— Там.

Фордис благодарственно пожал ему руку.

— Спасибо, брат.

Когда они отошли, Гидеон спросил:

— Значит, ты отважишься на небольшую партизанскую вылазку? Я имею в виду… у этих сторонников джихада ведь есть ядерное оружие. Через две недели будет уже слишком поздно.

Фордис ничего не сказал, просто продолжил уверенно пробираться сквозь толпу к фургону. Гидеон следовал за ним. Трудно было понять, что на уме у агента ФБР, глядя на его каменное лицо.

Позади фургона была установлена ​​палатка для переодевания, внутри которой размещалась пара стоек: одна с костюмами, а другая с респираторами. Дозиметры радиации были вмонтированы в рукава каждого костюма. Фордис поднырнул под ограждение, Гидеон держался у него на хвосте. Они подошли к стойкам и начали пробираться сквозь них. Сразу же появился мужчина в форме NEST.

— Что здесь происходит? — спросил он.

Фордис окинул его суровым взглядом своих голубых глаз, извлек значок, висящий на цепочке, и почти впечатал его в лицо мужчины.

— Нам нужен доступ. Немедленно.

— Послушайте, — пронзительно возразил мужчина, — сколько раз я должен говорить вашим людям, ФБР войдет туда только в свою очередь!

Фордис уставился на него.

— Вы хотите сказать, что ФБР там еще не побывало?

— Вот именно. У NEST много работы, которую необходимо сделать в первую очередь.

— Группа Дарта?

— Верно. В случае возникновения чрезвычайной радиационной угрозы протокол национальной безопасности гласит, что NEST имеет право первенства в расследовании.

Повисло затяжное молчание. Казалось, Фордис снова потерпел поражение. Гидеон понял, что ему придется самому что-то придумать, чтобы они смогли попасть внутрь. Фордис был ограничен регламентом и правилами, и он мог многого лишиться. Гидеону же, со своей стороны, терять было ничего.

— Ну и слава Богу, — сказал ученый, снимая костюм со стойки, и начиная его надевать. — Неудивительно, что Дарт так настаивал, чтобы нас прикомандировали к NEST.

Сапфировые глаза Фордиса удивленно уставились на него, и Гидеон слегка ободрительно улыбнулся ему в ответ.

— Поторопись. Ты знаешь Дарта, он будет злиться, если мы не предоставим ему отчета до рассвета.

Мужчина расслабился.

— Сожалею. Не хотел вам мешать, я не знал, что вас прикрепили к NEST.

— Ничего страшного, — сказал Гидеон, глядя на Фордиса и пытаясь взглядом сказать ему, чтобы он и дальше придерживался этой версии и не смел возражать. — Пойдем, Стоун, у нас осталось мало времени до конца дня.

Однако агент все еще колебался. Лишь через несколько минут он, к облегчению Гидеона, начал надевать свой костюм.

— Подождите. Я все же должен взглянуть на ваши сопроводительные документы и проверить герметичность вашего снаряжения.

Фордис застегнул свой костюм спереди и выдал мужчине вполне дружескую улыбку.

— Документы уже в пути. И спасибо, но мы уже знаем, как пользоваться снаряжением.

— Тогда я должен хотя бы увидеть ваш временный допуск.

— Вы собираетесь заставить меня снять все это, только для того, чтобы я показал вам удостоверение?

— Сожалею, но я все равно должен его увидеть.

Фордис понимающе улыбнулся и положил руку на плечо парня.

— Как тебя зовут, сынок?

— Рамирес.

— Передай-ка мне эти респираторы, Рамирес.

Рамирес протянул ему респираторы, и Фордис вручил один из них Гидеону. Тот молча его взял.

— Дарт лично направил нас сюда. Если у вас возникли вопросы, позвоните ему сами.

Рамирес так и не отвел взгляда от Фордиса.

— Но имейте в виду, Дарт не любит, когда его беспокоят…

Фордис приложил респиратор к лицу, что послужило самой лучшей причиной прервать разговор с Рамиресом. Гидеон последовал его примеру. Он отметил, что респиратор оснащен небольшим радиопередатчиком. Он включил его, установил на личный канал связи, и показал жестом, чтобы Фордис сделал то же самое.

