— Тогда отправьте его обратно в камеру, — произнёс Хомяк, показывая на меня правой рукой.

В поле моего зрения показался доктор, держащий в руках шприц.

— Опять? Да чему вас в медицинской академии учат? Вначале надо ваткой со спиртом продезинфицировать — коновал хренов…

Доктор, нагло ухмыляясь, сделал мне в плечо укол и быстро отошёл обратно в сторону двери. Вскоре мои веки стали тяжелеть и слипаться, потянуло в сон. Видимо мне вкололи снотворное.

— Чтоб вас всех Сатана в жопу жарил, долбанные содомиты! — сонно пробурчал я.

Долго сопротивляться воздействию препарата не вышло, и мой разум погрузился во тьму.

На этот раз сознание возвращалось постепенно. Я чувствовал слабость во всём теле, мышцы словно размякли. Сил не было даже чтобы пошевелить рукой или ногой, во рту было сухо, как после жуткого похмелья. Меня жутко мутило, хотелось пить. Когда нашёл в себе силы, чтобы открыть глаза, то увидел всё тот же унылый металлический потолок камеры-одиночки, он расплывался и шатался, будто я лежу в каюте корабля, бороздящего бескрайние просторы океана.

Как всё печально… вот попал, так попал. Спецслужбы — это не сумасшедший Воландеморт, чтобы допускать ошибки. Обложили меня по крупному.

Так, страдая от жажды, пролежал я около часа, пока не почувствовал достаточно сил, чтобы встать. Подняться получилось с огромным трудом, комната плыла и шаталась, босым ногам было жутко холодно и неприятно стоять на металлической поверхности пола. Мне пришлось ухватиться за койку, и потихоньку, держась за неё, я стал передвигаться в сторону раковины. Дальше передвигался, держась за стену.

Добраться до раковины было целым подвигом, но оказавшись перед ней, я осознал, что мне предстоит совершить новый героический поступок — дотянуться до крана. Раковина оказалась рассчитана на людей среднего роста, но никак не карликов. Максимум, что я мог, это дотянуться до крана, что я и сделал.

Одной рукой держась за край раковины, другой я открыл кран и стал пытаться зачерпнуть воду в ладошку. К сожалению, много зачерпнуть в мою ладонь, тем более одну, не получится, к этому примешивалась то, что рука сильно дрожала, поэтому до рта удалось донести лишь пару капель. Ноги пробирало холодом до костей, помимо этого металл, словно хищная тварь, охочая до моей магии, будто вытягивал из меня волшебную силу, доставляя муки, сравнимые с медленной пыткой.

Я решил залезть на унитаз, он имел форму округлого стула с дыркой, как у деревенских сортиров, и его поверхность была сделана из цельнолитого пластика, прикрученного к полу. С трудом и не с первой попытки мне всё же удалось забраться на унитаз, а уже оттуда я смог нормально дотянуться до раковины. Облокотившись на край раковины грудью, я стал черпать воду обеими руками и пил так долго, как мог.

Спускаться вниз на пол было неприятно до боли, но пришлось терпеть и вновь медленно по стеночке проделать обратный путь до шконки.

Ещё несколько часов я потихоньку приходил в себя. Меня знобило, колотило и вообще было крайне хреново. Пришлось ещё несколько раз делать вояжи до раковины с водой, чтобы утолить потребность организма в жидкости. Всё это время я предавался мрачным размышлениям на тему спасения и как назло, в голову не пришло ни одной дельной мысли. Логика подсказывала, что я покойник, просто ещё могу двигаться и говорить, а желудок напоминал, что я до жути голодный покойник, способный перекусить даже свежей крысой. К сожалению для меня, и к счастью для популяции грызунов, ни одной этой твари в камере не наблюдалось.

Мои размышления были прерваны шумом в коридоре. Вскоре загрохотала дверь моей камеры, в верхней половине двери открылось узкое окошко, и в него просунули пластиковый формовой поднос, в ячейки которого была уложена еда. Я тут же поднялся с кровати и забрал поднос, окошко сразу же захлопнулось. Глядя на то, что мне предлагают в качестве еды, я опечалился, хотя с учётом того, что был голоден настолько, что только что подумывал о том, что свежая крыса может быть вкусной — то это даже ничего.

