- Это правда, что вас отсылают в Петроград?

- Конечно, правда! - торопливо улыбались ребята, надеясь, что услышат что-нибудь новенькое.

Финны переглядывались и замолкали, отводя глаза.

Потом одна нянечка, постарше, как-то разворчалась:

- Нехорошо. Даже если вы малолетние преступники, вас нельзя посылать на смерть.

Никто ничего не понял. Миша Дудин удивился:

- Какие же мы преступники?

Нянечка долго не отвечала, жуя губами. Потом, уходя, неодобрительно бросила:

- Лгать не надо. Нехорошо.

Миша даже присвистнул от удивления.

Откуда-то появился русский священник, отыскивал среди ребят верующих, подолгу с ними беседовал. От этих бесед верующие совсем затосковали… Они с ужасом передавали рассказы священника, что по Петрограду и по всей России бродят шайки уголовников, убийц; везде голод, даже едят человечину, и прежде всего детей… Детей чуть не всех съели, и что их ждет, когда они перейдут границу - даже сказать страшно…

- Ну и как? - брезгливо морщился Ларька. - Хотите здесь остаться?

- Нет…

- Хотите к Смиту?

- Нет…

Все нетерпеливее ждали ответа на свои письма. Ждать становилось невыносимо. Ларька и его друзья не знали, что придумать, как действовать. На все требования об отправке домой поступал один ответ: надо ждать, ведутся переговоры, питерские власти все знают…

- Что нас, не хотят домой пускать, что ли? - томился Миша Дудин. - Может, думают, что мы стали буржуи?

24 октября, вечером, Катя дала знак Ларьке, что надо немедленно поговорить. Зная, что где-то рядом Смит плетет свою паутину, они стали осторожнее… Когда шли после ужина, Катя улучила момент и шепнула Ларьке:

- Письма из дома давно пришли… Еще четыре дня назад!

Ее била дрожь, как в лихорадке, лицо потемнело… Ларька невольно споткнулся. Монотонно, не повышая голоса, он спросил:

- Где они?

- У Смита…

Через полчаса в самом большом холле санатория около сотни мальчиков и девочек принялись шумно петь. Пели все революционные песни, какие только знали. К ним поспешило начальство, уговаривать перестать, успокаивать…

В это же время в одной из классных комнат, выставив часовых, собрался штаб красных разведчиков.

- Сведения верные, - доложила Катя. - Мне по секрету сказала миссис Крук. По секрету! Ясно?

Посыпались вопросы:

- Что здесь делает Смит?

- Почему письма у Смита?

Катя сказала:

- Он опять работает в Американском Красном Кресте. И ему доверяют.

- А Крукам не доверяют?

- Не знаю.

- Чего же Смит добивается?

- Не знаю, - ответила Катя. - Он добивается своего…

Тогда решили немедленно поднять всех и потребовать сейчас, вечером, ночью, раздачи писем.

Через несколько минут в почтенном санаторном дворце Халилу творилось что-то невообразимое. Казалось, ему грозит разгром. Узнав, что письма давно получены, а им их не выдают, ребята ринулись к местному начальству, к Крукам, к своим учителям.

Но в какие двери ни толкались, никого не было. Гусинский и Канатьев обнаружили, что все руководство и педагоги собрались в неурочное время в кабинете главного врача санатория… Не раздумывая, Ларька распахнул дверь. За ним в эту строго обставленную комнату ввалились все, кто только мог втиснуться.

Первый, кого увидел Ларька, был Смит. Он стоял за столом главного врача. Похоже, и правда Смит здесь командовал…

Какое-то время ни Смит, ни Ларька, ни Круки не могли произнести ни слова. Может, они что-то и говорили, но их никто не слышал. Все кричали:

- Письма! Отдайте письма!

Когда крики немного поутихли, Катя шагнула к Смиту, сжимая кулаки:

- Послушайте! Неужели вам не стыдно?

Смит был очень сердит, едва сдерживался.

- Тот, кто мечтает попасть в свой красный рай, немедленно отправится спать, - отчеканил он. - Письма я думал раздать завтра утром. Теперь вы получите их только послезавтра, и то если будет идеальный порядок… - К удивлению Ларьки, Гусинского, Кати и других членов штаба, стало очень тихо… Смит, поглядывая то на Ларьку, то на Катю, удовлетворенно добавил: - Кстати, многие горланили зря. Письма пришли не всем.

