«Пусть думают - шатается, а я им бац первую получку и пропуск на завод! Вот комедия будет!»

Автобус Петька попросил остановить, не доехав до дома метров триста. Так он посчитал надежнее. Когда автобус на перекрестке скрылся за магазином, Петька собрал вокруг себя ребят и сказал, что ломы, лопаты лежат у него дома, а сам открыл проволочным крючком двери в заборе и исчез во дворе. Вернулся он через несколько минут с двумя лопатами и тремя ломами, в сопровождении трех собак.

- Веди на пруд! - приказал высокий.- Ты, Музыкант, будешь временно моим помощником. Ребя! Разбирай лопаты и ломы и айда за Музыкантом!

Петька, как проводник, шел первым, рядом с ломом на плече шагал высокий. Из подворотен часто выскакивали сонные собаки и захлебывались от лая, но, заслышав утробный рык крупных Петькиных псов, с паническим визгом скрывались за заборами.

По пути к пруду Петька рассказывал про деда-фронтовика, и высокий пообещал ему перекопать все дно пруда и найти самолет. В крайнем случае, говорил он, можно попросить и брата, который работает на экскаваторе.

- Вот она, плотина,- остановился Петька на небольшой, вытянувшейся лентой возвышенности.

Оглядевшись, ребята заметили в реденьком свете луны ледяное поле пруда, а позади - крутой спуск с плотины.

- Ну что? Начали? - И Петька первым ударил ломом в мерзлый грунт.

- Не спеши, Музыкант. Не с того места начал,- остановил Петьку высокий.- Нужно снизу начинать. В основании плотины что-то вроде туннеля копать.

- А ты последним перед водой станешь дыру пробивать?- с подковыркой спросил низкорослый.

- Не бойся, тебя не заставлю. Эх! Пропадай мое пальто! - И с ломом в руках бросился вниз по склону, и вскоре послышались редкие, но сильные удары в основание плотины.

Перестук ломов и лопат о мерзлый грунт был похож на короткие пулеметные очереди. Быстро разогревшиеся от непривычной работы ребята посбрасывали с себя пальто и остались в пиджаках и спортивных куртках.

Земля поддавалась неохотно. У Петьки уже лопнули на ладонях скороспелые мозоли, и раны горели, как будто в них насыпали перца или соли. А он все долбил и долбил оледенелый грунт, в душе переживая, как бы не ушли ребята и не оставили его одного.

- Кончай работу, Музыкант! - услышал он за спиной голос высокого и с тревогой обернулся.- Не проклевать нам ее.

- А как же… самолет? - Петька, прижав к груди грязный лом, со страхом ждал ответа.

- Ты знаешь, где сток у пруда?

- Знаю… Вон он, в начале плотины.

- Знаешь, а не сказал,- упрекнул высокий.- Хорошо, что мне в голову стукнуло по плотине пройтись. Там такая техника - через час по дну пруда ходить будем!

- Ты про ворот говоришь? Которым ставок поднимают, чтобы воду спустить лишнюю? Или когда огороды поливали…

- Ну да. Как оно там, ставок или заслонка. Поднять эту штуку надо, Музыкант, поднять! Понял?

- Как льдом все заросло - с места не стронешь.

- Сколем, Музыкант. Айда!

Высокий собрал ребят и повел к узкому, но глубокому овражку, полузасыпанному снегом и разрезавшему плотину почти до самой кромки льда. Овражек упирался в деревянный подвижный ставок с воротом наверху, обросшим округлыми наплывами льда. На дне овражка из-под ставка выбивался ручей. Лед скалывать начали сверху. Тяжелые куски, упавшие в ручей, растаскивали по дну овражка. Ставок, сделанный из плотно подогнанных деревянных брусьев, ощетинился фонтанчиками и, казалось, выгнулся дугой под мощным напором воды, и некоторые из ребят засомневались, что его можно поднять. Скорее лопнет трос или сломается ворот. Уже давно никто не уворачивался от холодных струй воды, ни на ком не осталось и сухой одежды.

- Можно попробовать поднять ставок,- предложил высокий и стал взбираться с ломом в руках по крутому склону овражка на верх плотины.

Все собрались у ворота. Высокий рассмеялся, заглядывая в лица парней и не узнавая.

- Это ты, что ли, Голова?

- Я…

- Ну и глины же в твоих кудрях!

- Он не как все, он головой работал,- сострил низкорослый, соскабливая ногтями грязь с лица.

