- Алоха, - подхватил Костас, после чего сделал вращательное движение пальцами и показал на вертолет.

Джек почесал подбородок, поглядывая на загорелое лицо грека.

- Знаешь, у тебя такой вид, будто тебе не помешало бы поваляться день-другой на пляже.

- Еще как и не помешало бы.

- Вот только Ребекка хочет съездить в джунгли и побывать в храме.

Костас встал и потянулся.

- Это подождет. Да и вообще больше там смотреть особо не на что. Во время нашего визита я нащупал в основании саркофага отверстие. И тут же вспомнил, как ты показывал мне в Риме такие же каменные гробы. В них специально делали дыры, чтобы продукты разложения свободно вытекали. Если Лициний умер в саркофаге, то от него скорее всего не слишком много осталось.

Джек уставился на него во все глаза.

- Отверстие, значит?

Костас обхватил собственное запястье:

- Примерно такой величины.

Мысли Джека пустились вперегонки.

- А влезла бы через него в саркофаг бамбуковая трубка?

- Да, наверное, только небольшая.

Джеку вспомнилась одна интересная возможность, о которой говорила Ребекка. Словно прочитав отцовские мысли, она взглянула на него.

- Роберт Уохоп, - прошептала она. - Велпу?

Неужели? Неужели он все-таки туда вернулся? Сердце Джека заколотилось быстрее. Накатило знакомое волнение. Он перекинул через плечо старую сумку.

- О нет. - Костас протестующе замотал гловой. - Дудки. Знаю я этот взгляд.

- Нам в любом случае придется возвращаться на "Сиквест II", а он сейчас ждет в Бенгальском заливе. Всего лишь небольшой крюк.

Костас жалобно посмотрел на Ребекку.

- Понимаешь теперь, о чем я?

Ребекка обняла отца:

- Не беспокойся, пап. Куда бы ты ни направился, он пойдет за тобой.

- Ну и?.. - спросил Джек, не спуская с Костаса глаз.

- Ты действительно веришь, что она там?

- Никаких гарантий.

Костас вздохнул, еще разок скользнул взглядом по своей гавайской рубахе, потом жалобло уставился на друга. Их глаза встретились. Через секунду по лицу Джека расползлась широкая улыбка, а Костас отвернулся, качая головой.

- Ну что тут скажешь…

- Погнали?

- Погнали.

Авторское послесловие

Семена этой истории были посеяны, когда я, в то врея еще студент археологического факультета, стоял посреди развалин древнего города Харрана (Карры), что на юге Турции, близ границы с Сирией. Жара стояла страшная, по небу ползли тучи, ветер вздымал кулбы пыли, за которыми не видно было солнца. Казалось, меня забросило на край света; совершенно незабываемые впечатления. Так выглядело поле битвы при Каррах, где в 53 г. до н.э. римская армия под командованием Красса понесла сокрушительное поражение от парфян. Ум отказывался верить, что в такую жару еще можно с кем-то сражаться. В книгах мне попадалась история о том, как пленных легионеров увели на восток и больше никто о них не слышал. Насколько правдивы слухи, что некоторым из них удалось бежать и проделать фантастическое путешествие до самого Китая?

В последующие годы экспедиции не раз уводили меня вдоль Великого шелкового пути в серце Центальной Азии, а также по следам древнеримских мореходов, торговые пути которых протягивались далеко на восток, вплоть до Бенгальского залива. Меня завораживали открытия, сделанные археологией Индии на этапе ее становления, в гды британского владычества, как и судьбы моих предков, солдат и авантюристов, связавших свою жизнь с этой страной в девятнадцатом столетии. И раз за разом мои мысли возвращались к легионерам Красса. Не сущесвует ли тут некой связи? Неужели эти люди и в самом деле рисковали всем, лишь бы достигнуть Хрисы - страны золота, хорошо известной купцам? Что за легенды рассказывали им о сказочных богатствах Востока? Что вело их вперед?

