Два молодых человека оказались американцами. Оба держались за какую-то небольшую сумку с одной стороны, с другой в ту же самую сумку крепко вцепился парень-азиат. Он был среднего роста с едва пробивающейся порослью на лице в виде бородки и усов, на вид лет двадцати. Он уже был наполовину за дверью выхода из комнаты, поэтому у людей вокруг не было возможности зайти ему за спину. Парень-гонконгец лишь постоянно испуганно повторял на ломаном английском: «Please! Please!»
Он судорожно держал сумку, пытаясь ее вырвать. Парни-американцы, явно опасаясь, что у азиата может быть какое-то оружие, старались держаться от него подальше, в тоже же время не отпуская его. Напряжение нарастало. Кто-то говорил, что надо вызывать полицию, кто-то осматривал свои пожитки, чтобы понять, все ли на месте.
— Чья это сумка? — закричал один из парней окружающим людям. — Посмотрите, чья это сумка!
Все стали подходить поближе, пока обе стороны держались за нее. Гонконгец судорожно дергал и тянул за сумку и все повторял испуганным голосом: «Please! Please!» Все быстро сошлись на том, что сумка никому не принадлежит, и молодые люди, все еще опасаясь какого-либо оружия, решили, что стоит отпустить парня.
«А то, что внутри сумки?» — подумал Марк, но прежде чем он озвучил эту мысль вслух, парни резко отпустили ее, и гонконгец пулей полетел вниз по лестнице. Все стали спешно проверять свои вещи, но на поверхностный взгляд все было на месте. Успокоившись и оправившись от внезапного прикосновения к чему-то криминальному в этом городе, молодые люди сразу разошлись спать.
Но через час к ним постучали (кто-то все-таки вызвал полицию), и в комнату вошли два гонконгских полицейских. Они светили фонариками в темноте номера, отодвигая шторки некоторых кроватей и расспрашивая людей, кто и что видел. Информация была расплывчатой и смутной, тем более все уже уснули. Да и вора это не помогло бы никак разыскать. Он уже давно растворился во тьме проулков, и, скорее всего, находился в своем убежище, оправляясь от испуга. Полицейские ушли в итоге ни с чем.
Наутро же Марк увидел фотографии этого парня с камер наблюдения, надпись на английском и китайском языке о том, что случилось, и призыв поделиться информацией о воре, если кто-то его знает или увидит снова. На фото был тот самый парень, сфотографированный сверху и немного сбоку при выходе из хостела. При более тщательной проверке оказалось, что у некоторых путешественников отсутствовали вещи по мелочи. Никаких серьезных краж парень совершить не успел, но все же эта история для некоторых постояльцев стала неприятным эпизодом.
У Марка все вещи были на месте, так как все находилось под замком. Парень лишь усмехнулся себе под нос:
— Давно у меня не было такого насыщенного дня и не менее насыщенной ночи. Страшно представить, что будет дальше, но ведь именно этого ты хотел — приключений!
Парень решительно держал путь в аэропорт.
Глава 12
— Ну что, ты готов? — прозвучал голос Саиба как будто немного отдаленно, вырывая Марка из оцепенения, вызванного его собственными мыслями.
Парень поднял голову и невидяще уставился на араба, затем встряхнул головой, улыбнулся и произнес:
— Да-да, извини, я что-то задумался совсем.
— Ничего, скоро мы быть у меня, и еда моей жены быстро вернет тебя в этот мир, — Саиб дружески похлопал юношу по плечу.
Они уже зарегистрировались на рейс, прошли таможню и теперь сидели в рядах кресел, ожидая открытия своего гейта. Как и большинство аэропортов самых крупных мегаполисов мира, гонконгский аэропорт был похож на огромный стеклянно-металлический ангар с высоким потолком, под которым переплетались множество стальных балок, создавая причудливую паутину, поддерживающую тяжеловесную крышу. В блестящих наполированных полах танцевали отблески ламп освещения и расположенных рядом, светящихся разноцветными огнями торговых павильонов, которые будто никогда и не прекращали отмечать Рождество. Люди же имели перевернутых двойников, растущих вниз из их ног в глубину пола. Впереди идущие дети подпрыгивали, следя, как их копия отрывается от пола и погружается ниже, и, кажется, вот-вот упадет на потолок, но какая-то неведомая сила вновь возвращала отражение на место, приклеивая его обратно к ногам владельца.
