— Я? Не я… — дерево задрожало, один из мостов упал.

— Я была бы осторожнее на твоем месте, — Ана цокнула языком. — Ты все разрушишь.

Она прошла по мосту. Я хмуро закрыл рот, боясь, что мы упадем из-за моих слов. Нам было сложно убить, но я не хотел рисковать зря. Ана замерла, держась за лозу, что проросла под ее пальцами.

— Что такое? — спросил я.

— Вспомнила, — ответила она, печально улыбаясь, оглянувшись. — Этот мост, как и остальные, были созданы раньше. Этот вырос, когда ты запустил пальцы мне в волосы.

Она пошла дальше, а я застыл и думал об ее словах. И когда я пошел, я все еще думал о них, когда она указала на другое:

— Видишь, как там склонились деревья? — спросила она. — Это когда….

— Я понял, — прервал ее я. Дерево изгибалось сверху, напоминая переплетенных возлюбленных. — Когда мы наткнемся на место, что ты создала, обнимая сирен, предупреди, чтобы я обошел, — сказал я.

Ана замерла. Ее голос донесся до меня:

— Нет такого места, — сказала она.

Я опустил голову и больше не разглядывал окрестности, говоря себе, что не важно, случилось ли что-то между ней и ее сиренами, или этот феномен происходил только между нами. На вершине она открыла дверь, что вывела на большую ветку. Она подняла руки и засмеялась, когда сотни маленьких летучих мышей влетели в пещеру. Их звуки смешались с ее голосом, и казалось, что мыши смеются с ней.

Их глаза вспыхивали в тусклом свете. Силой амулета она одарила их, как и змея. Они выросли на моих глазах и стали говорить. Она дала им указания, и мы ушли.

— Почему пещера выглядела иначе? — спросил я.

— Будешь злить меня дальше в пути, и красоты дерева станет еще меньше.

— Очень смешно. Но я серьезно, Ана.

Она повернулась и пожала плечами.

— Может, потому что вы с Келси придете сюда только через сто лет.

— Мы так далеко во времени?

— Все умирает, Сохан. Время превращает все в пыль. Даже тигров, — она ткнула мне в грудь.

Мне не нравились ее слова. Меня смерть не беспокоила так сильно, но ее? Я не думал о богине Дурге как о смертной. Я решил спросить у Кадама. Хотя он вряд ли скажет.

Сапог Аны соскользнул с ветки, и я схватил ее за руку. К сожалению, роса на ветке заставила поскользнуться и меня, и мы полетели. Я притянул Ану к себе, обвил ее руками, стараясь защитить от ударов о ветки. Ветер свистел, поднимая наши волосы, пока мы падали. А потом уже не падали. Руки Аны обвили мою шею, и мы взлетали все выше.

Она прижалась ко мне, уткнулась головой в мое плечо, и я, не думая, погладил ее волосы. Мы молчали. Мы были закрыты друг для друга с утра, и я не знал, как нарушить молчание. Мы прибыли на вершину слишком быстро чтобы я понял, что делать дальше. Она быстро создала стимфалийских птиц, оставила Волшебный шарф между их огромных яиц. Ана шепнула слова, что позволят Рену и мне оставаться людьми двенадцать часов в день, как только Келси и прошлый я заберут шарф.

Птицы были орлами, пока она не поколдовала над ними. Как и с другими существами, она спросила разрешения, а потом дала им бронированные клювы и острые перья из металла. Я поежился, вспомнив, как я чуть не умер в столкновении с ними. Они пока выглядели не опасно, но я знал, какими они бывают.

Пора было идти, и я подхватил ее на руки. Я поцеловал ее в лоб в извинении. Ана мило улыбнулась мне, оттолкнулась ногами, и ветер опустил нас. Ее улыбка согревала меня даже в тенях большого дерева.

Пока мы летели среди ветвей, я спросил:

— Почему они меня не помнят? Сирены, птицы и мыши? Ты забрала их память?

— Как я и говорила, птицы и мыши — первое поколение. Вряд ли они рассказывали о тебе потомкам. Их понимание вещей ограничено.

— А сирены? Это те же, с кем я столкнулся.

— Да, у них я стерла воспоминания.

— О, они жалеют об этом, — фыркнул я. — Удивительно, что ты не стерла мои.

Она с любопытством посмотрела на меня и сказала:

— Я обещала не стирать твою память, — она заморгала и тихо спросила. — Ты хочешь забыть то, что было между нами?

