— Да? — скептически вопросила негритянка, приподняв брови. — И какое же?

— Империо! — говорю одновременно со вскидыванием волшебной палочки.

Джастин осмотрел дамочку, которая сидела, застыв в одной позе с остекленевшим взглядом, после чего с укоризной посмотрел на меня.

— И зачем это надо было? — спросил он.

— А что она оскорбляет? Сама черномазая, а надо мной насмехается. Будут тут ещё всякие макаки мне самооценку портить!

— Гарри, ты расист, — спокойным тоном замети Джастин.

— Джас, ты не прав. Расизм — это когда всех негров ненавидишь, а когда не нравится одна определённая бибизяна, которая тебя оскорбляет, то это нормальная человеческая реакция.

— Снимай с неё заклятье подвластия, пока нас авроры не повязали, — сказал Финч-Флетчли.

— Ладно. — Смотрю на негритянку. — Ты не обращаешь внимания на мой рост и наш возраст. — Направляю палочку на даму. — Фините Империо… Обливейт… Забудь последнюю минуту.

Взгляд женщины вновь стал осмысленным, она с удивлением посмотрела на нас, словно только что увидела. Молча достала пару бумаг и протянула нам.

— Заполните анкеты, — сказала негритянка.

Мы взяли анкеты и карандаши со стола, после чего разместились в креслах и стали их заполнять.

— Гарри, тут есть графа «Вероисповедание», — сказал Джастин. — Я не знаю что писать.

— Пиши, в какого бога ты веришь.

— Я не верю в богов. — Финч-Флетчли пожал плечами. — Может написать, что я верю в Мерлина?

— А что в него верить, если он реально существовал и мы знаем, что он всего лишь сильный волшебник? Пиши «Джедаизм», мы же владеем особой силой и верим в неё.

— Логично, — ответил Джастин и заскрипел карандашом по бумаге. — А что писать в графе профессия? Джедай?!

— Ха-ха-ха-ха! Нет, а то подумают, что псих. Пиши правду, что ты потомственный английский Лорд и рантье.

— А ты что напишешь?

— Тоже правду, что я аспирант наук. Трансфигурация ведь наука, а звание подмастерья аналогично аспирантуре.

Заполнив анкеты, мы их сдали, дали на сверку документы.

— Вы когда-нибудь сдавали сперму, знаете, как это делать? — спросила медсестра.

— Конечно, я этим с тринадцати лет занимаюсь.

— Я с четырнадцати, — слегка смутившись, сказал Финч-Флетчли.

— Я говорю о платной процедуре, — насмешливо ответила медсестра.

— А! Нет, это у нас первый такой опыт.

— Возьмите баночки и пройдёмте за мной на сдачу анализа крови, — произнесла негритянка.

Она нам выдала по маленькой пластиковой баночке для анализов, для тех самых донорских материалов, после чего нас проводили в кабинет для сдачи крови на анализы.

После сдачи крови негритянка повела нас дальше по коридору. Дама открыла одну дверь, открыв вид на небольшое помещение, в котором стоит небольшой диванчик, рядом с ним журнальный стол с кучей журналов эротического содержания. Напротив дивана стоит тумба с видеодвойкой, в которой лежат видеокассеты. Сбоку у стены расположились писсуар, раковина и душевая кабина.

— Что, прямо здесь? — спросил Джастин.

— Конечно, понимаю, что это не задний двор, но здесь тоже можно, — ехидно ответила негритянка.

— А что, никто не будет помогать? — вновь задал вопрос Финч-Флетчли. — Когда мы сдавали кровь, то её у нас брала симпатичная медсестра.

— Можем засунуть в член катетер, — насмешливо выдала медсестра.

— Нет-нет, не стоит утруждаться, — испуганно сказал Финч-Флетчли. — Сами справимся.

— Буду благодарна, если принесёте баночки ко мне на пост, когда закончите, — сказала медсестра.

Затем негритянка открыла для меня кабинет напротив, который был точной копией предыдущей комнаты.

— Джастин, скажи спасибо, что тебе не предложили анально стимулированную эякуляцию. Там три пальца в задницу суют! — сказал я, заходя в комнату.

— Даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь о такой процедуре, — оставил за собой последнее слово Финч-Флетчли.

Вышли с готовыми донорскими материалами мы почти одновременно, посмотрели друг на друга, широко улыбнулись и с трудом удержались от смеха. Когда дошли до поста медсестры и поставили на стол баночки для анализов, она нам выдала по какому-то документу.

