– Чт… что?

– Последовала за Салемом.

– Я должна была убедиться… что он мертв.

– Кого это волнует? Он был ужасным человеком? Дом… посмотри, смотри! Он в огне. Его видно отсюда. И что, ты бы спасла его, если он оказался бы жив? Это то, что ты собиралась сделать?

– Кого это волнует? Тебя? Почему? Скажи мне, Кейси. . . почему ты спас меня? Почему не оставил меня там, чтобы я умерла.

– Ты единственная, кого я увидел.

– Чушь собачья.

– Ты была психически героиней.

– Я нуждалась в спасении? Я массовая убийца.

– Очевидно, мы все совершили довольно долбанутые вещи, поэтому и очутились здесь.

– Это моя точка зрения, заткнись. Дай мне подумать. – На самом деле, побыть наедине со своими мыслями – это последнее, чего я хочу прямо сейчас. Образ горящей девушки снова и снова прокручивается в голове. Дом горит. Что нам делать, куда идти? Могут быть и другие здания в лесу, где есть еда и кровати. Иные ужасы. Независимо от того, что запланировал Передовой Центр для нас дальше.

Передовой Центр.

Нам дали рюкзаки с припасами по какой–то причине. Внезапный взрыв – не случайность.

– Все, что только что произошло… было спланировано.

– Что?

– Они хотели выгнать нас из дома. Мы им нужны в лесу.

Вдалеке слышны шаркающие звуки, кто–то идет, шатаясь. Я встаю, но Кейси шепчет.

– Не двигайся.

Мы на краю рощи, перед нами поляна; кто– то появляется, волоча хныкающую фигуру.

– Заткнись, – шипит Эрити на Джас, толкая ее на землю.

Кейси притянул меня к своей груди прежде, чем я смогла бы до чего–нибудь додуматься. Он прикрыл мне рот.

Я борюсь с ним, но он чертовски огромен. Он держит меня без причины, но она нуждается в помощи. Мое зрение достаточно сфокусировалось, чтобы увидеть в темноте пятно на рубашке Джас.

Кровь. Что– то выступает из ее плеча.

– Пожалуйста, – умоляет Джас.

– Только так я могу сбежать, – говорит Эрити.

Упавшей веткой Эрити бьет Джас по голове, в ночи слышится треск. Джас оседает на землю.

– Если хочешь умереть, то можешь двигаться, – шипит Кейси.

Я оседаю на землю, понимая, что он прав, но также осознавая, что борьба здесь абсолютна бесполезна. Взяв ветку, Эрити начинает чертить на земле круг. Отбросив палку, она хватает Джас за ноги и тащит ее в центр. Видео в поезде показало, что Эрити – член тайного шабаша, в котором верили, что они могут извлечь силу посредством человеческих жертвоприношений.

Рука Кейси сползает с моего рта.

– Она принесет Джас в жертву, если мы не остановим ее.

Поскольку Эрити маленькая, для нее эти усилия феноменальные. Я узнаю предмет, торчащий из груди Джас, очень похожий на рукоятку ножа.

– Надо что– то сделать, – шепчу я.

– Дай мне подумать, дай подумать!

Времени на раздумья нет. Начинается вой, мучительные крики заполняют воздух. Даже деревья, окружающие нас, начинают трястись, листья шелестеть. Ветер яростно раскачивает их туда и обратно. Эрити падает на колени перед Джас, ее лицо горит от возбуждения.

Она бормочет что– то, что я не могу услышать; вопль теперь оглушает меня. Я кричу вместе с шумом до тех пор, пока Кейси не закрывает мне снова рот. Эрити произносит заклинание. Щупальца черного дыма простираются над поляной. Она вытягивает руку.

– Я готова!

Она ждет, когда душа Джас перейдет к ней.

Внезапно дым распадается на тысячи черных шариков, будто в нефть попала вода. Выражение на лице у Эрити переходит от радостного к ужасающему, и ее крик присоединяется к всеобщему шуму. Внезапно дым мчится вперед, врезаясь в нее. Пока весь, без остатка, не проникает сквозь кожу. И затем она взрывается. Ее тело разрывается на миллион частей. Клянусь, в течение секунды в воздухе парят ее кости, куски плоти, органы, прежде чем падают на землю, на Джас. На меня.

