15

Тем же вечером спутники остановились в книжном магазине «Собрание Сочинений», расположенном на Галистео-Стрит, где после третьей посещенной кофейни Фордис не переставал сыпать жалобами на качество кофе в этом городе. День был долгим, и Гидеон уже успел потерять счет чашкам кофе, которые успели попасть в организм Фордиса. Очередную порцию агент осушил одним глотком.

— Ну, хорошо, это хотя бы похоже на кофе. Но должен сказать тебе, я сыт по горло всем этим дерьмом, — заявил он, раздраженно взмахнув рукой с пустой чашкой. — Нью-Мексико не лучше Нью-Йорка. Мы здесь ничего не добились, кроме того, что заняли очередь за еще полусотней следователей, которые разнюхивают это дело. Мы ведем расследование уже двадцать четыре часа, и пока не добились ровным счетом ничего. Скажи, ты хорошенько осмотрел эту мечеть?

— Я разузнал бы больше, только если бы появился восставший из мертвых бен Ладен вместе со своими семьюдесятью двумя девственницами.

Их первой остановкой стала та самая мечеть, в которую впервые вошел Чолкер и в которую они до сих пор ждали официального допуска. От большого золотистого купола на четверть мили тянулась вереница служебных машин с их бесконечными проблесковыми огнями. Казалось, запрос Фордиса и Гидеона на осмотр мечети попросту потонул в бюрократической черной дыре.

После того хаоса, что воцарился в Нью-Йорке, Гидеон был крайне обеспокоен тем, что в Санта-Фе царило такое же волнение. Пока что здесь еще не началась неприкрытая паника, которая уже охватила Нью-Йорк, но с каждым часом чувство надвигающейся обреченности становилось все сильнее.

И все же в Нью-Йорке — Гидеон вынужден был это признать — паника приобрела пугающие масштабы. Этим утром им с Фордисом с трудом удалось покинуть Ла-Гуардиа: аэропорт был под завязку забит поддавшимися панике убегающими людьми, и у большинства из них даже еще не было билетов на вылет куда бы то ни было. В целом все это действо представляло собой сцену жуткого хаоса. Фордису удалось выбить два места в самолете только благодаря его удостоверению ФБР и вдобавок во время полета до Альбукерке ему пришлось исполнять обязанности воздушного маршала.

Гидеон отхлебнул кофе, наблюдая за тем, как суетится Фордис. К сожалению, в Альбукерке их легенда о «прикреплении к NEST» не принесла никаких результатов. Вдобавок к тому, что их попросту выставили из мечети, попасть в дом Чолкера им тоже не удалось — равно, как не удалось получить доступ и к его бывшему рабочему кабинету или к кому-либо из бывших коллег. Следственный тупик продолжался даже здесь — NEST первыми получали доступ ко всем материалам дела, а остальным правительственным агентствам вне зависимости от сферы деятельности приходилось дожидаться своей очереди. Даже само ФБР мало что могло противопоставить подобной бюрократической монополии — преуспевали только те его агенты, которые были прикомандированы к NEST. Кроме того, их небольшая эскапада в Квинс — по проникновению в апартаменты Чолкера — по-видимому, привлекла внимание Дарта: Фордис получил из его офиса довольно прохладное предупреждение.

Когда агент поднялся, направившись в уборную, рыжеволосая официантка вернулась и предложила Гидеону пополнить его чашку.

— А вашему другу обновить? — поинтересовалась она.

— Нет, лучше не стоит, он уже достаточно накачался. Но мне можете обновить, спасибо, — он одарил ее самой душевной из своих улыбок и пододвинул к ней чашку.

Она вернула ему улыбку, наливая кофе.

— Сливок добавить?

— Только если вы порекомендуете.

— Ну, мне нравится кофе со сливками.

— Значит, и мне понравится. И сахар, будьте добры. Много сахара.

Ее улыбка стала шире.

— Сколько вам положить?

— Кладите, пока не попрошу остановиться.

Фордис вернулся к столу, переводя взгляд с Гидеона на официантку и обратно. Затем он сел на свое место и обратился к Гидеону:

— Те уколы антибиотиков все еще не вылечили тебя от сифилиса?

