Я осмотрел большой коттедж из красного кирпича. Справа был одноэтажный гараж на два автомобиля, который перетекал с одной стороны в жилую часть дома, а с другой стороны в двухэтажное строение. Площадка перед гаражом была забетонирована. Часть дома была оштукатурена и покрашена желтовато-бежевой краской.[25]

Оставив мотоцикл перед гаражом, я поднялся по ступеням к входной двери. Судя по высоте ступеней, под домом ещё имеется подвал, что не совсем типично для домов в этом штате. Пока ехал, успел насмотреться на местную архитектуру — в основном тут строили одноэтажные тонкостенные дома, так что капитальный коттедж, крытый гибкой черепицей, немного выделялся своей внешней надёжностью и явно говорил о большом достатке его обитателей. Вообще в этом районе все дома были дорогие.

Я позвонил в дверь и стал дожидаться хозяев. Дверь открыл полный мужчина крепкого телосложения. Он выглядел примерно на сорок пять лет. Черные длинные волосы были зачёсаны назад и затянуты в хвостик. На пухлом добродушном и бледном лице, улыбающегося мужчины, рождающем мысли о молодых вампирах, красовалась аккуратная бородка с усами, которые были слегка припорошены сединой, карие глаза с интересом разглядывали меня. Одет хозяин дома был в полосатую рубашку-поло, которая синими и белыми полосами сильно напоминала тельняшку, а по дешёвым синим джинсам невозможно было судить об обеспеченности их владельца.

— Дедушка Пагсли? — неуверенно спросил я.

— Внучок Гарри! — радостно воскликнул мужчина, нежно обнимая меня.

Поскольку мужчина был весьма рослым, лишь сантиметров десять не дотягивая до двух метров, то моя голова упёрлась ему в объёмный живот. Не по-человечьи крепкие руки обнимали меня, словно хрупкую древнюю вазу.

— Гарри, как я рад тебя видеть, — радостно продолжил говорить он, — уже вырос и сам путешествуешь по миру. Сколько тебе стукнуло лет?

Дед разжал объятья, и стал с радостью на лице по-новому рассматривать меня.

— Двадцать лет, дедушка. А ты не выглядишь на свои шестьдесят с лишним.

— Уже двадцать лет, — протянул дед Пагсли, — как быстро летит время. А я смотрю, росточком ты пошёл в дядюшку Итта. Скорее, проходи в дом.

Я прошёл в роскошно обставленную гостиную. Из примыкающей со стороны гаража кухни-столовой появилась стройная женщина с роскошными блондинистыми волосами, которые были распущены и достигали длиной лопаток. Женщине на вид было около тридцати пяти — сорока лет, она была стройной, сухопарой и высокой, всего сантиметров на десять ниже деда. Она пристальным взглядом голубых глаз с интересом принялась изучать меня. Я же в ответ рассматривал женщину. Она тоже не отличалась элегантностью, но в отличие от деда была одета чуть лучше: голубой топик, оставляющий на обозрение бледную кожу рук и плеч, и недорогие тёмно-синие джинсы.

— Джоан, посмотри, кто приехал к нам в гости из самой Австралии, — обратился к женщине дед.

— Внучок Гарри! — радостно воскликнула женщина, мгновенно заключая меня в объятья. — Какая радость!

Бабушка по силам не уступала деду и я подозреваю, что если и не превосходила вампиров, то была как минимум на одном уровне с ними. Поскольку это близкие родственники, то я не сильно переживал из-за странностей родителей отца, всё-таки они Аддамсы.

— Дедушка, бабушка, я очень рад с вами познакомиться. Вы так молодо выглядите. Солнечного света не боитесь, значит не вампиры… Эликсир жизни пьёте?

— Ну что ты, милый, — добродушно сказал дедушка.

Пагсли присел на уютный тканевый диван и сделал приглашающий жест. Я расположился в стоящем сбоку под углом девяносто градусов кресле, кресло напротив заняла Джоан.

— Философского камня в нашей семье никогда не было, — продолжил дед. — Просто мы с Джоан пятнадцать лет назад попали в автомобильную аварию и немножко умерли. А моя сестра, твоя бабушка Венсди, оживила нас в виде эйнхериев.

— Эйнхерии? — я вопросительно приподнял правую бровь.

