— Вижу, у тебя есть свой тигр для боя, — сказала Ана.

— Ммм, да, — ответила Келси, — это Рен, но он не просто тигр.

— Да. Я знаю, кто он, и что ты любишь его почти так же сильно, как я люблю своего Дамона. Да?

«Погоди, — что? Она любила меня? — Ты серьезно?» — мысленно спросил я. Как она могла, если недавно злилась на меня.

«Тихо, — сказала она, ее вторая рука гладила меня на загривке. — Ты не видишь, что я занята?».

Ана продолжала:

— Вы пришли искать моего благословения, и я это дам. Подойдите и примите.

Рен приблизился, и я вздрогнул, когда он понюхал. Он узнал меня? Я помнил, что Рен говорил, что тигр Дурги был оранжевым. Я опустил взгляд, и мои лапы были оранжевыми. Я подвинул лапу на камне, черные мне нравились больше.

Ана сказала им, куда они отправятся, предупредила об опасности. Я следил за Реном, а тот смотрел на меня слишком пристально, я едва заметил, что Ана отдает гаду Келси.

«Уверена?» — спросил я.

«Да. Оружие Дурги теперь тоже часть меня, — объяснила она почти печально. — Я могу призвать их, когда и где хочу. Когда они не нужны, мы просто отпустим их, и они вернутся на место».

Я выдохнул, фыркнув, как тигр. Рен не понял бы, но я не мог это удержать.

Келси проверила гаду, и я удивился тому, что у нее есть сила богини. Я всегда думал, что сила Аны от части земли в амулете, но у Келси ее еще не было. Может, сила их была от связи с тиграми. Тогда проклятие тигра было не наказанием, а благословением. Без него Ана и Келси умерли бы на поле боя, если бы пережили трудности до этого.

Я закрыл глаза и склонил голову. Ана почесала меня под челюстью. Ее ладони отвлекали меня. И я не заметил, как Фаниндра ожила и поползла к Келси. Меня удивило, что Фаниндра была своего размера.

«Когда это произошло?» — удивился я.

«Она питается временем, — сказала Ана, отвечая мне. — Пока мы путешествовали, она быстро выросла».

Это ответило на два вопроса. Я понял быстрый рост Фаниндры, и что Ана слышала мои тайные мысли. Она слышала, как я назвал ее красивой.

Келси дрожала, пока Фаниндра приближалась. Бедняжка онемела.

Я фыркнул, глядя на Ану.

«Прости, — сказал я. — Ты будешь скучать по Фаниндре, — Рен и Келси отвлеклись на змею и не видели слез на лице Аны. — Не надо, — добавил я. — Кто знает, какие демоны возникнут из этих слез, — Ана сжала мою шерсть. Я потерся головой об ее ногу. — Мы же ее еще увидим?» — спросил я.

Я уловил слабый кивок.

«Она услышит мой зов, когда я попрошу ее помощи. Я дала ей способность оставлять металлическую копию с Келси, когда нужно. Но Келси она сейчас нужна».

«Интересно», — Келси и Рен следили за Фаниндрой, а я задумался, сколько раз с нами было украшение, а не настоящая змейка.

Фаниндра добралась до руки Келси, подняла голову и высунула язычок, словно прощалась с богиней, а потом стала браслетом.

Ана объяснила:

— Ее зовут Фаниндра, Королева змей. Она — проводник, она поможет вам найти то, что вы ищете. Она покажет безопасный путь, озарит путь во тьме. Не бойся ее, она не желает зла, — она улыбнулась и погладила голову Фаниндры. — Она ощущает эмоции других, хочет, чтобы ее любили такой, какая она есть. У нее есть цель, как и у всех ее детей, и мы должны принимать, что все существа, даже страшные, создания высшей силы.

Я ощутил в словах Аны не только совет Келси. Ана любила тех жутких демонов? Обезьян? Когда она посоветовала Келси и Рену искать друг друга сердцем, камень правды на моей груди нагрелся. Я не искал свою цель сердцем? Ана обвиняла, что я скрываю от нее разум и сердце. Как я мог это опровергнуть?

Рен и Келси задавали вопросы, желая узнать больше, но Ана силой шарфа и земли покрыла нас камнем. Вуаль появилась на моих глазах, я снова стал неподвижным. Келси протянула руку к моей пыльной голове и коснулась уха, где была рука Аны. Холодное ощущение окатило меня, и хотя я все еще был в статуе тигра, я ощутил, что Ана ушла.