- Пора поднимать - рассветает, - встревожился Петька и первым ухватился за ворот.

- Многовато воды пойдет,- не торопился высокий, размышляя о чем-то.

- За колодцы и мост боишься?

- Сдались мне твои колодцы! Как бы какую старушенцию не утопить.

- Говорю тебе - нет там никого,- упрямо твердил Петька,- в эту низину и днем никто не суется - по колено увязнуть можно, а ты - старушенция.

- А ну, взялись, ребята! - решился наконец высокий.- Пока нас не прогнали отсюда!

Несмазанный ворот заскрипел в осях, ржавый трос натянулся и будто зазвенел.

- Рванем, братва! Еще раз! Еще! С разгона! Взяли! Оп! А ну еще!

Жалостливо свистнул, не выдержал старый трос, лопнул и змейкой лег у ног высокого.

- Это все,- сокрушенно вырвалось у кого-то.

- А что, если выломать один из направляющих брусьев? Тогда эта штука под давлением воды вылетит, как пробка из бутылки шампанского,- клацая зубами, радостно зачастил низкорослый. Он уже начинал замерзать, его худое, в мокрой одежде тело сотрясала дрожь.

- Заманчиво,- после некоторого раздумья согласился Голова.- Только вот вопрос, куда полетит эта «пробочка» и не утопит ли кого-нибудь из нас шампанское. Ну, кто смелей? Ты пойдешь? - с усмешкой в голосе спросил он низкорослого.

- И пойду.

Низкорослый схватил самый тяжелый лом и, не удержавшись на ногах под его тяжестью, упал на склоне овражка, и заскользил на боку к основанию ставка. Вскоре все услышали редкие и слабые удары лома о дерево.

- А ну, катись оттуда! - приказал высокий.- Выламывать направляющий брус буду я…- Посмотрел на молча пододвинувшегося Петьку и добавил:-И Музыкант. Всем остальным вниз по ручью. Становитесь метрах в двадцати друг от друга. Поняли?

- Соображаем,- ответили ему.- Не промахнемся, так выловим.

Петька и высокий парень, прихватив ломы, спустились к ручью. Осмотрев внимательно ставок, оба согласились, что отламывать надо левый направляющий брус, он был намного тоньше правого и, казалось, прогнил насквозь. Почти тотчас поняли: вдвоем одновременно работать нельзя, только будут мешать друг другу. Сильные руки высокого вогнали лом в щель между брусом и ставком. Потянув лом на себя, используя его как рычаг, высокий почувствовал, как подался брус, как ударила из-под него мощная струя. Слегка отпустив лом, он сказал, оглянувшись на Петьку:

- Хлипкое сооруженьице. Как бы сразу не завалилось. Кому-то из нас наверх, а, Музыкант?

Петька сунул руку в карман - попалась трубка, отломил конец у нее, показал высокому, потом завел руку за спину и быстро поднял сжатые кулаки перед собой. Высокий коснулся правого. Петька разжал кулак и показал пустую ладонь.

- Тебе уходить.

- Ладно,- нехотя согласился высокий и побрел вниз по ручью, остановился, оглянулся через плечо и сказал: - А ты ничего мужик. Звать-то тебя как?

- Петька.

- Ну, давай, тезка, круши. И не зевай, в случае чего…

Петька остался один перед ставком. Мелькнула мысль:

бросить все и бежать. А как же самолет? А как разговоры, что Петька самый смелый и отчаянный из поселковых ребят? Но страх есть страх, и, как понял Петька, с ним не всегда легко справиться. Как, например, в эти минуты. А если бы тот летчик, который над их поселком один против четырех сражался и сбил фашиста, так же боялся, как Петька, и сбежал? А он не сбежал и до конца вел бой. Дед Авдей говорит, что он перестал стрелять, патроны кончились, но все равно не улетал.

А тут стенка. Стеночка! Шибануть пару раз ломом, отодрать брус - и бегом!

Петька поудобнее перехватил лом, изо всех сил вогнал его под брус и потянул на себя. Почти тут же Петька почувствовал жесткий, как булыжником, удар воды в грудь и бросился бежать. Он уже не видел, как дверью раскрылся ставок, выпустив тяжелый холодный вал воды. Он настиг Петьку, сбил с ног, подмял и покатил бревном, забивая грязью рот, глаза и уши. Петька судорожно цеплялся за землю и, останавливая сжатыми губами рвущуюся в горло воду, слабел. Ему чудилось уже, как летит он в темную, обволакивающую тишиной бездну…