Эта мысль заставляла Сони ускорить бег, хотя он задыхался, а к ногам как будто привязали мешки с зерном. Тем не менее он двигался вперед. Сегодня его обязанность — спасти не свою шкуру, а друзей. Разумнее было развернуться и бежать с той же скоростью совсем в другом направлении, однако в голове огнем горело одно из усвоенных с детства заветных правил: подельникам нужно помогать не потому, что когда вас схватят и отправят на виселицу, твоя совесть будет чиста, а потому, что если удастся выбраться только тебе одному, друзья попавшихся воров найдут тебя и отомстят. Люди обозленного Акельена больше не будут церемониться, если поймают Сони. Стоило помнить и о Гередьесе. Похоже, он обладает немалой властью, раз ему подчиняются маги-дурманы и у него есть шпионы так глубоко в стане врага. А значит, если отряд погибнет, за камнем королей начнет охоту не только Акельен, но и Гередьес. Сони предпочитал остаться с теми, кто не пытается его сразу убить.

В глубине души он знал, что придумывает оправдания для своего поистине необычного поведения, объяснение которому найти не мог. Кален использовал его для своих целей, а убивать в Могареде не стал наверняка потому, что тогда пришлось бы пожертвовать жизнью одного из подчиненных. Вполне возможно, что обещания работы и денег от истинного короля были враками, чтобы Сони пошел с отрядом добровольно. Лишь потом, когда он подтвердил свои навыки, Кален решил, что вор действительно может оказаться полезен.

Да, вероятно, так все и было. Однако Сони все равно хотел не только выжить сам, но и чтобы гвардейцы вернулись в Аримин целыми и невредимыми. Без Тэби. Сони был бы не против, чтобы на предателя обрушился храм Шасета. Эти двое — Черный Рыцарь и Мрачный бог — найдут, о чем поболтать в беспросветной вечности Бездны.

Почему вообще Тэби предал отряд? Сони мог придумать тысячи поводов для этого, и все они рассыпались в прах при мысли о могуществе магов. Тэби изредка писал письма родственникам, но, так как он ни разу о них не рассказывал, весьма вероятно, что послания он отправлял на самом деле Гередьесу. А если у Тэби не было любимых и близких людей, то, соответственно, никто не мог припугнуть его их смертью. Что тогда заставило его внезапно переметнуться к врагам?

Но внезапно ли? Кто-нибудь из претендентов на трон мог с самого начала подослать Тэби к бастардам Ильемена, чтобы он шпионил за ними. Хотя нет, восемь-девять лет — слишком долгий срок. За него сменилось много королей, а мятежников погибло — несть числа. И все же это не исключало того, что Тэби уже давно на кого-то крысятничал.

Угрюмый Тэби не излучал ни радости, ни уж тем более любви, как Келси. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — он жестокий человек. Но Сони молился, чтобы у него не поднялась рука убить товарищей, с которыми он бок о бок жил столько лет. По крайней мере, на Келси. Лесоруб — единственный, с кем Тэби перешучивался и общался! Бездна, не может же он… Нет, лишь бы не мог.

Когда из-за деревьев выглянул краешек заброшенного тракта, ведшего к храму, из низин, где ютились рощицы, начинала подниматься ночная мгла. Сони вытер вспотевшее лицо и изучил следы на дороге. До этого момента он считал, что хорошая новость у него всего одна — что нет дождя. Теперь к ней добавилась и другая, по-настоящему обнадеживающая — в пыли отпечатались подошвы сапог Калена и товарищей. Судя по ним, назад отряд еще не отправился. Странно, почему они так припозднились? Хотя какая разница, главное — скорее добраться до них. Сони глубоко вдохнул, посмотрел на зависшую над ним зеленую гору и побежал дальше. У него оставалось около получаса, а потом солнце зайдет за горизонт, и магия Тэби наберет силу.

Скоро Сони различил на склоне вход в святилище, выполненный в виде клыкастой звериной пасти, которая проглатывала посетителей. Так — ужасным чудовищем — жрецы представляли Шасета, который, по преданию, однажды навсегда проглотит солнце и лишит землю света. Храм основали в сети горных пещер, и жрецы не стали ничего в ней кардинально менять, расширив и выдолбив новые помещения для своих нужд, а фасад оставив напоминанием о тех временах, когда почитатели Мрачного бога были более жестокими и приносили ему в жертву людей.

