За неимением прочих планов я стал пытаться создать невербальное беспалочковое заклинание левитации. Приходилось проводить тренировки незаметно для наблюдающих через видеокамеру, то есть, не совершая пассов рукой, что добавило упражнению сложности. Вначале не получалось абсолютно ничего, но примерно через пару часов стало получаться хотя бы направлять волшебную силу в руку, словно в концентратор, хотя это было неимоверно сложно. Сила расходовалась, а эффекта не было. Ещё через час таких упражнений я устал.

Минут через десять повторилась вчерашняя процедура. В камеру ворвались два мордоворота, скрутили меня, затем вчерашний докторишка сделал укол в моё правое плечо и мир поплыл. Вместе с этим сработал окклюментный блок, так что моя реакция в корне отличалась от вчерашней. Я с улыбкой дебила смотрел на окружающих и пускал слюни.

В таком виде меня понесли в допросную камеру и приковали ремнями к тому же стулу. Напротив сел тот же полный щекастый мужчина.

— Как тебя зовут, — спросил он.

— Гы-ы-ы, — вырвалось у меня, а по подбородку потекла слюна.

— Как твои имя и фамилия, — со злостью спросил Хомяк.

— Гы-гы-гы-ы… — вот всё, чего от меня удалось добиться.

— Ты что, вздумал надо мной издеваться? — завёлся Хомяк, фонтанируя яростью.

— А я говорил, что часто препарат колоть нельзя, — донёсся со стороны входа в камеру флегматичный голос доктора. — Сами видите, у пациента выработалась непереносимость препарата. Хорошо, если он не останется в таком состоянии навечно.

— Доктор, это вы виноваты в том, что пленный стал овощем, — тут же заявил Хомяк.

— Кстати, — ехидно ответил доктор, — я в отчёте для руководства упомянул, что был против использования препарата и у меня имеется на руках документ за вашей подписью, где вы приказываете использовать сыворотку правды, несмотря на рекомендации. Так что хрен вам, а не свалить вину на меня.

— Карлика в камеру! — крикнул вертухаям покрасневший от злости щекастый гэбист.

Меня отвязали от кресла и отнесли обратно в камеру-одиночку.

Глава 66

Примерно через час меня отпустило от действия введённого препарата, я перестал пускать слюни и стал нормально соображать. Во рту вновь было сухо. Пришлось ступать на холодный пол, чтобы добраться до раковины и напиться.

Через некоторое время мне подали обед, который был настолько же скуден, как и блюда поданные до этого.

Всё время после обеда я посвятил упражнениям по развитию метаморфизма, поскольку было очень сильное желание исцелиться, к тому же эти тренировки не требуют много магии, лишь упорство и осторожность, а на занятия левитацией надо расходовать магическую силу, которой после утренней тренировки у меня осталось немного.

Тренировка была грубо прервана парой крепких вертухаев, которые быстро ворвались в камеру, споро скрутили меня и заковали руки и ноги в кандалы из хладного железа. Ощущения, испытываемые от столь близкого соприкосновения этого жуткого металла с кожей, были просто непередаваемые. Направить магическую силу вне тела, обладая подобными украшениями, я бы точно не смог. Даже превращение в аниформу было невозможным, пока на мне эти браслеты. От этого становилось жутко. Металл причинял чуть ли не физическую боль.

Вскоре я голый, сопливый, продрогший, морально и физически вымотанный, вновь оказался прикован к допросному стулу. Вертухаи избавили меня от кандалов, но от этого сильно легче не стало. На этот раз камера для допроса была дополнена переносным столиком, на котором были разложены хирургические инструменты. Рядом со столиком стояла бабища. Назвать её женщиной не поворачивался язык.

Это была плотная и полная дамочка без всякого намёка на грудь, одетая в летний армейский камуфляж американской армии. Если бы меня попросили охарактеризовать её фигуру, то я бы сказал, что она напоминает бочку диаметром 130 на 130 на 130 сантиметров, стоящую на слоноподобных ногах. Сто тридцать сантиметров — это серьёзный показатель, почти равный моему росту. Лицо этого представителя женского пола имело квадратную форму, было обрюзгшим и могло похвастать двойным подбородком, а из-за складок обвисших щёк она внешне напоминала свинью. Крайне стервозный с садистскими нотками вид физиономии этой дамочки вызывал безотчётный страх и отвращение. Её возраст было затруднительно угадать, но явно старше тридцати лет, а может быть и больше сорока.

