, когда мы близки к Мат Ривину. И считается невежливым мужчине прикасаться к чужой амавар. На Нэйва Байканар при знакомстве возвращают салют.

Я ударяю себя рукой в грудь и улыбаюсь. Двое других мужчин подходят поприветствовать меня.

— Это инженер и научный сотрудник Ченсен и наш штурман Эйкотолаен.

Ченсен более компактный, нежели Дивиак, но всё равно гигантский и розовый. В нём чувствуется спокойствие, и если бы он был человеком, я бы решила, что он — профессор колледжа. Цветом мужчина больше похож на Дивиака, но с несколькими массивными коралловыми пятнами на груди.

— Тестирование жидкости, которую вы нам принесли, должно завершиться в ближайшее время. Правда, что ваши люди пьют её? Ради удовольствия? Или это ритуал, чтобы доказать свою силу?

Я понятия не имею, всё ли правильно переводит транслятор, но я понимаю суть.

— Мы пьём её для удовольствия.

Эйкотолаен более яркого розового цвета, чем другие, и мне кажется, что он очень беспокойный.

— Приветствую, человек, — говорит он, неловко переминаясь, прежде чем сесть как можно дальше от меня.

Медицинский офицер жмётся сзади, пока Дивиак, наконец, не говорит ему:

— Котцер, не будь смешным. Это было недоразумение. Жасмин простила тебя.

Ну, почти. Я вспоминаю его палку-сканер с содроганием.

Мы все усаживаемся за низкий стол. Дивиак прижимается ко мне, и жар его бедра возбуждает вечный огонь внутри меня. Неужели это притяжение никогда не кончится? «Боже, надеюсь, что нет».

— Моя команда приготовила традиционный праздник, чтобы поприветствовать тебя, Жасмин. Котцер заверил меня, что все блюда безопасны для тебя. Надеюсь, ты будешь наслаждаться ими так же сильно, как и мы!

Первое блюдо — корыто кажущейся серой слизи с тёмно-зелёными шаровидными кусками — появляется на столе как по волшебству. От его вида у меня сжимается желудок. Но запах поражает.

— Это чаще всего подаётся в моей части нашего мира, — говорит Энтирэн. — Это плод заргоого дерева. Это блюдо обостряет аппетит.

«Как? Делая всё остальное более привлекательным? М-да».

Дивиак подносит чашу к губам и позволяет слизи скатиться к его рту. Его язык выскакивает и захватывает один из шариков. Пока Дивиак жует, слизь движется к моей миске.

У меня нет выхода. Может ли это быть хуже эфиопской пищи? Поскольку эта пища скользит ближе к моим губам, я подозреваю, что это будет намного хуже.

«Эх, была не была!»

Я открываю рот, и в него скользит шарик. Приятный, мягкий кусочек, с тонким рыбным привкусом — как на основе рыбы. Когда я раскусываю зелёный шарик, он выделяет нечто вроде тапиоки, затем что-то мерзкое впрыскивается мне в рот. Сам шарик слегка сладковатый, но всё, что было внутри, сильно напоминает сорт горького соуса.

Не то, что бы это было не вкусно, но текстура блюда странная, я надеюсь, что решение проглотить его не заставит меня пожалеть. Только после того, как я глотаю, другие приступают к еде.

Стандартные манеры, безусловно, отличаются от манер байков. Прихлёбывание, чмоканье и необычайно длинные языки хлюпают повсюду. Я задыхаюсь, сдерживая смех, вспоминая, что умеет вытворять своим языком Дивиак.

Вурайзен бросает свою миску в корыто и громко рыгает.

— Поторопись. Дальше я хочу предложить своё блюдо.

Остальные инопланетяне заканчивают, а съели они больше, чем мой желудок может переварить.

— Я изучил «Межзвездный Ваде Меккум» о том, что едят ваши люди, чтобы понять, не похожи ли наши блюда. Меня очень интересуют экзотические кухни, например, еда на Джордь. В вашем районе есть блюдо под названием «кастрюля», — он поворачивается к остальной команде, объясняя: — Там, кажется, почти все безграничные вариации, это — смесь разных продуктов, приготовленных вместе. У нас есть аналогичное блюдо, называемое «ромачузи».

Грязные тарелки исчезают, и я подпрыгиваю.

— Ой!

— Ах, да, — говорит Ченсен, — ваша планета ещё не открыла транспорт. Это очень удобно.

Я хочу сказать ему, что у нас есть другое значение для этого слова, но неприятно пахнущее блюдо Вурайзена делает меня немой. Первый помощник Дивиака описывает, что присутствует в каждом слое его блюда, но всё это не имеет смысла. Всё, что я могу, это только кивать.