Время было на исходе, но Сони не стал сразу приближаться к храму и сошел с дороги, прячась среди редких деревьев. Следовало убедиться, что врата не охраняются, и только затем пробираться внутрь. Так он терял драгоценные мгновения, но и погибнуть, когда до цели рукой подать, было бы глупо. Пригнувшись, Сони стал красться наверх. Под ногами то шуршали камни, то щелкали ветки, а в груди, заглушая все прочие звуки, гулко билось сердце. Сони казалось, что если бы в храме были сторожа, то они уже давно бы услышали биение сердечного гонга. Однако на фоне скалы не выделялись никакие фигуры, а на этой, неосвещенной стороне горы в воздухе уже разливались густые сумерки. С трудом сдерживаясь, чтобы не рвануться вперед, Сони заставил себя прятаться за колючими кустами до тех пор, пока не заметил первого мертвеца на склоне. Разглядев его лицо, Сони с облегчением выпрямился. Какой-то северянин в костяных украшениях. Не гвардейцы.

Рядом обнаружились еще три трупа, все — воины Шасета. Их кровь на камнях не успела высохнуть, значит, отряд миновал это место совсем недавно. Воодушевившись, Сони почти бегом преодолел расстояние до врат. Перед железными дверьми он замер, обернувшись и посмотрев на горы. Последняя, самая высокая вершина потемнела на его глазах.

От храма несло пещерным холодом. Сони помедлил, но потом все же толкнул врата. Они открылись на удивление плавно; не скрипнула ни единая петелька. Две масляные лампы скудно освещали небольшой коридор, серовато-бурые стены которого были украшены сценами кровопролития. Сони сглотнул. Отличное начало.

В конце коридор сужался, разветвляясь на три тоннеля разной величины. Все, кроме среднего, наиболее широкого, были заперты, а у дверей лежали еще два мертвых северянина. Все-таки Баннил солгал по поводу четырех стражей. Пречистые Небеса, лишь бы их тут была не целая армия!

Словно в ответ на мысли Сони в глубине храма раздался грохот, как будто что-то обрушилось. Что это — сопротивляются хранители святилища или Тэби убивает гвардейцев? Выругавшись, Сони проскользнул внутрь пещеры. Ступая как можно тише и при этом быстрее, он направился к среднему проходу. Хорошо, если отряд уничтожил всех воинов Шасета, но кто-то из них мог поддаться человеческой слабости и пересидеть за углом. Наткнуться на такого труса не хотелось.

Шагающего по извилистому коридору Сони сопровождал покрытый трещинами древний орнамент. Изо рта шел пар, мешающий рассматривать побледневшие картинки и, что хуже, тоннель. В пещерах Сони был первый раз, но, на его вкус, между ними и коллекторами Могареда было много схожего — сырость, темнота и мерзкое ощущение того, что, если что-то случится, тебе некуда будет бежать. Кое-где были видны следы давнего обвала — зазоры между плитами, осыпавшиеся потолки, заваленные боковые тоннели, которые за ненужностью никто не расчистил. Все ценные предметы вынесли, и остались только подставки для грязных ламп, помогающих ориентироваться в неприятной полутьме храма.

Собственно, это был не просто храм. Сони ожидал, что после врат окажется в круглой пещере с алтарем, как и во многих других святилищах. Однако сеть узких ходов храма Шасета наводила на размышления, что Мрачного бога стоит изображать в виде крота или червяка, а не чудовищного волка. Наверное, его почитателями, которых по очевидным причинам не жаждали видеть в городах, пещеры использовались как обитель и заодно как крепость. Во всяком случае, один из участков орнамента показывал оборону в каверне. Если история рассказывала именно об этом храме, то в могилу воинам Шасета он превратился не только после обвала полвека назад.

Коридор обрывался вывороченной дверью, и из грота раздавались приглушенные голоса. Наверное, люди находились в боковом коридоре или запертой комнате. Сони прижался к стене, не торопясь выскакивать и стараясь определить, друзья его ждут за поворотом или враги.