— Нет, — тут же ответил я. — А ты?

— Нет.

Облегчение удивило меня. Шок от того, что Ана была в моих руках в Роще, прошел. Женщина из моего сна, что не давала мне покоя годами, оказалась реальной. Я всегда думал, что я преследовал, целовал и признавался в любви Келлс. Но теперь подозревал, что это всегда была Ана. Только Ана могла ослепить меня и скрыть запах. Ее волосы были длиннее, чем у Келси, и она была намного выше.

— Остается только одно, — Ана не дала мне зайти далеко мыслями.

— Что? — спросил я.

— Вороны.

— Да. Ты их призовешь?

— Не совсем.

Мы остановились на ветке высоко над землей. Воздух расплылся, Ана ускорила время. Мой желудок дернулся, и мышцы задрожали. Стало видно меня и Келлс. Ана шепнула:

— Только не столкнись с собой.

Она щелкнула пальцами, магия шарфа окутала нас, хотя мы оставили его на вершине дерева. Мы стали воронами. Я хлопнул раздраженно крыльями, каркнул на Ану, а та подмигнула и спрыгнула с ветки. Полет был для нее легким, как и все остальное. Ее перья были цвета ее волос, сияли на солнце, пока мы летали над людьми внизу. Я чуть не упал, неловко хлопая крыльями, чтобы не врезаться в себя.

— Кар! — сказал я, а хотел сказать: «Осторожно!». Я быстро приземлился и тут же отлетел от своего прошлого я.

Время ускорялось порывами, и я связью нашел Ану в домике на дереве. Она сидела там в гнезде, клевала медовые кексы. Браслет Келси и камера лежали рядом с ней.

«Что ты сделала?» — спросил я.

«Украла вещи. Это не приятно. Не переживай, я их верну. Сейчас им это не нужно. Что делает эта коробка?».

«Это камера. Ею делают фотографии. Помнишь, я рассказывал в цирке?».

«Как это работает?» — спросила она, клюя печенье.

«Я покажу», — я смог сделать пару фотографий маленьким языком птицы, это было сложнее, чем я думал, но я показал ей.

И тут я услышал шум. Мы выглянули из гнезда. Было жутко смотреть на меня и Келси, забирающихся в домик. Если бы я мог закатить глаза от того, как глупо выглядел, раскачиваясь как обезьяна, я бы это сделал. Я выглядел жалко. Келси хотя бы возмутилась.

— Ради всего святого, заканчивай с этим позерством! Ты не понимаешь, на какой мы высоте, и что ты умрешь ужасной смертью, если сорвешься? Ты ведешь себя так, словно это смешное приключение, — сказала Келси.

Я старался не слушать это. Я пытался завоевать Келси, меня смущало, что Ана это видела. К сожалению, мне открылись глаза на то, что Келлс не отвечала так, как я думал. Я ей нравился, да, но я видел, что мое поведение вызывало у нее неудобство.

Ана смотрела на шоу внизу. Я застонал бы, если бы мог.

«Как ты это сделала?» — спросил я, стараясь отвлечь ее.

«Что именно?» — ответила она, глядя на другого меня.

«Как ты сделала нас Хугином и Мунином? Я списал оранжевого тигра на простую перемену цвета, но птицы? Я не думал, что это возможно».

«Ты забываешь, как мы превратили юношу в коня. Может, тебе стоит изменить понимание того, что возможно, а что — нет. Тихо, Сохан, я хочу послушать».

Я распушил перья, злясь, что моя попытка отвлечения провалилась.

— …Мне нравится все время оставаться человеком, — сказал другой я. — И нравится быть с тобой.

«О, брат, — подумал я. Было неловко знать, что Ана смотрит, как я подкатываю к Келлс, особенно после того, что недавно произошло между нами. Они сели, и Келси вытащила свои записи. — Люблю оперативность Келси», — этого мне не хватало. Мы молчали, смотрели на них и слушали. У меня кончилось терпение, и я зашумел.

— Эй! Есть тут кто? — услышал я старого себя.

«Что нам делать?» — сказала Ана, каркая.

«Посмотрим, — я качнул головой. — Не помню. Было что-то с очищением мыслей».

Ана зашуршала перьями и щелкнула клювом.

«Ладно, — сказала она. — Разберемся».

Она полетела, я — следом, все еще двигаясь неловко, хотя ее пируэты поражали. Прошлый я вытащил чакру.