В первом отделении лежала пластиковая вилка. Далее кусочек черствого хлеба. В круглом углублении была наложена порция варёных бобов, причём по их разваренному виду было сложно определить — это маленькая фасоль или чечевица. В другом углублении сиротливо лежала варёная сосиска, скромно присыпанная слегка обжаренным луком, причём по запаху и виду сразу становится понятно, что мяса в этой сосиске нет и близко, скорее она сделана из чего-то вроде гороха с красителями. Да уж, просто царский ужин.

Но даже так я накинулся на еду с жадностью и съел всё очень быстро. Порции были смешными и явно не рассчитаны даже на карлика, а об обычных людях и вовсе умолчу. Прямо мечта слабовольной блондинки, решившей сесть на диету. Или точнее, лучше было бы тех толстух из телешоу посадить на такую диету вместо меня, они бы быстро сбросили бы сотню килограммов веса.

В мозгах словно заработал калькулятор и я прикинул, что поданный мне рацион по себестоимости тянет максимум на десять центов.

Вижу, я очень ценный пленник. На стены спустили миллионы долларов, а на питание заключённого потратили копейки и то, как минимум одну обеденную кормёжку зажилили. И ведь попить ничего не дали, даже стаканчика или чего-то похожего. Сволочи!

Пришлось снова пить воду из-под крана.

Стены одиночной камеры давили на мозги и чтобы не свихнуться, я затянул песню:

Итак, на повестке стоит главный вопрос этого года — как сбежать отсюда? О том, что сбежать невозможно, даже не стоит задумываться. Из любой тюрьмы можно сбежать, даже из самой суровой и строгой, просто для этого надо заставить работать мозги, иметь терпение и использовать весь потенциал. Книжный граф Калиостро выкопал тоннель ложкой, люди бежали через канализацию и незаметно для тюремщиков разбирали стены. Вообще, человеческий разум имеет невероятный потенциал и как показал опыт, именно мозги являются главным оружием любого человека, будь он хоть маглом, хоть волшебником.

Что имеется на данный момент? Во-первых, магия всё ещё со мной, разве что доступный арсенал манипуляций весьма ограничен. Я могу преобразовать глаза, чтобы видеть магию и превратиться в птицу. Последнее было бы полезно, если бы меня выводили на прогулку на свежий воздух. А вообще не стоит демонстрировать волшебство, иначе об этом станет известно тюремщикам и заставит их усиливать меры контроля. Сейчас они не уверены в том, что я маг, на это намекает лишь множество артефактов.

К счастью, в карманы костюма никто кроме меня не имеет доступа, так что Хроноворот, зелья, оружие и волшебные палочки никто не достанет, а философский камень находится на хранении у Тимми. То есть у спецслужб на руках имеются лишь зачарованная одежда и защитные амулеты, которые вполне может купить сквиб. Как мага меня выдаёт лишь перстень-концентратор, а перстень мастера трансфигурации я снял и спрятал в сумку после конференции. Хотя ещё меня может выдать кольцо из Валлаби, как бывшего ученика школы магии, но такие кольца выдают и сквибам, работающим на школу, и гостям, так что можно предположить, что я либо работаю со школой, либо когда-то гостил там и оставил кольцо, чтобы пофорсить. Это при условии, если маглы из спецслужбы вообще что-то знают о школьных порт-ключах другой страны, что маловероятно. Какой смысл американцам интересоваться тонкостями австралийской школы волшебства? Они скорее знают многое о местных школах.

Во-вторых, у меня остаётся окклюменция, видимо её придётся нещадно эксплуатировать. Я вполне могу поставить блок на мысли, чтобы ничего лишнего не рассказывать под действием сыворотки правды, и сейчас же этим займусь, но… Не сделает ли это хуже? Вместо того чтобы колоть наркоту, меня могут начать пытать.