— Когда еще был жив король Ильемен, это было перед его гибелью… — зачем-то начал сбивчиво рассказывать Кален. — Отряд гвардейцев, в котором я служил, отправили устранить группу заговорщиков. Мы подожгли дом, в котором они собирались, и сделали так, чтобы они не выбрались, а выглядело все, как пожар, — он закашлялся, произнеся такую длинную фразу, и глотнул воды, опустошив фляжку. Сони передал ему свою, зная, что у Виньеса вода уже закончилась. — Получилось так, что вместо одного дома сгорела целая улица. У одного из наших парней в дыму задохнулся кто-то из родственников. Сестра с детьми, кажется… На следующий день он повесился.

И какая мораль в этой истории — что ему, как тому бедняге, стоит повеситься, раз он стал причиной гибели стольких людей? Сони нахмурился.

— Отличное решение, — с сарказмом произнес он. — Но я самоубиваться не буду.

Ему показалось, или Виньес буркнул: "Жаль?"

— Почему? — без намека на усмешку спросил Кален.

Он что, издевается? Или они с горбоносым решили, что новичка, который постоянно приносит неприятности, нужно поскорее убрать? Нет, вряд ли. Не станут же они убивать его у всех на глазах. Хотя бы потому, что тогда придется снова искать камень королей, привязанный к кому-то из беженцев. Тем не менее Сони на всякий случай подобрался.

— А что, должен?

— Я не пытаюсь тебя поддеть. Мне интересно, как твоему командиру.

Да уж, ничем этого упрямого северянина не проймешь. Даже предательство подчиненного он перенес так, словно только и ждал удара исподтишка. Сони вздохнул.

— Самоубийство было бы подлостью. Однажды я провернул очень смелое ограбление… Несколько смелых ограблений. Другим бандам это не понравилось. Они решили разобраться с новичком, пока он не возгордился и не полез еще выше. Мой брат об этом узнал и сказал им, что я слишком молод и глуп, чтобы такое устроить. Что грабил он, — Сони сглотнул, смачивая пересохшее горло. — Дженти подставился вместо меня, чтобы я мог жить. Его убили из-за меня.

— Значит, я не соврал лорду Тьеру, и ты действительно хороший вор, — задумчиво произнес Кален.

Сони остолбенел. Он тут самую сокровенную тайну выложил, а все, что волнует Калена, это какой он вор! Он давно продемонстрировал все свои способности! Да и вообще, разве об этом сейчас стоит беспокоиться?

— Я не хороший вор, — сердито ответил он. — Хороших, лучших, плохих — такого не бывает. Бывают живые воры и мертвые. Лучшие часто становятся мертвыми раньше самых хреновых воров. И вор ли я теперь? — тихо добавил Сони.

— А кто? — равнодушно спросил Кален, как будто совсем без интереса.

— Человек, который выпустил на свободу ужасных чудовищ, — Сони дернул плечом. — Ваш пленник. Болванка для передачи осколка короны Акельену.

Похоже, Калена этот ответ разочаровал. Он вздохнул и перевел взгляд на хребет Самира, возвышающийся вдалеке над трактом.

— Ну, ты лучше меня знаешь, кто ты.

— Естественно, — резче, чем надо, произнес Сони. — И, увы, моя смерть никак никому не поможет.

Кален вздохнул гораздо громче, чем раньше. Кажется, он понял намек на то, что Акельен, будь он связан хоть с тысячью волшебных кристаллов, не станет волноваться об ариминцах. Ни один из тех мешков с дерьмом, которые занимали трон на протяжении десяти лет, не почесался, чтобы сделать что-то для обычных людей.

А может быть, командир просто устал и поэтому так тяжело вздыхал.

— Уверен, наш король учтет твое желание исправить то, что ты натворил.

— Вы так верите в своего короля? — вскинул бровь Сони.

— Нам не во что больше верить, — надменно бросил Виньес.

Не вовремя он вступил в беседу. И зря сказал эту глупость. Именно она стала последней каплей, которая наконец переполнила чашу.

Он развернулся так, что под сапогом скрипнула земля.

— Слушай меня, Виньес. Я пятнадцать лет жил, ни во что ни веря. Это вполне возможно, но вы, лорды, видимо, становитесь очень несчастными, когда вам не во что верить, кроме как в какого-то мальчишку. Может, расскажешь, как же ты, бедняжка, существовал все это время?