— Сдайте бланк в кассу, это справа по коридору, получите свои деньги.

Мы прошли в указанное место, сдали бланки и получили каждый на руки по пятьдесят австралийских долларов.

— Вот же гадство! Раньше я бесплатно этим занимался… Знал бы, что за такое можно получать деньги, то без всяких махинаций к окончанию Хогвартса стал бы миллионером!

Джастин усмехнулся.

Мы покинули донорский центр и стали искать глухую улочку. Я при помощи перстня-концентратора наложил на нас невербальное заклинание отвода глаз, после чего мы порталами перенеслись в школу. Как раз прибыли на перемену к третьему уроку, школьники вышли из здания на свежий воздух.

Спустившись по ступеням с портальной площадки, мы пошли к своему учебному корпусу.

— Джастин, ты знал, что если высота одной ступеньки будет отличаться на два миллиметра, то большинство людей на ней споткнётся.

— Два миллиметра… — удивился Финч-Флетчли. — Да ладно, ты прикалываешься.

— Точно говорю. Когда я жил в квартире, то как-то положил на ступени лист ДВП. Столько мата от людей я слышал разве что в налоговой инспекции.

Идя к зданию, мы наткнулись на Элизабет Хоук. Она улыбнулась своей фирменной хищной улыбкой и сказала:

— Так-так, кого я вижу! Прогульщики… И что вы делали, что не пришли с утра в школу?

— Мы ездили мастурбировать за деньги.

Блондинка застыла, с удивлением рассматривая нас. Все слова, которые она хотела сказать, застряли у девушки на языке. Оставив ошарашенную Элизабет, мы продолжили путь к знаниям.

Идея получать за мастурбацию деньги мне очень понравилась. Фактически тратишь всего двадцать минут, делаешь то же самое, что делает каждый подросток, и получаешь за это пятьдесят баксов чистой прибыли! Если посещать донорский центр по будням после школы, то можно заработать штуку баксов без всякого нарушения закона, да ещё оставить после себя потомков, которые ни на что не будут претендовать. Не будет делёжки наследства ещё живого деда, зато австралийское волшебное сообщество может увеличить популяцию. Я не мог пройти мимо такой золотой жилы…

Вечером я наведался к Блэку.

— Здорова, пёс!

— Хай, мелкий! — радостно воскликнул Блэк. — Давно не виделись. Как дела?

— Отлично. Есть идея для долгоиграющей шутки.

— Так-так, — обрадовался Блэк. — Обожаю шутки. Не томи, рассказывай.

— Меня натолкнули на мысль, что волшебников очень мало, тем более сильных магов, которые поступают в серьёзные школы магии и волшебства. В Валлаби учится где-то шестьдесят-семьдесят человек на потоке, в Хогвартсе около сорока человек. Представь себе, какой резонанс вызовет новость о том, что за год в школу поступит сразу триста-пятьсот сильных маглорожденных волшебников…

— Не понял, — признался Блэк. — Или ты плохо объясняешь, или мы находимся на разной волне. Где ты возьмёшь пятьсот волшебников?

— Где-где… Не нарывайся на рифму… Хотя да, именно там!

— Всё равно не понимаю, — сказал Блэк.

— Объясняю. У маглов есть специальные больницы, которые занимаются искусственным оплодотворением женщин. Многие семьи или одинокие девушки мечтают о детях, но не могут их завести либо из-за отсутствия мужа, либо из-за болезни супруга и прочих причин. Как правило — это обеспеченные люди, поскольку процедура искусственного оплодотворения дорогая. А семя берут у мужчин-добровольцев, причём за это ещё и платят полсотни баксов!

— Погоди… — Блэк сидел с таким радостным лицом, как будто выиграл в лотерею миллион. — То есть, ты говоришь, что мы будем ходить и передёргивать, получать за это деньги, а потом через двенадцать лет в школу магии сразу поступят сотни наших с тобой детей-волшебников?

— ДА! Только через восемь — девять лет, поскольку в Валлаби поступают с семи.

— Гарри, ты гений! — радостно воскликнул Блэк. — Как я счастлив, что у Мародёров есть такие великие последователи… Твои шутки потрясающие и масштабные! Я в деле… Только, мы же не одни такие, может быть наш «материал» будет храниться на полочке, и его не будут использовать.