И сразу что-то сломалось. Вместо поднявшего всех возмущения, гнева начались слезы, просьбы… Тося и так и этак пританцовывала около Смита, заглядывала ему по-лисьи в глаза, умоляла вполголоса:

- Мистер Смит, а мне? Может, мне можно сегодня?

Со всех сторон канючили:

- Скажите только, мне есть письмо?.. Или нет?

Пытались хватать Смита руками:

- Ну что вам стоит!.. Пожалуйста!..

- Если через десять минут, - отчеканил Смит, - хоть один из вас не будет в постели, я задержу письма еще на двое суток…

Как ни работали в массе красные разведчики, как ни воодушевляли не отступать, ничего не получалось. Напротив, торопясь исполнить команду Смита, ребята старались, чтобы он заметил их послушание:

- Мистер Смит, я ушел.

- Мистер Смит, смотрите, я бегу спать…

Пришлось уходить и Ларьке с друзьями. На повороте к дортуару девочек Ларька и Катя на несколько минут задержались.

- Вы заметили, как он на нас смотрел? - спросила Катя. - Когда сказал, что письма пришли не всем…

Но Ларька, не отвечая, уставился на нее и о чем-то думал.

- Если из дому не ответили, - еще тише проговорила Катя и опустила голову, - значит, некому… Разве мама могла не ответить?

Он крепко взял ее за руку. Пальцы у нее были холодные. Ларька сжал Катину руку еще крепче и сказал:

- Погодите. А почему они все собрались?..

У Кати по щекам медленно катились слезы. Она шевельнула ладонью в ладони Ларьки, но не отняла ее и стала вытирать слезы левой рукой.

- Понимаете?.. Собрались все. Что-то обсуждали, - продолжал Ларька, все крепче сжимая ее пальцы. - И Смит сразу признал, что письма у него… Почему?

Катя еще плохо понимала, о чем он говорит, но невольно начала прислушиваться.

- Что-то случилось, понимаете? - уже уверенно усмехнулся Ларька. - И это заставляет Смита отдать письма…

- Вы думаете… - робко начала Катя.

- Погодите распускать нюни, вот что я думаю! - весело сказал Ларька. - Ничего у Смита не получится!

Потом Смит и Американский Красный Крест оправдывали задержку ответов из Питера якобы своей нежной заботой о детях. Смит и его подручные читали эти письма только для того, чтобы выяснить, нет ли там чего печального для детей… И как только удостоверились, что ничего такого нет, письма были розданы…

Кое-что Ларька нащупал правильно. Смит отступал не по своей воле.

В этот день, 24 октября 1920 года, правительство Финляндии получило официальную ноту Народного Комиссара иностранных дел РСФСР Чичерина на имя министра иностранных дел Финляндии Холсти.

Ввиду исключительной важности этого документа для нашего рассказа мы приводим ноту полностью. Вот она:

«Не получив никакого ответа на мою радиограмму от 22 октября относительно советских детей, увезенных в Финляндию Американским Красным Крестом, я только что с удивлением узнал, причем из финляндской печати, что Финляндское Правительство совместно с Американским Красным Крестом якобы принимает меры к задержанию этих детей в Финляндии, по-видимому, на длительный период времени, и что представители Американского Красного Креста намерены «навести справки» о родителях этих детей в России. Представляется, что дети были бы отправлены в Россию только в том случае, если бы Американский Красный Крест «получил бы точные справки о родителях». Все эти меры проводятся без уведомления Советского Правительства, а Финляндскому Правительству, как будто неизвестно, что на самом деле Российское Правительство является единственной властью, ответственной за этих детей перед их родителями и могущей наводить точные справки о последних.

Придерживаясь подобного метода действий, Финляндское Правительство ни в коей мере не проявляет духа умиротворения и взаимного сотрудничества, на основе которого был только что заключен Мирный договор между нашими двумя странами. Принимая во внимание, что Американский Красный Крест является полуофициальным органом правительства Соединенных Штатов Америки, которое столько раз проявляло себя в высшей степени враждебно в отношении Российского Правительства, нам кажется еще более необъяснимым то, что Финляндское Правительство разделяет эту враждебную позицию…