Исказившееся лицо Виньеса налилось кровью, а ноздри раздулись от гнева. Он открыл рот и поднял кулак, но не успел ничего произнести и тем более ударить. С неожиданной для израненного человека ловкостью Кален взметнул посох, крутанул его и врезал по голове сначала Сони, а потом, так же стремительно, Виньесу. Сони, прикусивший язык, зашипел. Маг тоже.

— Дети! Проклятые дети! Давайте, закончите то, что начал Тэби! — закричал на них командир.

Оба виновника его срыва пораженно вытаращились на него. "Не раны беспокоят Калена сильнее всего, — мелькнула догадка у Сони, — а отряд". Наверное, склоки между подчиненными — единственное, что могло вывести его из себя.

Какая-то женщина на дороге испуганно охнула. Кален опустил посох и замысловато, по-северному выругался. Он тяжело дышал, со лба градом катился пот, который ветер не успевал высушивать. Скривившись, командир вытер глаза и побрел на обочину.

— Что б вас, а… — бормотал он себе под нос. — Мне нужно отдохнуть.

Виньес и Сони хмуро переглянулись и пошли за ним, соблюдая между собой дистанцию. Следом уже несся Дьерд, покинувший своих новых знакомых, как только услышал крик Калена.

— Что случилось? — встревоженно спросил он, вглядываясь в лица друзей. Из его сжатой ладони торчал краешек камня королей. — Я ваши вопли аж оттуда услышал, — Дьерд махнул рукой, показывая, где он был.

— Все в порядке, — отрезал Кален. — Те парни идут в центральные земли?

— Нет, — Дьерд, обнаружив, что волноваться не о чем, принял расслабленную позу. — Сомневаюсь, что я найду кого-нибудь, кто туда идет. Никто не готовился к путешествию. Народ удирал из города чуть ли не голышом, многие потеряли родных и не знают, что случилось с их домами. Они надеются переждать в деревнях и потом вернуться домой.

Действительно, чем дальше по тракту, тем меньше становилось на нем людей. Даже те, кто успел погрузить на телегу имущество, потихоньку сворачивали на боковые дороги. Они покинут Север лишь в том случае, если када-ра навсегда поселятся в городе или перекинутся с Аримина на поселения помельче. Кален снова потер глаза и потянулся за флягой, забыв, что в ней сухо, как в арджасских пустынях. Его руки вздрагивали.

Насколько Сони помнил, рядом должен был находиться ручей, в котором они поили Сивого и Рыжего по пути в Аримин. Самое время пополнить запасы. И заодно остудить свою злость на Виньеса.

— Я схожу за водой, — объявил он.

Дьерд и Кален протянули ему фляги; Виньес помедлил, но в итоге тоже отдал, глядя в сторону. Из-за этого она выскользнула из его узловатых пальцев, и Сони еле ее поймал. Проклятье, лорд специально пытается сделать так, чтобы он встал перед ним на колени?

— Прости, — засопев, выдавил из себя Виньес.

Сони пошевелил во рту прикушенный язык и промолчал. Искренен гребаный лорд или нет, огрести от Калена снова ему не хотелось. Не менее резко, чем в прошлый раз, он развернулся на пятках и пошел к ручью.

— Детишки, — хихикнул за спиной Дьерд.

Через мгновение раздался шлепок и громкое "ох!". Сони хмыкнул. Видать, и Дьерд схлопотал от командира.

Ручей располагался буквально в нескольких шагах дальше по тракту, нужно было лишь свернуть на тропу. Сони помнил ориентир — толстый старый пень от поваленного во время урагана дерева. Он перегородил дорогу, и северяне его аккуратно спилили, случайно создав отличный указатель. Подумать только — аккуратно спилить под корень! И бревна они наверняка не бросили в канаве, а пустили на что-нибудь полезное. Ясно, почему в Могареде так мало северян. Они с ума сходят от тамошнего беспорядка и южной суеты.

Шел Сони нарочно медленно, чтобы дать командиру подольше отдохнуть и успокоиться самому, однако узенькое русло показалось впереди, по его мнению, слишком быстро. Он опустился на колени, но тут же подскочил, досадливо отшвырнув больно врезавшийся в тело камень. Проклятый Север! На нем ничего нет, кроме камней, свихнувшихся северян и проклятых предателей!