Саиб болтал без умолку, рассказывая о том, что их ждет в Каире, о своей семье, друзьях, о своем суке и еще о куче пока неизвестных Марку вещей, но при этом эти истории не надоедали парню. Он внимательно слушал и впитывал, периодически кивая головой и изредка задавая вопросы по вещам, которые показались ему непонятными. Пытаясь таким образом заглушить и мысли об Агате и некоторую нервозность по поводу аэрофобии, парень все больше углублялся в разговор, и ему немного удалось унять в себе червя, подтачивавшего его изнутри. Этот червь, казалось, скреб уже по стенкам его души своим шершавым кольчатым телом.
Наконец, гейт открылся, и через десять минут они уже укладывали свои вещи в верхние отсеки над головами. Затем сели и сразу же оба пристегнулись, оглядывая входящих пассажиров. Полет предстоял быть достаточно длинным: двенадцать с лишним часов.
Самолет уже выкатился на взлетную полосу. Сердце Марка немного ускорилось. Пошел разгон авиалайнера. Быстрее. Быстрее. Спина вжалась в кресло. Руки на подлокотниках. Голова приподнята. Разгон. Отрыв. Паршивое чувство внутри, сжимающее все органы и опускающее их вниз, и опять перед глазами размазня бездарного художника. Через несколько секунд картинка стала четче и яснее, и уже легче стало дышать. Для Марка взлеты становились все спокойнее. Тело начинало привыкать к нестандартным ситуациям и уже реагировало не так ужасно, как это было первый раз, когда парень мысленно прощался с жизнью. Еще одно небольшое преодоление, придвигающее его к цели.
В салоне было относительно тихо и уютно. Пластик вокруг сиял какой-то неестественной белизной.
— С тобой все в порядке? — с тревогой посмотрел на парня Саиб.
— Да-да, взлеты переношу не очень хорошо, но уже вроде как привыкаю к этому, так что все в порядке, я думаю, — ответил Марк, расстегивая ремень безопасности и разминая ноги и руки по ходу.
— Хорошо, но если что, ты дай знать.
— Не переживай, если я начну умирать, ты это заметишь: я буду громко невнятно кричать, мычать и махать руками, вытаращив глаза.
Саиб громко расхохотался, но затем огляделся по сторонам и приглушил звук смеха, стараясь не привлекать лишнего внимания.
Через некоторое время стали развозить еду на тележках, и Марк понял, что, несмотря на все свои переживания, его желудок бодро колотил ложкой по столу, требуя забить себя до отказа. Хороший знак. Парню уже стало совсем спокойно, и он развалился в кресле всем телом, насколько это было возможно, благо его худощавое тело позволяло устроиться с максимальным комфортом.
— Эта резиновая курица, конечно, не сравнится с едой моей жены, — лишний раз похвалился Саиб, при этом араб это делал так, что никто в жизни не уличил бы его в бахвальстве: мужчина делал это с любовью, и чувствовалось, что он действительно высоко ценит кулинарные способности своей супруги.
— Саиб, ты так расписываешь кухню своей жены, что я уже хочу срочно попробовать ее блюда, — сказал Марк, разжевывая кусок мяса, больше похожий на каучуковую подошву.
— Да я уже сам жду не дождусь, — весело проговорил араб.
Полет уже перешел в свою самую спокойную фазу, когда самолет набрал достаточную высоту, и теперь пассажирам только и оставалось, что спокойно заниматься своими делами в ожидании конца рейса. Марк осматривал людей вокруг, и каждый человек казался ему какой-то диковинкой: интересно было наблюдать, что делает каждый из них, попадающий в ограниченное пространство и вынужденный как-то убивать время, причем интересно это было с точки зрения разности менталитетов национальностей в салоне. Здесь были и арабы, и азиаты, и люди европейской внешности. Разный цвет кожи, разный разрез глаз, разные волосы, форма губ, носа, лица, разное восприятие мира и подход к проживанию своего личного времени и организации своей жизни. Все это живо интересовало парня, любознательность которого в отношении устройства Вселенной и существ, ее населяющих, с годами лишь крепла.