Кейси отпускает меня в порыве проклятий. Я мчусь по кровавому полю и падаю на колени рядом с Джас. Она вся покрыта красной, ворсистой смесью внутренностей Эрити. Я так полна адреналина, что даже не думаю дважды, когда убираю часть кишечника с ее груди и прислоняюсь ухом к пропитанной рубашке, кровь хлюпает под моей головой.

Её сердце бьется.

– Кейси! – кричу я.

Он не двигается с места.

Благодаря полной луне, я приспособилась к ночи. Он стоит на месте, пялясь на поляну, и проводит пальцами по щекам, смахивая куски нашего бывшего сокамерника.

Нож проникает в плечо Джас по рукоятку. Неизвестно, наврежу ли я ей больше при попытке его вытащить. Я пользуюсь моментов и осматриваю белую костяную рукоятку.

– Черт возьми, помоги мне, Кейси!

Кейси закончил смахивать куски плоти и присоединился ко мне, становясь на колени у головы Джас. Он поднимает ее плечи таким образом, чтобы я смогла снять ее рюкзак.

– Я видел отражение луны в том направлении. – Указывает Кейси.

– В воде?

– В озере, думаю.

– Сможешь донести ее?

Он кивает, хотя все его тело трясет.

– Я не могу сказать, сколько крови она потеряла. И не знаю, задело ли лезвие что–нибудь. – Говорю я. Кейси идет, шатаясь, с Джас на руках. Я мягко убираю липкие волосы Джас с ее лица. Ее щеки холодные. Она не очнется в ближайшее время.

Если я приложу все свои усилия для спасения этой девочки, то смогу притупить в памяти то, что произошло. Интересно, думает ли Кейси о том же. Когда мы идем через лес, на долю секунды ночь озаряет зеленый свет, затем он исчезает.

– Молния? – спрашивает Кейси.

– Не знаю, – отвечаю я, надеясь, что это не начало еще одного кошмара.– Давай убираться отсюда.

Солнце встает.

Кейси и я толпились вокруг Джас в течение последних нескольких часов, не в силах оживить ее. Ее кожа окрашивается в серый, волосы пропитались кровью и белым зернистым песком пляжа. Тот самый песок, который простирается на сотни ярдов по северному краю прозрачного, прекрасного альпийского озера.

Рай дразнит нас. Ничто не напоминает о событиях ночи, кроме крови, покрывающей нас, и ножа, застрявшего в груди Джас. Мы должны вытащить его — вопрос состоит в том, когда один из нас наберется достаточно смелости, чтобы сделать это.

Салем и Эрити наверняка мертвы…твозможно, и другие тоже. Я не видела, чтобы кто– то еще выбрался из дома. Я даже не помню, видела ли Таннера в гостиной, прежде чем все вспыхнуло. Возможно, он сгорел заживо.

В направлении домика дым все еще плавает в небе, омрачая север, фильтруя новое солнце. Все, что осталось, это адский оранжевый оттенок.

Я начинаю плакать. Я тупо начинаю плакать. Мой уровень адреналина иссяк. Я уже не смогу собраться. За последние несколько часов я видела невозможное. Словно мы – лабораторные крысы секретных, сверхъестественных правительственных экспериментов.

Мы – преступники, и мы не заслуживаем большего.

Я вытираю щеки, слезы размягчили кровь. Губы Кейси поднимаются с отвращением.

– Я в порядке, «спасибо» за заботу.

Я обращаю свое внимание на Джас.

И пытаюсь понять, что случилось, если бы ее сердце перестало биться. Значит ли, что Передовой Центр считает ее достойной умереть? Логично, что считает. Было очевидно, что Салем должен был умереть. Эрити тоже. Но Джас, я не могу себе представить, что она сделала или думала в последние несколько часов, что осудило бы ее.

Я не собираюсь сидеть здесь и смотреть, как она умирает.

Я обещала себе. Больше никогда ничего не ждать.

Я протягиваю руку и обхватываю пальцами рукоятку ножа.

– Что ты делаешь? – напрягся Кейси. – Ты не знаешь, что будет с ней, если ты это сделаешь.

– Это правда. Но я знаю, что если ничего не делать, ей тоже не поможет.

Он не стал спорить.

Я кладу левую ладонь на ее плечо, чтобы не упасть. Никто не знает, что произойдет, когда я потяну, и буду ли в состоянии вытащить нож. Что, если она очнется.

Я считаю до трех и дергаю так сильно, как могу.

Моя рука дергается, и только рукоятка ножа пролетает в воздухе.