— Черт, — в сердцах сплюнул Фордис. — Должно быть, лаборатория в одном из тех складов, что мы уже проехали.

Гидеон вытянул вперед руку с фонарем и направил его луч на пол. Здесь недавно проходили люди, и они были довольно небрежны, имея неосторожность оставить после себя множество следов в пыли и грязи. Гидеон увлек Фордиса за собой к дальней стене, где приметил огромные двойные двери грузового лифта. Убедившись, что действительно видит перед собой именно лифт, Гидеон воодушевленно ускорился и перешел почти на бег.

— Ниже этого этажа есть еще один! — воскликнул он, глядя на панель. Ученый отчаянно ударил по кнопке вызова, но та, похоже, не работала.

Гидеон бегло обвел фонарем пространство и вскоре нашел аварийную лестницу. Не говоря ни слова, он бросился к ней и толкнул дверь, за которой лежала лишь темнота.

Тем временем звук сирен усилился и стал больше напоминать какую-то сплошную какофонию. До Гидеона доносились радиопомехи, чьи-то голоса и хлопки дверей.

Прокладывая себе путь фонариками, Фордис и Гидеон быстро спустились по лестнице. Комната, находящаяся внизу, по большей части, пустовала, если не считать разграничивающих сеток, подъемников и подвижных стеллажей высотой от пола до потолка. Однако в воздухе чувствовалось едкое зловоние сгоревшей бумаги и жженого пластика. Осматриваясь, Гидеон осторожно направился к середине комнаты. Вдруг в дальнем ее конце он разглядел плотно сгруппированную конструкцию, забитую каким-то заброшенным оборудованием. Фордис тоже обратил на нее внимание и приблизился.

— Что это за установка? — спросил он, озираясь по сторонам.

Гидеон же сразу понял, что видит перед собой, и невольно почувствовал, как по его спине пробежал холодок.

— Я видел такие установки на исторических фотографиях в музее бомб в Лос-Аламосе, — выдавил он. — Старые фотографии Манхэттенского проекта. Подобный грубый набор рельсов, столбов, шкивов и канатов используется для перемещения радиоактивного материала, при этом давая возможность держаться от него подальше. Насколько это возможно. Высокотехнологичными эти конструкции не назовешь, но они относительно эффективны — особенно если работать в каторжном режиме и совершенно не заботиться о риске схлопотать повышенную дозу радиации.

Проходя мимо отсеков и заглядывая в каждый из них, он замечал все больше деталей установки для дистанционного перемещения: погрузочно-разгрузочные тельферы, грубые каретки, куски металла, свинцовые коробки, а также разбросанные провода и детонаторы. Неожиданно, его взгляд выхватил скоростной транзисторный переключатель, и один его вид снова заставил холодок пробежать по его спине.

— Боже, — выдохнул Гидеон, сердце его пустилось вскачь. — Здесь же есть все необходимое для создания бомбы, включая скоростные транзисторные переключатели… пожалуй, их было сложнее всего достать, если не брать в расчет само ядро.

— А это что, черт возьми, такое? — Фордис указал на очередную нишу, где Гидеон увидел клетку с решеткой, в которой валялся какой-то мусор, больше напоминающий… объедки.

— Будка для собаки? Довольно большая, надо сказать. Возможно, для ротвейлера или добермана — чтобы держать любопытных обывателей подальше отсюда.

Фордис двигался медленно и методично, изучая окружающее пространство дюйм за дюймом.

— Здесь очень много остаточной радиации, — сказал Гидеон, глядя на датчик, встроенный в свой костюм. Это замечание привлекло внимание Фордиса, и он обернулся к ученому, который махнул рукой. — Особенно там, на той установке. Скорее всего, Чолкер там и облажался, устроив критический выброс. Оттуда адски фонит.

— Гидеон? Взгляни-ка на это, — Фордис опустился на колени перед кучей пепла и внимательно во что-то всмотрелся. Когда Гидеон приблизился, он услышал наверху шум и голоса: команда NEST вошла в здание.

