Даже работа меня не спасала, хоть Кларк говорил мне ежедневного о новопоступающих проблемах, которые в большинстве своём были связаны с Батлером. Шон Батлер начал пестрить в заголовках газет, в колонках популярных журналов. Из обычного адвоката-теоретика стать настоящим бизнесменом, поддерживаемым несколькими самыми крупными банками мира?.. Акционер. Вот, в чём его фишка. Я поставил Кларка на слежку за ним, чтобы тот, денно и ночно, не выпускал его шаги в направлении моего холдинга из виду. Надо расширить роль авиа в нашем холдинге — это я знал точно, по всем меркам наш люкс класс оставался на первых позициях рейтингов в рентабельных опросах. Да, на пьяную голову меня больше всего тянет строить великие планы!.. Ох, чёрт бы побрал этого Батлера. Мне даже захотелось с ним увидеться. Я ни один раз слышал фразу, что врага надо знать в лицо, поэтому моя идея фикс, заключающаяся как раз-таки в встрече с этим сэром — была единственной, что отвлекала меня от мыслей о Лили. Сейчас, по крайней мере. А ведь я могу. А ведь я сделаю это! В кошки-мышки играть слишком затяжно — нельзя. Всё равно, глаза рано или поздно откроются и тебя будет ждать конец всему, — если верить большинству подобных случаев.

Олсен остановил автомобиль у казино, совмещённого с гоночным клубом, с весьма ироничным названием «Coca In Time», в котором я сам лично резвился, будучи студентом. Только я приезжал, — и приезжаю сюда, почти что, каждый день лета ко времени гонок: уличных, трассовых, на мотоциклах и спортивных машинах, которые зачастую привожу сам из личного автосалона, — а вот мистер Шон Батлер любит играть на деньги. Признаюсь: покер не выношу, однако с пустыми карманами не уходил никогда. Отец объяснил мне стратегию, когда я был ещё шестнадцатилетним юнцом, — так что карт-бланш мине был не страшен. В клубе говорят, что Шону всегда везёт, — что ж, ничего удивительного, дуракам везёт всегда. В это время казино было забито до отвала. Я думал, что пьяный, но увидев здешних завсегдатаев понял, что я лишь «под шафе». Ко мне буквально сразу подошёл Мэттью Кларк: он что, буквально имел в виду, что следит за каждым шагом Батлера? Вот тебе раз. Он кивком поздоровался со мной.

— Мистер Грей, это может быть опасно, думаю, он подозревает, что за ним идёт слежка. Если он увидит вас здесь…

— Мэтти, он вернёт мне мой миллион долларов, — сверкнул глазами я, чуть качаясь. — Где его столик?

— Нет, Дориан, пожалуйста, будьте благоразумны.

— Я более, чем благоразумен. Я, как видишь, не убивать его иду и не вырывать волосы, как ты Хейну…

— Мистер Грей!

— Всё, Кларк, свободен. Я беру его на себя, — я похлопал его по плечу.

— Я буду рядом, Дориан. Не спущу с него глаз.

— Я сказал, уйди. Сейчас же. Это приказ, — зло прорычал я. Перепуганный Мэтт кивнул и вышел.

Я обвёл глазами столики и почти сразу увидел долговязую стройную фигуру в тёмном дорогом костюме. Даже рубашка этого хрена была чёрного цвета. Яркие карие глаза, — это объединяло их с Лили, как и копна густых тёмных волос, — большего подтверждения их родства я не наблюдал. Лицо Шона было, — или только казалось в свете тусклых ламп казино, — неестественно длинным, с техасскими скулами и мощным подбородком. Некоторые женщины, наверняка, склонялись бы пред его внешностью. Однако смех его был отвратительно зол, взгляд тяжелый и неказистый, как у ловкача и карточного шулера. Конечно, провернуть такую аферу… Что этот мерзкий тип сделал Лили, помимо дёрганья за косички? Чем шантажировал Хейна, как он смог переманить на свою сторону династического работника нашего холдинга? Сколько он ему заплатил? Что пообещал? Я смотрел на него с ненавистью и, по всей видимости, он её почувствовал. Его взгляд медленно проскользнул по сафьяновой скатерти и задержался на мне, как будто кто-то нажал на «паузу». Его верхняя губа вздёрнулась в улыбке, улыбке того самого проклятого клоуна из «Оно». Зло от зла — может сеять рядом с собой только зло. Он встал, расправив плечи, извинился перед компанией свиней, которые перекатили далеко за состояние, именуемое «трезвостью», и подошёл ко мне, держа в руках полупустой бокал виски.

— Мы с вами уже встречались, не так ли, Дориан Грей? — ухмыльнулся он. Я ответил на ухмылку холодной улыбкой, что, как говориться, хуже любого, самого явного презрения.