Официантка поспешила ретироваться. Гидеон же ожег агента взглядом.

— Какого черта?

— Мы на задании. Склеить официантку сможешь в свое свободное время.

Гидеон вздохнул.

— Ты портишь мне весь имидж.

— Имидж? — фыркнул Фордис. — Если задумываешься об имидже, лучше подумай о том, чтобы сменить эти чертовы джинсы и кроссовки на что-то более презентабельное. Ты выглядишь, как гребаный панк-рокер. Это непрофессионально и зачастую создает нам проблемы.

— Если ты не забыл, мы приехали налегке.

— Так или иначе, я надеюсь, что завтра ты будешь выглядеть подобающе. Полагаю, ты не против подобной просьбы?

— На самом деле, я против, — воспротивился Гидеон. — Лучше уж так, чем выглядеть, как мистер Куантико.

— А что не так с мистером Куантико?

— Ты считаешь, что образ строгого агента ФБР сможет открыть нам все двери, заставить людей рядом с тобой чувствовать себя в своей тарелке, а свидетелей — откровенничать. Я вот так не думаю.

Фордис покачал головой и начал постукивать карандашом по пустой чашке из-под кофе. Через несколько минут он снова заговорил:

— Должна быть в этом расследовании какая-то зацепка, за которую еще никто не потянул, — его «БлэкБерри» вдруг долго и заунывно загудел. Агент прочитал сообщение, выругался и положил телефон обратно. — Чертовы ублюдки все еще «просматривают документы».

Гидеон задумчиво потер подбородок.

— А что насчет записей телефонных разговоров Чолкера?

Фордис покачал головой.

— Мы в тысячах миль от этих записей, а даже если б они были в этом городе, никто бы нам их не предоставил: их, наверняка, засекретили и уже приобщили к делу.

— Да, но у меня есть кое-какая идея. Чолкер был немного рассеянным, поэтому частенько или терял свой телефон, или забывал зарядить. Так что я нередко становился свидетелем того, что он заимствовал чужие телефоны.

Теперь во взгляде Фордис появилась заинтересованность.

— У кого, например?

— У разных людей. Но в основном у женщины, которая работала с ним в одном кабинете.

— И как ее зовут?

— Мелани Ким.

Фордис нахмурился.

— Ким? Припоминаю это имя, — он щелкнул пальцами, полез в портфель, извлек оттуда файл и просмотрел его. — Она уже в списке свидетелей, а это значит, что, чтобы поговорить с ней, мы должны получить официальное разрешение.

— Нам и не нужно с ней разговаривать. Нам нужны лишь записи ее телефонных разговоров.

Фордис непонимающе покачал головой.

— Ты ничего лучше не мог придумать? И как ты планируешь добраться до записей ее телефонных разговоров? Точнее, его телефонных разговоров с ее телефона.

Гидеон нахмурился, размышляя и вспоминая. Это был хороший вопрос, ответа на который у него пока не было. Фордис снова вернулся к своей чашке.

— Около полугода назад, — медленно начал Гидеон, — Чолкер сбросил настройки своего iPhone. И выкинул его. Примерно неделю он использовал телефон Мелани, если ему требовалось позвонить.

Фордис просиял.

— Можешь обозначить временные рамки точнее?

Гидеон пораскинул мозгами.

— Зима.

— Та еще помощь, ничего не скажешь, — саркастически заметил агент.

Гидеон проклял свою плохую память.

— Погоди! Я помню, что Мелани тогда очень разозлилась, потому что она пыталась спланировать свою новогоднюю вечернику, а он продолжал заимствовать ее телефон и мог не возвращать его часами. Так что это было перед Новым годом.

— Должно быть, это было перед Рождеством. Потому что между Рождеством и Новым годом никто не работает.

Гидеон кивнул.

— Верно. И… Рождественские каникулы в том году начались двадцать второго декабря.

— Итак, мы говорим о двадцатом декабря, плюс-минус неделя?

— Именно.

— Что ж, тогда, полагаю, нам стоит начать бумажную волокиту, — устало вымолвил Фордис. Гидеон уставился на него горящим взглядом.