Келси повернулась на звук, и я увидел Ану рядом в ее обычной одежде — в зеленом платье и в высоких мягких сапогах. Ее глаза вспыхнули, когда она посмотрела на меня, но Келси ее не видела.

Рен пошел за Келси из храма, я услышал, как уехал джип.

Ана не двигалась и смотрела на меня.

Я не мог говорить и нервно закричал мыслями:

«Ана? Поможешь?».

Развернувшись, она прошла к колоннам и разглядывала рисунки. Когда она закончила, она щелкнула пальцами и вернула мне власть над телом. Я кипел к моменту, когда выбрался из камня и принял облик человека. Я не мог выбраться сам. Я зло отряхнул черную рубаху, тщетно сметая пыль.

— Что все это было? — закричал я, глядя на нее.

Не слушая меня, она взмахнула рукой. Меня окружил вихрь, что унес всю пыль, как пылесос Нилимы, но версии богини.

— Хватит! — заорал я из вихря. Если она слышала меня, то не отвечала. Когда ветер отпустил меня, я бросился к ней, схватил за руку и развернул, чтобы она посмотрела на меня. Я знал, что она такое не любит, и я понимал, почему она испугалась, и пожалел, что так ее схватил. Было проще отпустить руку, чем мое раздражение. — Ты не объяснишь, зачем заперла меня там?

— Я тебя наказывала, — просто сказала она, уперев руки в бока.

— И чем теперь я тебя разозлил? Ты не злилась пару минут назад, пока гладила мои уши, так что это что-то новое.

Ее щеки порозовели.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала она и пошла к выходу из храма.

Я бросился за ней и сказал:

— Думаю, нужно поговорить. Нужно установить правила.

— Почему мужчины всегда думают, что могут направить женщину в нужное им русло, создав правила? — спросила она.

— Потому что с правилами знаешь, чего ожидать. Правила упорядочивают жизнь.

— Ха? Ты о порядке? — закричала она, толкнув меня в плечо. — Это приказ. Твой приказ, — каждое слово она подчеркивала тычком пальца в мою грудь. — Где ты говоришь мне, что делать.

— Если ты не заметила, ты мной управляешь, а не наоборот, — я шагнул вперед, она оказалась между мной и стеной храма, так что больше не могла меня тыкать. Ее ладонь прижалась к моей груди, но она не отталкивала, хотя я бы ей позволил. — Я не пытаюсь указывать тебе, — процедил я. — Я просто пытаюсь понять, за что ты заперла меня в статуе на час.

Ана закатила глаза.

— Не час, а всего пару минут.

— Это ощущалось как час! — я снова злился, как в начале нашего совместного пребывания в прошлом. Я думал, это мы переросли. Она так раздражала.

Ана рявкнула:

— Ты был в порядке!

— Я был в ловушке!

— Если кто и в ловушке, то это я! — заорала она, сжав мою рубашку и тряхнув меня. Она была сильной. Сильнее меня и Рена, вместе взятых. Я не успел понять, а наши роли поменялись, она вжала меня в стену. Ее хватка была такой крепкой, что рубашка затрещала. Глаза Аны горели от гнева, страха… и чего-то еще, что я не мог определить.

Я вскинул руки, успокоил голос и сказал:

— Ты не в ловушке, Ана. Видишь? Я тебя не держу. Ты держишь мня.

— Но я в ловушке, — сказала она с мольбой, я такого еще не слышал. — Я узница. Цепи прошлого… давят на меня, заставляют помнить о жутком. А передо мной цепи долга. И меня будто разрывает пополам, все хорошее во мне выливается посередине. Я не знаю, какая сторона победит. Но я проигрываю.

Я вспомнил сломленную девочку, что просила меня научить ее защищаться. Я тут же остыл и попытался убрать волосы с ее лица.

— Понимаю, Ана. Наши жизни не простые.

— Я не хочу, чтобы они победили, Сохан — ни космос, что использует меня, ни хозяин рабов, что использовал меня. Я хочу найти счастье среди всего этого, приятную середину. Я так много прошу?

— Нет, Ана. Скажи, что сделает тебя счастливой? Чего ты хочешь?

— Я хочу… хочу…

Она облизнула губы с безумным видом. Я кивнул, но она молчала. А потом она сжала мою рубашку с решительным видом и потянула.