— Ладно, это скользкая тема. Лучше ответить вот на какой вопрос — вы зачем в министерство попёрлись, и что такого там натворили?

— Нас просили не распространяться об этом, — ответила Джинни. — Если вкратце, то Поттеру было видение о том, как в Отделе тайн при помощи Круцио пытают моего брата, Фреда. Макгонагалл после нападения авроров оказалась в Мунго, и к кому обратиться мы не знали, поэтому собрались своей… Ну… Я не могу об этом говорить.

— Говори как есть — бандой.

— Мы не бандиты! — возмутилась Джинни.

— Прежде чем ты возразишь, ответь на вопрос — что такое банда?

— Ну… — задумчиво протянула Джинни. — Это группа людей, которые собрались для того, чтобы часто совершать преступления.

— А теперь скажи, кто вы? Группа людей?

— Да, — согласилась Джинни.

— Вы совершали законные действия?

— Не думаю, — Джинни слегка покраснела.

— И кто же вы тогда, если не банда? Группа волшебников, которые осознанно нарушают закон… Святые? Это риторический вопрос, так что можешь на него не отвечать. Лучше расскажи, что было дальше.

— Мы проникли в кабинет Амбридж, и Гарри попытался связаться с Норой, но близнецы там больше не живут, а их камин в магазинчике до сих пор не починили после нападения Пожирателей, — продолжила Джинни. — Амбридж застукала Поттера и Гермиону, и хотела пытать их Круцио, но Гермиона враньём заманила Жабу в лес к кентаврам. Потом мы полетели на фестралах в Лондон и пробрались в Отдел тайн, но Фреда там не оказалось.

— Оригинально. Если вы так сильно хотели попасть в Лондон, то не проще было дойти до Хогсмита, заплатить пару серебрушек мадам Розмерте и переместиться через её камин?

— А что, так можно было? — Джинни была озадачена.

— Так что там с министерством?

— Гарри захотел посмотреть пророчество про него и Сам-Знаешь-Кого, — продолжила рассказывать Джинни, — но когда он взял его, то на нас напали Пожиратели смерти, потом к битве присоединились бойцы Ордена феникса… — Девочка замолкла и уставилась на меня испуганным взором. — Ой! Я не должна была этого говорить.

— Уже сказала. Я так понимаю, это банда Дамблдора, в смысле активные боевики.

— Они не банда! — вновь воскликнула Джинни.

— Это законная организация?

— Нет, но… — Джинни насупилась. — Они борются за правое дело, за общее благо!

— Да хоть за левое или на три румба к северу. Если группа волшебников не работает в органах правопорядка и совершает противоправные действия, вроде нападения на другую группу волшебников, то какие бы цели не преследовались, с точки зрения закона они экстремисты и бандиты. Никаких двояких толкований тут быть не может.

— У нас есть авроры и мракоборцы, — с гордостью сказала Джинни.

— Только никому не говори, что всё это мне рассказала, меньше знаешь — крепче спишь. Мне как-то пофиг на то, кто там в ваших бандах-сектах состоит.

— Мерлин! — со злостью воскликнула Джинни. — Опять проболталась…

— У вас завязалась драка, и…

— Мы там разрушили некоторые артефакты. Многие волшебники были ранены и наши и Пожиратели, — продолжила Джинни. — Дамблдор сумел поймать Люциуса Малфоя, который был одним из Пожирателей, а остальные сбежали. Потом явился министр, они с Дамблдором о чём-то говорили, а нас отправили в Хогвартс в Больничное крыло.

— А как твои братья-близнецы? Я слышал, что у них случилась неприятность с магазином.

— Они были жутко расстроены нападением Пожирателя, но радовались, что в тот момент их не было в магазине, — ответила Джинни. — Фред писал, что они сейчас занимаются восстановлением магазинчика, поскольку у них не осталось денег на наём строителей, а простым Репаро там не справиться, надо чуть ли не заново отстраивать стену, делать перекрытия. Они надеятся к концу этого месяца завершить ремонт и открыть магазин.

— Печально.

Да, печально… Осознавать, что эти ушлёпки так быстро отстроятся. Может быть ещё раз бахнуть?