— Эйнхерий — это высшая нежить, поднятая при помощи высшего ритуала некромантии, который по силам лишь мастеру или даже грандмастеру некромантии, — пояснил дед Пагсли и продолжил рассказывать по памяти, словно зачитывает книгу, — эйнхерии в десять раз сильнее человека и вдвое быстрее. Их крайне сложно убить и они не чувствуют ни боли, ни холода, ни жара, но тактильных чувств не лишены. Также, они не устают, не нуждаются во сне, хотя могут спать, не разлагаются и даже регенерируют ткани. Правда, они нуждаются в пище, хотя и едят всё то, что едят люди. Самое главное преимущество эйнхерия — при воскрешении к нему возвращается его душа. Благодаря этому, эйнхерий знает и умеет всё, что он умел при жизни. Обладает прежними чувствами, эмоциями, желаниями и мотивациями. Тем самым, объединяя все преимущества человека и нежити. Однако у этого ритуала есть два недостатка. Первый — поднять таким образом можно лишь такой труп, который при жизни был Воином и который умер в бою. Второй — так как к эйнхерию возвращается его душа, то, соответственно, возвращается и воля. Поэтому далеко не факт, что эйнхерий будет подчиняться поднявшему его некроманту.

Отлично… Мои дедушка и бабушка высшая нежить неизвестного вида… Просто замечательно… Вот кто может похвалиться подобным? Если бы не недавнее знакомство с вампирами, я бы, наверное, уже отложил кладку кирпичей. Но… Пагсли с Джоан выглядят адекватными разумными и не будут же они причинять вред внуку? И всё же, это так странно — разумная, но при этом живая нежить, которая не стареет и может питаться как обычный человек. Полагаю, если бы не ограничение про воина и смерть во время сражения, то большинство тёмных магов становились бы такой нежитью. Но это значит, что дед с бабушкой являются воинами.

— Дедушка, в твоём пояснении и рассказе об автомобильной аварии есть один существенный минус…

— Пагсли просто не хотел тебя расстраивать лишними подробностями, — тепло сказала Джоан. — На самом деле мы попали в аварию из-за перестрелки между бандами черномазых.

— Афроамериканцев, — поправил супругу дедушка.

— Хорошо, черномазых афроамериканцев, — согласилась Джоан. — Поскольку я к тому моменту уже много лет была не Роулинг, а Адамс, то приходилось соответствовать фамилии. Мы…

— Мы перестреляли этих обезьян, — прервал супругу дед. — Но, к сожалению, не всех сразу, эти макаки подстрелили нас.

— Кха-ха-ха-ха, — я с трудом сдержал смех, прорывающийся наружу после услышанной девичьей фамилии бабушки.

— Бабушка, ты Джоан Роулинг?!

— В девичестве была Роулинг, да, — подтвердила она.

— Бабушка Джоан…

— Зови меня Джо, — оборвала меня женщина. — Джоан меня зовут лишь чужие люди, или Пагсли, когда злится. К тому же мне не очень приятно слышать «бабушка» даже от собственного внука, сразу начинаю чувствовать себя старой. Так о чём ты хотел спросить, Гарри?

— Ты случайно не пишешь книг?

— О! — обрадовано выдала женщина. — Ты читал мои книги о приключениях мальчика-некроманта, который учится в обычной школе, скрывая свои способности от окружающих, и борется с мерзким светлым Лордом? Я же издавалась только в Америке.

— Не имел такого удовольствия, но надеюсь почитать. Мне рассказывала о тебе супруга.

— Супруга? — спросил дед. — Так малыш Гарри уже женат?

— Да, но… У нас фиктивный брак по расчёту. Только папе с мамой не говорите, а то они расстроятся.

— Какая прелесть, — широко улыбаясь, сказала бабушка. — Настоящий Аддамс. Пагсли, — обратилась она к супругу, — а помнишь, ты рассказывал, как дядюшка Фестер заключил фиктивный брак с той ведьмой-малефиком? Сколько уже лет они живут душа в душу?

— Мне было одиннадцать лет, когда они поженились, — ответил дед. — Дядя Фестер в первый раз заключил брак с шикарной красоткой, которая промышляла тем, что женилась на богатых и отравляла их, после чего получала в наследство всё состояние. Глупышка не подозревала, как веселит дядюшку своими примитивными ядами, всё же лича очень сложно отравить, а яда василиска у неё не было. Его супруга долго не продержалась, через три недели она пленила всю семью и хотела перестрелять из дробовика, только не успела узнать о семейных секретах.