— Встречались, верно, — без эмоций произнёс я, — Впервые вы нахамили мне на светском рауте в Беверли, а затем вывели из себя мисс Дэрлисон, с которой в паре состоял мой брат, на Майском балу. Встречи не из самых приятных. Однако это, как бы я сказал, сущие пустяки, — я с трудом, но взял бокал из его руки и посмотрел на тёмную жидкость. Когда я поднёс его к лицу, то учуял, что это далеко не виски… а что-то крепче. Похоже на палёный бурбон. Сморщившись, я вернул бокал обратно, — Вы не умеете выбирать алкоголь. Это то, что невозможно не приметить любому, хотя бы некоторую долю подкованному человеку, — сказал я, положив руки в карманы брюк, — На чём мы остановились, мистер…?

— Батлер, — шикнул он.

— Мистер Батлер, — я смотрел в его глаза, двигаясь к выходу из клуба, — Мы остановились на пустяках. Видите ли… Некий Хейн перевёл шутливую, пустяковую сумму на счёт… Батлера. Мистера Шона Батлера. И всё бы хорошо, только, — я склонился к уху ублюдка, — Это деньги моей компании. Я знаю, что вы давно точите на меня зуб, известный всему миру аналитик-адвокат, отлично запоминающий чужие мысли и не создающий ни единой своей… Но настолько гадить, мастеря интригу за интригой, за моей спиной, с моими же коллегами — очень нехорошо, — шиплю я, сдерживая рык, — Это я умалчиваю о своих личных счётах с вами, мистер Батлер, — я выхожу на свежий воздух, ныряя в сумрак улицы, в зону веранды, так как меня колотит от него поблизости. Так, вдох-выдох, Дориан… Я слышу шаги позади и оборачиваюсь. Он вышел — я этого ждал.

— Личные счёты? — он щурится. В его зрачках ледяная ненависть.

— Да, — с вызовом произношу, — Вы настолько испоганили жизнь вашей сестре, настолько её… довели, что она боится всего неизвестного. Она ненавидит даже ваше имя. Она ненавидит даже воспоминания о вас. Вы принесли ей очень много невзгод, и у вас, чёрт бы вас побрал, хватило наглости подойти к ней снова! Вы понимаете, Батлер, что я не прощу вам очередной мерзости? — прошипел я. — Суд будет в июне. Уверен, Хейн не одна пешка в ваших руках. Я затравлю вас, Батлер. Закон на моей стороне. Пока ещё.

— Пока ещё? — снова повторил он, уже не сдерживаясь от открытой ухмылки.

— Да. Пока я вас не убил, — шиплю сквозь зубы. Шон захохотал. Я схватил бокал из его рук и плеснул жидкость прямо в глаза. Он замер, жмурясь, и сжал пальцами переносицу.

— Дориан Грей, вы ублюдок, — прошипел он, ухмыляясь, достав платок из кармана и утирая лицо.

— Думаю, мы квиты. Хотя… мне ещё опускаться и опускаться до тебя.

— Вы, наверняка, Дориан Грей, наслышаны, что я люблю играть, — он скалил свои челюсти, — Так вот, это абсолютная правда, — я увидел, как он завёл руку назад и достал из заднего кармана брюк пистолет — в такие помещается шесть пуль, не больше. Но вдруг, у него есть запасные? А хотя… Он может убить меня прямо сейчас. Одной. — Здесь шесть пуль. Я даю тебе фору десять секунд — ход между гаражами, довольно узкий. Покажи свою ловкость и скорость. Если спасёшь свою жизнь, подавишься и своим миллионом долларов.

— Ублюдок, — шиплю.

— Время пошло, — громко произносит он, сверкая глазами. Я скидываю пиджак и, разворачиваясь, стремглав мчусь между гаражами. Надо оборачиваться. Оборачиваться, хоть жутко и сбивает. Он уже за мной, отстаёт на метров восемь. Набираю номер Кларка.

— Кларк, живо, подтягивай людей и машину к гаражу сто одиннадцать, слышишь меня.

— У казино? Сто одиннадцать?

— Да, блять. Предположительно! Быстрее! — слышу выстрел и визг пули, летящей в ноги, но вовремя подпрыгиваю.

Связь прерываю.

— Пять, — шиплю, как можно громче, считая пули. Гараж восемьдесят шесть… Замечательно. Бегу, а он, видимо, слабо бегает. Оборачиваюсь, видя, что он гораздо ближе, чем раньше. Грязно выругнувшись, шиплю сквозь зубы, когда он вытягивает руку с пистолетом. Стреляет — я приседаю. — Четыре, — хриплю, сквозь зубы. Пихаю ему под ноги попавшийся ящик, через который он, со своими вытаращенными глазами, спотыкается, но стреляет… В свою же руку. Слышу его болезненный стон, — Три, — выдыхаю, будто пробежав нужный рубеж.