Он опустился на колени рядом с Фордисом, стараясь как можно меньше колебать воздух вокруг себя, чтобы случайно не нарушить целостность эфирных кусков пепла. В этом прахе угадывались какие-то документы, компакт-диски, DVD и бумаги — сгоревшие все вместе, они образовали слипшийся хаотичный клубок, который очень сильно пах бензином. Рука Фордиса, облаченная в защитную перчатку, указала на один большой обрывок на самой вершине кучи пепла. Когда Гидеон наклонился ближе, его фонарик застыл на смятой поверхности, и ученый сумел лишь разобрать, что перед ним лежала карта Вашингтона, округ Колумбия с множеством пометок, сделанных арабской вязью. Несколько ориентиров — включая Белый дом и Пентагон — были обведены.

— Похоже, мы только что нашли цель, — угрюмо пробормотал Фордис.

На лестнице послышались шаги. В дальнем конце комнаты вскоре появилась шеренга фигур, облаченных в белые костюмы.

— Кто вы, черт возьми? — прозвучал вопрос через интерком.

— NEST, — резко ответил Фордис, поднимаясь. — Мы передовая команда. Передаем дело вам.

Это заявление повлекло за собой вспыхнувшие лучи фонарей, осветившие все пространство вокруг. Гидеон поднялся и поймал на себе взгляд Фордиса.

— Да, — кивнул он. — А нам пора идти.

14

Пришлось провести целые часы в полевом отделении ФБР в Альбукерке за заполнением бесконечных бумаг на прокат автомобиля и представительские расходы. Теперь они, наконец, могли отправиться в путь, в Санта-Фе, держа курс на огромную дугу гор Сандия, что возвышались справа от них, слева от которой текла река Рио-Гранде.

Даже здесь они наткнулись на плотный поток перегруженных автомобилей, что двигались в противоположном направлении.

— От чего они бегут? — спросил Фордис.

— Все здесь прекрасно понимают, что если разразится ядерная война, Лос-Аламос станет основной целью.

— Да, но разве кто-то говорил о ядерной войне?

— Если бомба террористов ударит по Вашингтону, одному Богу известно, что может случиться дальше. Похоже, местные жители уже сделали свои выводы. А что, если нам станет известно, что террористы получили материал для боеголовки, к примеру, из Пакистана или Северной Кореи? Думаешь, мы не нанесем ответный удар? Я могу представить себе множество сценариев, в которых нас ожидает куча сладких грибовидных облачков, поднимающихся над холмами. К примеру, над этими, всего в двадцати милях от Санта-Фе.

Фордис покачал головой.

— Ты слишком забегаешь вперед, Гидеон.

— А эти люди так не думают.

— Боже, — пробормотал Фордис. — И ведь нам пришлось провести четыре гребаных часа за бумажной волокитой! А до Дня-Икс осталось всего девять дней, — в сердцах добавил он, использовав внутренний термин, обозначающий день взрыва ядерной боеголовки.

На время воцарилось молчание.

— Ненавижу это бюрократическое дерьмо, — буркнул, наконец, Фордис. — Нужно очистить голову, привести мысли в порядок, — он пошарил в портфеле, извлек оттуда iPod, подключил его к док-станции и выбрал трек.

— Лоренс Велк[18], прошу любить и жаловать, — пробормотал Гидеон.

Однако вместо этого из колонок донеслась «Эпистрофия» Телониуса Монка[19].

— Ого! — воскликнул Гидеон. — Агент ФБР, который слушает Монка? Ты, должно быть, шутишь.

— А ты что думал, я слушаю? Мотивирующие лекции? Да ладно, ты — поклонник Монка?

— Это величайший джазовый пианист всех времен!

— А как насчет Арта Тэйтума?[20]

— Нот много, а музыки мало… если понимаешь, что я имею в виду.

Тем временем Фордис все разгонялся. Похоже, он был любителем скоростной езды. Когда стрелка спидометра перебралась за сто миль в час, агент извлек из бардачка портативную мигалку, одним ударом водрузил ее на крышу, и она тут же загорелась. Свист проносящегося мимо ветра и шуршание шин звучали остинато, сопровождаемые рваными аккордами Монка и его дрожащим арпеджио. Некоторое время спутники молча слушали музыку, а затем Фордис все же нарушил молчание: