Полный останов. Вздох всего салона, крики и громкие аплодисменты огласили весь самолет. Люди вскочили со своих мест, хватая багаж. Резко подхватились стюардессы, предупреждая о том, чтобы люди не создавали давку. Марк краем глаза увидел в иллюминатор, как к правой стороне авиалайнера уже на полной скорости гнали пожарные машины с ревом сирен и красно-синим миганием на кабинах.

Он уже не помнил, как вышел из самолета с Саибом. Они сели в автобус и проезжали, свою воздушную тюрьму, которая чуть не стала их последним пристанищем, наблюдая, как пожарные делали свою опасную работу и заливали двигатель кубометрами плотной пены. Мотор дымился густыми черными облаками, окутывавшими все крыло, и уже даже некоторая часть правого борта самолета прокоптилась темной сажей. Вокруг было несколько машин скорой помощи, и араб видел, что с Марком что-то не так, но парень сквозь свое состояние, все еще завешенное туманной пеленой, кое-как убедил мужчину, что все в порядке.

За Саибом приехал на машине брат. Они усадили Марка на заднее сиденье, и выехали из аэропорта. По дороге мужчина пересказал брату, что с ними случилось в самолете, на что тот лишь с ужасом вбрасывал какие-то реплики по-арабски, комментируя произошедшее и качая головой. Из того разговора Марк лишь пару раз услышал и понял слово «Аллах» и имя жены Саиба Мехримах.

Было еще светло, и когда они въезжали в Каир, то с возвышенности юноша вдруг увидел вдалеке пирамиды и сам город. Он немного сильнее приоткрыл глаза и улыбнулся. Город с кучей ютившихся рядом друг с другом невысоких домов как будто лежал в низине, а выше резкой очерченной полосой пустого пространства находилась пустыня, на которой располагались несколько огромных пирамид разной высоты и на разном удалении. С такого расстояния и ракурса создавалась оптическая иллюзия, будто они висели в небе прямо над Каиром. Потрясающее зрелище, от которого Марк резко пришел в себя и с раскрытым ртом взирал на это чудо из окна автомобиля. В его груди сжался какой-то комок немого восторга.

Саиб, увидев реакцию парня, засмеялся и похлопал его по плечу, затем повернулся к брату, находившемуся за рулем, и по-арабски произнес:

— Карим, я же сказал, что нужно было ехать этой дорогой. Взгляни на парня. Я уверен, что от такого зрелища сам Пророк был вне себя.

Карим посмотрел на брата и что-то весело сказал ему, кивая головой. Марк с восторгом в глазах воззрился на Саиба, на что тот спокойно, но с радостью в голосе ответил:

— Вот мы и дома, Марк, вот мы и дома.

Глава 13

Девчачий визг Тиоры звонко и сочно раздавался в глубине трубы, похожей на большой водопровод. Они стремительно падали вниз. Внутри трубы не было никакого освещения, но при этом Тиора видела Марка отчетливо, как при дневном свете. Сейчас парень крепко держал девочку правой рукой, прижимая к себе. Ее платьице развевалось в разные стороны, а длинные волосы трепетали, как плащ на ветру, периодически щекоча лицо юноши, и были большей частью над ее головой, как будто если бы она была подвешена вверх ногами к потолку.

Они не успевали переходить в позу летящих в свободном парении парашютистов, так как труба местами всячески изгибалась, и парень с девочкой плавно и мягко опускались на очередной изгиб стенки и какое-то время стремительно катились по ней, как в водном аттракционе аквапарка. Затем же снова на короткий промежуток времени уходили в свободное падение, когда водопровод становился ровно вертикальным.

— Как долго будет продолжаться это падение, и куда мы в итоге упадем? — с беспокойством спросил Марк. Слышали они друг друга отчетливо.

— Я не знаю, но почему-то уверена, что все будет хорошо, хотя мне страшно, — ответила Тиора, цепляясь за одежду парня.

— Надеюсь, внизу будет что-то мягкое, иначе нам несдобровать.

— Дедушка говорил, что все пути…

— Да-да, ведут в одно и тоже место в центре, — перебил ее Марк, — но когда ты летишь по трубе с сумасшедшей скоростью вниз, мысль никак не хочет успокоиться, рисуя в конце падения что угодно — от твердой бетонной поверхности, до острых шипов, огненной расплавленной лавы или ямы, кишащей тысячами змей.

В ту же секунду он инстинктивно повернул лицо к Тиоре, и хоть не видел ничего, но понял, что говорить ему этого всего не стоило. Девочка съежилась, пискнула в порыве страха и уткнулась всем лицом в плечо Марка, стискивая своими цепкими пальчиками его одежду.

— Ну, родная, все будет хорошо, — парень в полете второй рукой погладил ее по головке, стараясь пригладить развевающиеся волосы. — Я уверен, что твой дед сказал правду, и он очень не хотел бы, чтобы с тобой что-то случилось, а значит, там внизу нас ждет что-то мягкое.

Парень призадумался и добавил:

— Например, целая комната сладкой ваты, в которую мы бухнемся со всего маху.

— Неее, лучше пусть будет суфле, — ее глаза вынырнули из плеча парня и с опаской, и в тоже время с лукавством посмотрели на него.

— Сладкоежка, — усмехнулся Марк.

Такой разговор успокаивал и его самого, так как в голову лезли только самые ужасные вещи, которые могло только создать его воображение.

— Хорошо, значит там внизу целая огромная миска мягкого нежного суфле, в которое мы также мягко упадем. Только смотри не объешься, а то живот заболит, — продолжал парень эту игру.

— От суфле точно не заболит, — девочка уже позабыла, что они падают куда-то в бездну, и озорно хохотнула.

Новый изгиб, и Марк с Тиорой с большой скоростью покатились дальше.

— Что ты видишь, Тиора?

— Труба какая-то и все, ниже и выше темно, но тебя вижу хорошо, больше ничего здесь нет, — отозвалась она.

Марк вздохнул. Он уже немного привык к этому странному падению, но все-таки такое долгое отсутствие конца «водопровода» его начинало беспокоить все больше.

— АААААААААААААААААА!!! — крик Тиоры звонко раздался на всю трубу, прокатываясь эхом по стенкам в разные стороны и больно впиваясь Марку в барабанные перепонки.

— Что случилось!?

— Хотела послушать, какое тут эхо, — засмеялась девочка.

— Ты с ума сошла, игрушки тебе что ли? — возмутился парень, — Нашла время играться, напугала меня до чертиков. Не делай так больше!

— Ну, ладно, я разочек попробовать, Темный за нами сюда не сунулся. Он, наверное, слишком толстый, чтобы поместиться в эту трубу, — никак не могла успокоиться Тиора.

— Боюсь, причина этого совсем в другом, иначе он легко бы трансформировался хоть в тончайшую темную нитку или в таракана какого-нибудь, и просочился бы куда угодно, так что зря так веселишься, а то может он так и сделал, и теперь сидит у тебя под платьем, чтобы в нужный момент выскочить наружу и сцапать тебя.

Тиора резко взвизгнула и судорожно начала осматривать себя, попеременно, то заглядывая себе за платье, то шаря пальцами у себя в волосах. Марк громко расхохотался.

— Дурак! Может и правда, чего смеешься, — и она шлепнула его по плечу ладошкой.

— Что? Уже не так смешно потешаться над Темным? Не бойся, он до таких размеров не трансформируется, и хоть я видел, как он в каком-то смысле нарушал закон сохранения массы (в этом мире, смотрю, вообще все, что угодно возможно), но все его трансформации, что я наблюдал, все равно были в рамках разумного. И что-то подсказывает мне, что очень маленьких размеров или огромных, он не может принимать формы, хотя, конечно, я могу ошибаться, и Темный действительно сидит какой-нибудь маленькой блохой у тебя в волосах, не шевелясь до определенного момента, но тогда нам точно конец.

— Ну, спасибо! Сначала начал вроде успокаивать, потом сделал еще хуже, — насупилась Тиора. — Теперь буду копошиться в своих волосах и платье, все время думая об этом.

— Это чтобы ты не расслаблялась, потому как смех оно, конечно, хорошо, но мы порой сильно увлекаемся и можем выдать себя. Ты сама меня тогда попрекала этим.

Девочка сжала губы и шмыгнула носом.

— Да, извини, Марк, — сказала, наконец, она, — идея с криком было не очень хорошей, я так больше не сделаю.