Судьба потерянных легионов Красса остается одной из самых интригующих загадок античной истории. Тайна битвы при Каррах заметно будоражила умы римлян; так, поэт Гораций задавался вопросом: "Ужели воин Красса, в постыдный брак вступив с парфянкой, в вражеской жил стране… состарился в доме тестя?.." ("Оды", III, 5) Для императора Августа, заключившего в 20 г. до н.э. мир с парфянами, возвращение легионерских штардартов стало одной из главных политических побед. В честь этого события была отчеканена знаменитая партия золотых и серебряных монет, украшенных надписью "SIGNIS RECEPTIS" - "Штандарты возвращены".

Все дошедшие до нас источники, в которых повествуется о битве при Каррах, основываются на более ранних летописях, ныне утерянных. Согласно Плутарху, Красс вышел в поход "с семью легионами, без малого четырьмя тысячами всадников" ("Красс", ХХ, 1),⁵³ что соответствует примерно сорока тысячам человек. Названий легионов у Плутарха не приводится, однако он замечает, что тысяча всадников "прибыла от Цезаря"; вероятно, имеются в виду две недавние кампании Юлия Цезаря - галльская и британская. В те годы легионы все еще формировались не за счет профессиональных военных, а набирались из "граждан-солдат", срок службы которых не превышал, как правило, шести лет. В моем прологе все вседения о неудавшемся походе, в том числе о дурных знамениях при переправе через Евфрат, смерти Кассия и унизительной участи Гая Пакциана, позаимствованы у Плутарха ("Красс", XIX, XXXI-II) и Диона Кассия ("Римская история", XL, 16-27). По версии Плутарха, Красса умертвил какой-то парфянин, по мнению Диона Кассия - "либо кто-то из его людей, дабы избавить от участи пленного, либо противник - из жалости к тяжело раненному". И далее: "…парфане, по слухам, в знак насмешки залили ему в глотку расплавленное золото". Плутарх уверяет нас, что по итогам кампании, "говорят, двадцать тысяч погибло, а живыми было взято десять тысяч человек".

Единственный намек на дальнейшую судьбу пленных можно найти у Плиния Старшего, который в "Естественной истории" лаконично отзывается о Маргиане, городе к востоку от Каспийского моря, как о месте, куда "после поражения Красса повели римских пленных" (VI, 47). Маргиана, ныне известная как Мерв (Туркменистан), представляла собой одну из парфянских крепостей и фактически - ворота в Центральную Азию. Пленных римлян могли использовать при строительстве крепостных стен, дряхлые остатки которых сохранились до наших дней. Впечатляющая цитадель несколько раз подвергалась реконструкции; при этом крайне любопытно отметить, что в то же самое время в Италии развивались революционные технологии бетонного строительства - факт, из которого я вывел для романа идею о преднамеренной диверсии со стороны римлян.

Теория о ветеранах Карр, сбежавших из Мерва и пробившихся на восток, выросла из спроной интерпретации китайских письменных источников, которая впервые заявила о себе в печати в 1950-х гг. В 36 г. до н.э. династия Хань снарядила военную экспедицию против сюнну - то есть гуннов, укреплявших свои позиции в Центральной Азии, а точнее - в Согдиане. В древней исторический хронике "Ханьшу" содержится рассказ, основанный, по всей вероятности, на живописных работах того времени, о том, как китайцы вели осаду гуннской крепости. Одно из мест можно перевести как "сотня пехотинцев, выстроившихся "рыбьей чешуей"" (IX, XXIV-V).

Отдельные ученые отождествляют этот порядок с testudo, "чепепахой" - древнеримской боевой фигурой, при которой солдаты тесно смыкают щиты; Плутарх упоминает ее, когда рассказывает о битве при Каррах (Crassus XXIV, 3). Также ханьская армия наткнулась у крепости на "двойной деревянный частокол", описание которого до некоторой степени заставляет вспомнить о римских приемах фортификации. На основании двух этих ссылок иногда делается вывод, что на стороне гуннов сражались римские наемники.