Сразу же после концерта состоялась пресс-конференция с местными журналистами.

- Держитесь! - широко раскрывая глаза, предупредил мистер Крук. - Это пиявки!

Газетчиков мало интересовали мистер и миссис Крук; отмахнулись они и от учителей. Зато впились в ребят.

Таких бесцеремонных, даже нахальных людей ребята еще не встречали. Репортерам русские дети, может, и нравились, но не нравились их рассказы…

- Что вам запомнилось на улицах Петрограда? - бросились они на Мишу Дудина.

Миша едва не брякнул простодушно - «мама», потому что тотчас вспомнил ее, заплаканную, на перроне… Но, подтянувшись, он твердо ответил, словно глядя на памятные питерские улицы:

- Флаги!

- Какие флаги?

- Ясно, красные! Идут с красными флагами! На машинах красные флаги! А скоро мы приедем домой, в Петроград? - в свою очередь спросил Миша.

Другие репортеры насели на Катю и Тосю:

- Как вам понравился наш город? Америка?

- Замечательно… Очень понравилось, - отвечали девочки.

- Вы, конечно, захотите остаться жить здесь, не правда ли?

Даже оживление Тоси потускнело… Катя, в упор глядя на репортеров, заметила:

- По-моему, это невежливо… - Газетчики и ухом не повели. - Почему вы решили, что наш Петроград хуже?

Лишь один из репортеров, как выяснилось, был лет пять назад в Петрограде и стал было нахваливать его, но тут же спохватился:

- Но теперь там ужасно! Грабят и раздевают прямо на улице! Убивают детей и женщин! Нет ничего, никакого продовольствия, и жители поголовно впали в людоедство!

- Врете, - с ненавистью пробормотала Тося.

Словно объясняя эту невольную грубость, Катя негромко сказала:

- Там - наши мамы, отцы, братья и сестры… - И нерешительно добавила: - Вы знаете, кто умер в Петрограде в последнее время?

Репортеры не знали.

- Как же мы можем остаться здесь?

Газетчики загалдели еще громче, Тося смерила их взглядом, и девочки отошли.

Хотя газеты по-разному отзывались теперь о ребятах, хотя появились первые сердитые заметки о неблагодарности красных детей, которых непонятно зачем притащили в Соединенные Штаты, - второй концерт прошел также с триумфом… Перед отъездом из Сан-Франциско ребята навестили Русскую горку.

Далеко не все из этих питерских и московских мальчишек и девчонок видели русскую деревню или заштатные, провинциальные городишки России… Но от деревянных домиков в три окошка, с крыльцом, с резными наличниками, из которых состояли кривые улочки Русской горки; от здоровенных, с огромными ручищами, синеглазых, скуластых мужчин в костюмах, купленных в Америке, но под которыми виднелись косоворотки, сшитые женами; от краснощеких, статных женщин, каким-то чудом ходивших до сих пор, в Сан-Франциско, в старинных кофтах с буфами и в платочках горошком, от гераней на окнах, - так неожиданно и остро пахнуло бабушкиной сказкой, Русью, домом, родной землей, что ребята притихли. На секунду им показалось, что они наконец приехали…

«Асакадзе-мару» подходил к Панамскому каналу.

Они миновали чудесные страны: Калифорнию, где первые золотоискатели находили куски драгоценного металла чуть ли не с человеческую голову и где теперь рождались самые пиратские, самые ковбойские и самые смешные фильмы; древнюю Мексику, где когда-то жили Монтесума и его дочь и другие инки, тайны которых до сих пор не разгаданы; за горами, где-то там вдалеке, высился храм чародея, сокровищница древних майя - Чичен-Ица, пирамиды Солнца и Луны в Теотиуакане, горы Попокатепетль…

- Не выговоришь, - с невольным уважением покачивал головой Миша Дудин.

А дальше, на берегах очень бедной республики Гватемала, из которой американские буржуи выкачивали миллионы долларов, пошли города с еще более чудными названиями - Уэуэтенанго, Чичикаетенанго, Кетсальтенанго и другие.

