«Блин, они же тут все розовые! Очень гламурно».

Это не Дивиак. Мы оба замираем. Незнакомец отступает и слегка кланяется.

— Прошу прощения за то, что пристально рассматриваю. Я никогда не видел тебя раньше. Я Котцер, медицинский офицер на борту «Никс». Моя работа — поддерживать здоровье команды.

Он ниже Дивиака и стройнее. У Дивиака мышца на мышце — Котцер больше похож на футболиста, нежели на полузащитника. Он также розового цвета, но бледнее, в то время как Дивиак ярко-розовый, а иногда пурпурный.

— Я – Жасмин, — отступаю от него и внимательно наблюдаю за любыми внезапными движениями. — Жасмин Мозли. Я — человек. Вы уже знаете, — бормочу. — Всё довольно странно для меня. Я думала, это комната Дивиака.

— Я очень сожалею, Жасмин Мозли. Ты, должно быть, потерялась. В скором времени схема корабля уже будет иметь для тебя смысл. Это — медицинский отсек, как твоя человеческая больница. Когда я не лечу членов экипажа, я провожу исследования.

Я не могу сказать, что мне нравится, как он смотрит на меня, как будто я — лабораторная крыса или что-то в этом роде. Моя кожа покрывается мурашками.

«Мне нужно выбраться отсюда! Сейчас».

— Я никогда раньше не изучал человека. Меня больше всего интересует твоя физиология. Мне не приходило в голову, что ваша раса будет совместима с нашей.

Тревожные звоночки звучат у меня в голове.

— Я, э-э, сейчас не готова к осмотру, док, — я начинаю отступать и врезаюсь в плавающий поднос. Инструменты чрезвычайно угрожающе грохочут, всё тело пронизывает не испытываемый доселе ужас.

«Зонды!»

— Капитан Дивиак также очень обеспокоен твоим употреблением потенциального источника топлива. Правда ли, что ваши люди пьют его? Охотно? Если его можно использовать в качестве топлива, оно не может быть для вас полезным. Для тебя очень важно быть здоровой. Дивиак захочет много здоровых мальчиков.

— Здоровых мальчиков? — мой голос скрипит, глаза широко раскрыты.

— Конечно, здоровые девочки тоже хорошо, но он — воин. Он захочет сыновей, чтобы они носили его имя, и дочерей, чтобы те носили твоё.

Котцер возится с невероятно большой, невероятно страшной палкой. Это похоже на фалоимитатор, спаренный с бейсбольной битой.

«Зонды!»

«Не-а. Не пойдёт. Интернет показал мне слишком много».

Стена ледяная за моей спиной, я пытаюсь найти кнопку, чтобы выбраться из этой камеры пыток, но не могу открыть дверь проклятой каюты. Ясно, что я уже не скрываю свою попытку побега.

— Не нужно так волноваться, всё закончится очень быстро, я обещаю. Ты — амавар моего капитана, твоё здоровье и безопасность — моя самая большая забота.

Пусть засунет свою заботу… Его добрые слова — ложь перед лицом массивного зонда в его руках.

— Подождите секунду.

Мне нужно развернуться, чтобы найти кнопку выхода, но последнее, что я хочу сделать, — это повернуться к нему спиной. Мои пальцы, наконец, пробегают по кнопке, но когда я нажимаю её, дверь не открывается, как я ожидала.

Из стены вырываются металлические щупальца и захватывают меня. Я пытаюсь их отбросить, но как только сбиваю, ещё два — хватают меня. Я испуганно кричу — даже истерично визжу — потому что щупальца обматывают мои запястья, ноги и талию. Они приподнимают меня, и следующее, что я осознаю, — я взмываю в воздух.

Вопя, что есть мочи. Звук сигнализации — ничто, по сравнению со мной.

— В атмосфере Джордь содержится слишком много ионов, сэр, — Энтирэн громко стучит по своему экрану, вспышками раздаются статические звуки, я вздрагиваю. — Это всё, что мы слышали, когда вы пытались связаться с нами с поверхности.

— И ты уверен, что это также мешает системе слежения?

При рождении каждому байку имплантируется постоянный трекер. Он, якобы, предназначен для нашей защиты — больше нет потерянных детей, нет беглых преступников, — но такие воины, как я, понимают, что Синдикат хочет знать, где находится каждый в любой момент времени. Не лучше ли предупредить мятеж, чем столкнуться с ним, когда «нарушители спокойствия» уже всё организуют?