— Ты меня слышишь, Фордис?

— Громко и четко, — донесся до него голос агента.

— Пойдем, пока не стало слишком поздно.

Они принялись обходить Рамиреса.

— Подождите, — извиняющимся тоном сказал тот. — Я действительно должен увидеть ваш допуск.

Гидеон поднял респиратор.

— Мы покажем его вам, когда вернемся. Или для уточнения этого вопроса вы можете связаться с Дартом, но попытайтесь поймать его в нужный момент. Он сейчас немного на взводе.

— Вы меня, что, разыгрываете? — недоумевал Рамирес, качая головой.

— Раз вы так говорите, стало быть, вы можете себе представить, как он разозлится, если пару его парней со спецзаданием задержат.

Гидеон снова вернул респиратор на место, прежде чем Рамирес успел ответить. Они миновали последний барьер и направились к ничем не примечательному дому.

— Отлично сработано, если нам удастся провернуть это дело до конца, — сказал с усмешкой Гидеон в комм. — И, кстати, этот костюм тебе очень идет.

— Тебе это кажется забавным? — внезапно рассердился Фордис. — Я занимаюсь этим дерьмом постоянно, и в этом нет ничего смешного. И, кстати, если нас поймают, я скажу, что это была твоя идея.

Домовладельцы сдавали Чолкеру подвальное помещение, где тот и провел быстро пролетевшие последние два месяца своей жизни. Оно было небольшим и аскетичным, состоящим из крошечной комнаты, кухни и ванной, а также задней комнаты с одним единственным окном. Помещение было тщательно обработано и слабо пахло хвойным моющим средством и отбеливателем. Шесть сотрудников NEST медленно перемещались по нему, просматривая все вещи, собирая волокна и пыль, а также фотографируя. Но в целом, все оставалось на своих местах.

Первая комната была пустой, за исключением коврика у двери, пары слегка потрепанных домашних тапочек и маленького, но роскошного персидского коврика посередине.

Гидеон остановился, глядя на коврик. Тот лежал криво, выбиваясь из общей обстановки комнаты.

— Молитвенный коврик, — раздался в гарнитуре уверенный голос Фордиса. — Указывает в сторону Мекки.

— Верно. Так и есть.

Еще одним предметом в комнате оказался открытый Коран, лежащий на специальной резной книжной подставке. Фордис изучил его и заметил, что это было двуязычное издание — на английском и арабском языках — и довольно сильно потрепанное. На многих страницах были выделены некоторые строки.

Было интересно узнать, какие именно цитаты привлекли особое внимание Чолкера. Гидеон взглянул на открытую страницу, и его взгляд сразу же захватил один отмеченный стих:

«Дошел ли до тебя рассказ о Покрывающем (Дне воскресения)?

Одни лица в тот день будут унижены, изнурены и утомлены.

Они будут гореть в Огне жарком.

Их будут поить из источника кипящего».[17]

Он взглянул на Фордиса, который тоже смотрел на книгу и, в конце концов, медленно кивнул, давая понять, что тоже увидел аналогию.

Фордис указал на кухню и направился к ней для более детального изучения. Она была так же зачищена, как и вся остальная квартира, но в ней все предметы по-прежнему находились на своих местах.

— А холодильник открыть мы можем? — спросил Гидеон Фордиса по комму.

— Не спрашивай. Просто посмотри, что там.

Гидеон открыл дверцу. Внутри стоял пакет молока, пакет фиников, остатки пиццы в картонной коробке, сыр, несколько китайских картонных коробочек с едой и еще пара других продуктов. В морозильнике лежали замороженные куски ягненка, мороженое «Ben&Jerry» и пакет с сырым миндалем. Как только Гидеон закрыл дверцу, он заметил календарь, прикрепленный к ней магнитами. Верхнюю половину его украшала фотография Тадж-Махала. На календаре подчерком Чолкера было сделано несколько записей. Гидеон изучал их с интересом, в то время как Фордис подошел к нему сзади.

Гидеон перевернул календарь сначала на месяц назад, затем еще на один. Все листы оказались исписаны загадочными символами.