Миссис Крук, которой приходилось здесь бывать, чтобы спасти хоть немного индейских детей, пока взрослых индейцев грабили ее соотечественники, объяснила, что «тенанго» на древнем языке индейцев обозначает «место», а кетсаль - это чудесная, сказочной красоты птица, начисто истребленная американцами; для индейцев Гватемалы эта птица оставалась символом свободы.

Трагические джунгли, о которых раньше ребята только читали в приключенческих романах, раскинулись рядом, манили своими тайнами, и становилось ужасно жалко, что «Асакадзе-мару» проходит мимо всего этого, не останавливаясь.

Они то и дело объясняли друг другу, что плывут в тропиках, прошли тропик Рака. Скорбели, что не удалось пересечь экватор. То и дело вспоминали, как из волосатых кокосовых орехов, только что срубленных с пальм, стоявших на берегу, пили настоящее кокосовое молоко, ели авокадо - фрукт, который даже нельзя вывозить, такой он нежный, и можно попробовать только здесь, в тропиках. Видели, как попугаи свободно летают на окраинах городов, все равно что у нас воробьи. И конечно, любовались Южным Крестом, любимым созвездием моряков, которого нет на питерском северном небе…

- Какие-то две недели, - говорила Катя, прижимая к груди кулачки, - и мы пройдем Панамский канал. А там - на север… И никогда больше ничего этого не увидим…

Но душной, непроглядно черной ночью становилось иногда как-то совестно. Катя вертелась на своей койке с боку на бок, и все пронзительнее будоражили мысли о маме, о братьях и о том, что она, молодая, сильная, до сих пор только читала о докторе Гаазе, слушала о революции, а никому не сделала ничего доброго. Люди воюют за правду, истекают кровью, гибнут, а она, выпускница гимназии, Екатерина Обухова, третий год болтается на суше и на море неизвестно зачем…

Утром мимо проходили берега республики Сальвадор, джунгли, поросшие невиданной красоты орхидеями… Плыли гроздья каких-то белых цветов, похожих на нашу акацию…

- Нет, нет, не трогайте, - сказала миссис Крук, - это флорифундея, дурман… Достаточно десять минут подержать такую ветку в комнате, и обморок обеспечен, придется вызывать врача… - И добавила, с прискорбием глядя на вывернувшегося откуда-то Ростика: - Да, да, флорифундеей пользуются местные воришки… Подбросят незаметно цветов, а потом спокойно чистят квартиру.

- А я при чем? - немедленно оскорбился Ростик. - Вот так всегда. Как что, так Гмыря…

Но тут общее внимание привлек знаменитый вулкан Изолько. Моряки всех стран прозвали его Тихоокеанским маяком. «Асакадзе-мару» шел километрах в двадцати от берега, и все же на бледно-голубом, небе четко обозначился сначала, словно раскаленный нож, пук пламени, потом султан белого пара и дыма…

- Так каждые восемь минут! - торжественно объявил мистер Крук. - Можете проверить по часам!

И он протянул Мише Дудину часы, которые тот немедленно взял. К часам тотчас нагнулись голов двадцать, так что Миша, как ни старался лично проверить точность вулкана Изслько, мало что мог установить. Но его помощники, жадно отсчитывая минуты, с удовлетворением отметили, что вулкан не подвел и выдал в небо новый раскаленный нож и новый султан пара точно через восемь минут…

В следующие дни проходили берега Коста-Рики, республики, где землетрясения угрожают ежеминутно…

Панамский канал проходили целый день. «Асакадзе-мару» вошел в канал в семь часов утра, а вышел в шесть вечера. Канал открыли всего шесть лет назад, в девятьсот четырнадцатом году. Его строили почти пятьдесят лет. А мечтали о нем - пятьсот лет!

Когда пять веков назад крошечные каравеллы Колумба с нашитыми на парусах красными крестами, преодолев Атлантический океан, подошли из Европы к берегам Америки, о существовании которой в Европе даже не подозревали, то матросы и их адмирал думали, что достигли долгожданной Индии… О богатстве Индии в европейских странах рассказывали тогда самые чудесные и нелепые сказки. Долго блуждали Колумбовы кораблики, отыскивая в Америке Индию… А то, что произошло открытие нового континента, люди поняли не сразу. Америка их не очень интересовала, хотелось поскорее попасть в сказочную Индию…