Энтирэн торжественно кивает.

— Да, сэр. Наши персональные трекеры слишком слабы, чтобы их сигналы проникали в густое море ионов Джордь.

Он сдерживается, я чувствую это.

— Но?

Энтирэн садится на своё место и бросает взгляд на Вурайзена. Мой первый помощник кивает. Мне не нравится, что они знают то, что не известно мне. Я сегодня отвлёкся. Приятно отвлёкся и хочу ещё. А они меня задерживают!

— Капитан, я не хочу обещать ничего, что я не могу сделать…

Меня это раздражает, особенно когда Жасмин лежит в моей кровати и ждёт меня. Мой кхлок трепетно мурлычет при мысли о ней.

— Рассказывай!

— Ну, мы отсканировали здесь каждый кусок обломков, сэр, и нет никаких признаков корабля Рафтагена. Вы знаете лучше, чем кто-либо, что Джордь вполне пригоден для байков. Мы полагаем, что корабль Рафтагена приземлился на поверхность, я хочу проследить сигнал корабля, он намного мощнее.

Надежда взрывается у меня в груди, как вспышка сверхновой звезды. И смешивается со знакомым ощущением кровожадности. Я не самый большой сторонник Синдиката, но я не потерплю и не позволю этому жалкому ублюдку похищать кого-либо, а тем более члена нашей королевской семьи.

— Так в чём дело? Принимайтесь за работу!

— Да, сэр, это… — он делает паузу, но быстро продолжает, когда я пригвождаю его раздражённым взглядом. — Это потребует модификаций и обновлений для системы, чтобы увеличить диапазон обрабатывания сигналов.

— А также?

— Это займёт время. Мы можем задержаться здесь, сэр.

Над мостиком повисает тишина. Время — это роскошь, которую мы не имеем — вернее, у них его нет. Теперь, когда я нашёл свою амавар, мне не грозит опасность, но моей команде нужно вернуться на родину к Мат Ривину.

Я хватаю напряжённое плечо Энтирэна, беспокойство окружает его как аура.

— Сделай всё возможное.

В тот момент меня охватывает сильнейшее чувство страха. Это не имеет никакого смысла. Здесь нечего бояться, но всё моё тело начинает трясти.

— Что за…

«Жасмин!»

Когда я был ребёнком, старейшины развлекали нас рассказами о том, как они могли чувствовать эмоции своих амавар. Мы сначала верили каждому слову, но потом стали старше и более циничными. Сейчас я понимаю, их рассказы были верны настолько, насколько верно мерцание звезды.

Не говоря ни слова, я выскакиваю за дверь и бегу в свою комнату, моё сердце бешено бьётся во время всего пути. Не только в страхе за Жасмин, но и в ответ на страх, который она сама чувствует. Что может угрожать ей здесь, на «Никс»?

Настоящий страх одолевает меня, когда я нахожу свою комнату пустой. Куда она могла пойти? Это не большой корабль, но так много мест, где можно спрятаться.

— Жасмин!

Ответа нет.

Меня охватывает паника. Каждый нерв в моём теле велит мне бежать — туда, куда я не знаю, но желание сильно. Вместо этого я делаю глубокий вдох и слушаю мой кар кхлок.

По собственной воле мои ноги продвигают меня вперёд, пока я не оказываюсь перед лазаретом, где Жасмин пребывает в бедственном положении. Врываюсь в маленькую комнату, готовый убить тех, кто причиняет ей боль, и останавливаюсь.

Жасмин привязана к стулу с биоограничителями, и Котцер, корабельный врач, проводит медицинской палкой по телу моей амавар. А она кричит. Я никогда раньше не слышал, чтобы женский визг был настолько отчаянным, даже в пылу битвы. Такой звук издаёт пойманное в ловушку животное, понимающее всю свою обреченность.

Но ей не грозит опасность. Это тот самый тест, который Котцер выполняет для всех нас в течение многих лет. Тем не менее, Жасмин в ужасе, и я не могу стоять в стороне.

— Прекрати! — мой рёв ярости заставляет Котцера отбросить медицинскую палку и отойти. — Что тут происходит? Немедленно отпусти её!

Котцер стучит по панели на стене сзади него, и биоограничители скользят обратно в пазы. Жасмин влетает в мои объятия, всхлипывая и что-то бессвязно бормоча в мою грудь.