В последние дни перед отъездом домой я несколько раз посещал Выручай комнату, чтобы пополнить запасы фальшивой наличности, пока имеется доступ к ритуалу Копирования. Заодно использовал другой ритуал и философский камень, чтобы сделать приличный запас Эликсира жизни.

Амбридж покинула Хогвартс за день до конца семестра.

В поезде я договорился с Джастином о том, как будем связываться друг с другом в Австралии. Я рассказал ему, как найти магический квартал в Сиднее.

Не знаю, какой чёрт меня дёрнул за ногу прогуляться по поезду, но в одном из купе обнаружил троицу ребят: Малфоя, Крэбба и Гойла, которые были похожи на трех гигантских слизняков, втиснутых в школьную форму. Парни лежали на багажной полке и истекали там коричневой жижей. Зрелище было не из приятных.

Первым порывом было помочь парням, но он тут же был погашен мыслью: «А зачем?». У них родители Пожиратели, наверняка это были те самые фашисты, с которыми я вёл перестрелку. И вот им я собираюсь помогать?

Да, на словах я говорил, что дети не несут ответственности за своих родителей, но я имел в виду гражданских и адекватных Слизеринцев. А если дети берут пример с родителей и начинают вести боевые действия, устраивать травлю на других студентов, то они из разряда гражданских сразу переходят в бойцов, к которым не должно быть снисхождения. Я абсолютно точно знаю, что эта троица — конченые мерзавцы, которые рано или поздно с радостью пойдут по стопам родителей и станут фашистами, пополнив ряды бойцов Воландеморта. Конечно, можно попробовать категорически приказать Драко Малфою избегать вступления в Пожиратели, но вот в чём вопрос — оно мне надо? Этот мелкий упырёныш попортил мне немало нервов, так что если сложит голову, то туда ему и дорога.

Я собирался уходить, но в голове всплыла когда-то прочитанная строка: «Всегда поступай правильно. Это доставит удовольствие некоторым людям и удивит всех прочих». И как быть, что делать? Хочется, чтобы было как правильно, но хочется, чтобы было, как хочется…

Достаю и направляю волшебную палочку на болезных. По очереди накладываю на каждого из парней по пять заклинаний Финита Максима. Уж больно серьёзно их заколдовали, видимо, сразу пять или шесть колдунов швырялись чарами. Усиленное заклинание отмены помогло, следовательно, чары были довольно простыми. Парни стали выглядеть осунувшимися, словно после сильной болезни, но уже не гнойными слизняками, хотя воняло от них жутко, поскольку слизь осталась на одежде и коже.

— Почему ты нам помог? — непонимающе спросил Драко тихим и усталым голосом.

— Быть добрым — благородно. Но показывать другим, как быть добрым, еще благородней, и не так хлопотно. Самое жалкое, что есть на свете — это толпа; вот и банды, собравшиеся вокруг Сами-Знаете-Кого и Дамблдора, тоже толпа; они идут в бой не оттого, что в них вспыхнула храбрость, им придает храбрости осознание, что их много и что ими командуют. Станьте умнее толпы, будьте выше этого, шлите всех в жопу и живите для себя и своей семьи.

Сказав это, я с пафосным видом удалился дальше по тамбуру, провожаемый удивлёнными и задумчивыми взглядами троицы Слизеринцев.

Когда по прибытии в Лондон я прошёл разделяющий барьер, то обнаружил там знакомые лица. Аластор Грюм, облаченный в просторный дорожный плащ и сжимающий в шишковатых пальцах длинную трость; на голове был надет котелок, низко надвинутый на волшебный глаз. Нимфадора Тонкс, в залатанных джинсах и фиолетовой майке с эмблемой «Ведуний» — ее ярко-розовые волосы блестели на солнечном свету, льющемся сквозь грязную стеклянную крышу вокзала. Римус Люпин имел бледное лицо, седоватые волосы, длинный потертый плащ, с грехом пополам прикрывающий старые штаны и джемпер. Также тут были миссис и мистер Уизли и близнецы Уизли.

Неподалёку от этой группы заприметил знакомые лица — это была парочка, состоящая из толстяка с моржовыми усами и похожей на кобылу дамочки, которых я однажды в кафе покрыл матом. С ними находился пацан примерно пятнадцати лет, который габаритами соответствовал мужчине, по-видимому, отцу.