— Ну что, будем говорить по-хорошему? — криво улыбаясь садисткой улыбкой, спросила вивисекторша хриплым прокуренным голосом. — Не сомневайся, ты у меня всё расскажешь. Можешь начинать с самого начала.

— Вначале рыба выползла на берег и через миллионы лет эволюции появились люди. Хотя теория Дарвина о том, что люди произошли от обезьян, довольно сомнительна. Если в отношении некоторых мужчин и женщин она хотя бы допустима на уровне внешнего сходства, — на этом моменте я ухмыльнулся, смотря на палача, которым является свиноподобная дамочка, стоящая напротив. — То вот многие женщины никак не вписываются в законы природы об эволюции живой природы. Например, в природе хищники наиболее агрессивны, а у женщин наоборот — те, которые питаются одной травой, намного злее и опаснее, чем те, которые едят одно мясо. Кстати, некоторым женщинам такая диета не помешала бы, ведь сделать их добрее уже невозможно, чего нельзя сказать о фигуре.

Дамочка без размаха ударила меня рукой по лицу, разбив губы. Я сплюнул кровь, метясь в вивисектора, но, к сожалению, эта свиноматка увернулась от плевка.

— Опять же, законы физики на женщин действуют неправильно. Например, те женщины, у которых большая грудь, им должно быть тяжело. А на деле выходит наоборот, им как-то легче. Зато некоторые дамочки, — я с ухмылкой и с намёком посмотрел на палача, — должны быть рады, что в ледниковый период их не съедят первыми, а как самых сытных и насыщенных жирами оставят в качестве живой консервы на потом…

После серии ударов по лицу, нанесённых разъярённой свиноматкой, я выплюнул выбитый передний верхний зуб и разбитыми губами продолжил шепеляво говорить:

— Существуют неправильные женщины лишённые материнского инстинкта. Они ужасны, поскольку не считают карликов милыми и способны поднять руку на человека. К сожалению, в наше время патриархат утрачивает силу и такие, ошибочно считающиеся самками особи, имеют те же права, что и люди. То есть все эти факты свидетельствуют о том, что женский организм устроен совсем не так, как организм человека…

После удара полученного по печени, я некоторое время пытался прийти в себя.

— Назови свои фамилию и имя, — хрипло прорычала дамочка-палач. — Говори, быстро!

— Существуют органы, по которым можно безошибочно отличить женщину от человека, — зашепелявил я. — В первую очередь — это речевой аппарат. Язык человека закреплён на задней стенке ротовой полости. С точки зрения физики крепление не самое надёжное, но для мужского языка вполне достаточно. Женский язык при высоких нагрузках и более большей амплитуде колебания имеет дополнительный крепёж к верхнему нёбу. За счёт такого крепления женский язык лучше подвешен. Им можно не только разговаривать, но и болтать, трепать, и даже немного чесать. К сожалению, некоторые женщины ошибочно считают, что раз они могут бесконечно долго трепаться, то этого же можно требовать и от мужчины. Они крайне заблуждаются.

— Мерзкий уродец, — хрипло со злостью, брызгая мне в лицо слюной, чуть ли не прокричала женщина-палач. — Я выбью из тебя всё дерьмо. Я буду медленно резать тебя на кусочки. Буду вырывать твои ногти, отпиливать кусочки плоти, пока не дойду до самой ценной части тела. Ты станешь моим рабом и по моему приказанию ты будешь слизывать собачье дерьмо с моих ног! Добро пожаловать в рабство, полное боли…

— Нет уж, спасибо, я уже женат!

— Мы найдём твою жену и солдаты будут насиловать её у тебя на глазах, — радостно скалясь, заявила палач.

— Я подам на вас в суд, если раньше до вас не доберутся мои родственники. А от их кары вас не спасёт даже смерть.