— Думаешь найти пару? — спросила Амалия, они шли по переулку меж двух рядов домов в темный лес. Она жалела, что была без плаща, не могла согреть открытые руки. Она хотела, чтобы он попросил ее стать ему парой.

Он оглянулся на нее через плечо. На миг показалось, что он что-то скажет. Но он кивнул и погладил ее ладонь большим пальцем.

Они шли вдоль ручья прочь от деревни. Тьма заполняла лес, Амалия слышала сверчков. Все было зловещим, так ей казалось.

Дикие земли были достаточно далеко, так что тут не появились бы монстры или жестокие существа, но это не означало, что на них не могли напасть люди или Волки.

Опасность скрывалась в самых неожиданных местах. Амалия это знала.

Но она улыбнулась, когда Арос сжал ее руку крепче.

Она едва видела его лицо, пока они заходили глубже в лес, и на миг она подумала, что увидела что-то вдали.

Ее сердце пропустило удар, она услышала хруст листьев за ними. Она замерла, но Арос не остановился с ней.

— Почти пришли, — сказал он.

Амалия облизнула губы и оглянулась через плечо на тьму.

— Я что-то услышала.

— Наверное, олень, — сказал он.

— Не уверена. Вернемся.

Он не слушал. Он тянул ее за собой, а она пыталась вырваться. Когда он сжал ее руку сильнее, ее сердце ёкнуло.

— Куда мы идем, Арос?

Она смотрела в стороны, горло сдавило.

Он не ответил, и она сглотнула, мысли путались от тревоги.

Он не собирался делать ей предложение. Это стало ясно, когда впереди показался костер.

Их ждали мужчины в плащах.

И клетка.

Крик Амалии заполнил лес, она поняла, кем были те люди. Она уже видела эти одежды. Она надеялась, что больше их не увидит.

Арос, ее лучший друг и мальчик, которого она любила, схватил ее и сунул ее, брыкающуюся и кричащую, в клетку. В ее сердце была выжжена дыра.

С большими от ужаса глазами Амалия впилась в прутья клетки, стоящей на телеге. Она посмотрела на него с мольбой.

— Умница, мальчик, — сказал отец Мардук.

Она не забыла бы его голос, даже если не могла разглядеть лицо под капюшоном.

— Что ты наделал, Арос? — спросила Амалия между всхлипами. Она едва могла дышать от паники, бегущей по ее венам раскаленным потоком, поднимающейся к груди и шее. Щеки Амалии покраснели.

Так ощущалось предательство. Миллион ударов в сердце.

Он посмотрел на нее, и она задалась вопросом, дружил ли он с ней. В его глазах было то, чего она никогда не видела. В них была тьма, холод, черное сердце. Он опустился перед клеткой, и она отпрянула и закрыла рот.

В этих глазах не было любви или доброты.

Где был милый мальчик, которого она полюбила? Когда этот незнакомец заменил ее Ароса?

Слезы лились по ее лицу.

— Почему?

Он понизил голос, склонившись к прутьям. Монахи шептались, она сосчитала троих. Двое были на спине дракона, а один — у телеги с лошадью.

— Я сделал это для тебя, — сказал Арос, Амалия стиснула зубы. — Ты не Волк, Амалия. Ты маг, и ты принадлежишь Братству. Пора тебе перестать убегать. Однажды ты меня поблагодаришь.

Телега покатилась, покачиваясь, а Амалия смотрела на Ароса, пока он не пропал вдали.

Его слова часами крутились в ее голове, пока ее увозили в клетке. Боль не задержалась.

В ней уже не было места боли или горю.

Когда они остановились у берега и переместили ее на корабль, она хмурилась. Она чесала руки, пока кожа не покраснела, пока не пошла кровь. Она немела от ненависти. Братство преследовало маленькую испуганную девочку два года, а нашло женщину.

Воина.

Она посмотрела на нечто странное, пока ее клетку грузили на корабль.

Орел сидел на груде ящиков и смотрел на нее черными глазами, сияющими в темноте.

Он смотрел на нее, и Амалия могла поклясться, что он знал, о чем она думала.

Хмурый ее вид сменился ошеломлением, она моргнула, и орел пропал.

Она прижалась спиной к прутьям и скрестила руки на груди. Она смотрела на точку, где был орел.

— Я жду, — прошептала она во тьме. — И я не боюсь. Больше не боюсь.

20 

Рейд был на жителей Регарда. Сезон убийств. Дикие земли были местом, где боги хранили неудавшихся созданий. Монстров. Существ из темных кошмаров.

В рейде на кланы они не только показывали, кто истинный воин, но и могли награбить себе добро, убив монстра.

Море снов сияло в свете солнца. Сине-зеленые воды мерцали и перекатывались, Килан и его клан забирались на корабль.

Килан стоял на борту и смотрел на небо. Говорили, что Драконья эпоха закончилась, но последний клан драконов готовился начать новую эру. Каждый убитый монстр сделает их сильнее. И они командой одолеют любого монстра.

С Видаром и Хольгаром рядом Килан был готов к успеху. Его отец стоял впереди корабля, внушительный в тяжелом одеянии из шкуры медведя.

Они искали славы. Они хотели вернуть свое место.

— Я просто хотел нормальную жизнь, — сказал Видар, его глаза были красными от соленых брызг.

— Нормальную? Тогда остался бы дома и ухаживал за пшеничными полями с моими девятью детьми. Думаешь, это работа? Ты еще не слышал, как тройняшки могут ночью выть не хуже койотов, — сказал Хольгар, волны раскачивали их корабль.

Вода окатила Килана и остальных.

Так было днями.

Килан и Видар посмотрели на него.

— Каждую ночь? — Килан вскинул брови.

— Каждую дурацкую ночь.

Килан изобразил, как дрожит, хотя его одежда прилипла к телу, и он на самом деле замерз.

— Что ж, ты этого хочешь, друг?

Видар покачал головой.

— Я не говорил…

— Я всегда выберу меч, — сказал Хольгар, жуя сушеное мясо.

— Верно. Я скучаю по временам, когда взмахом меча можно было заткнуть мужчину, — сказал он, но все еще думал о монахах, восстающих из мертвых. Он не спал порой от этого. Братство было настоящим, и они хотели править миром.

Килан и его клан хотели вернуть родину и равновесие миру.

— Вот это были дни, — согласился Хольгар.

— Хватит жаловаться, — Давин опустил тяжелую ладонь на плечо Килана. Он прищурил голубые глаза, такие же яркие, как у Килана, и сел рядом с ним. — Ты — мой сын. Однажды ты будешь лидером стаи. А пока что слушай меня.

— Убьешь дюжину, вместо них возникнет сотня, — сказал Килан.

— Тысяча, мальчик, — сказал Давин, Килан скривился.

Ему было двадцать четыре. Когда отец перестанет так его называть?

— Мы убьем всех, чтобы найти ее.

Килан застонал и закатил глаза.

Ее

Утраченную наследницу империи Эрани.

21 

Посреди ночи Килан проснулся от глубокого сна. Корабль раскачивался, слышались крики.

Видар ворвался в каюту с мокрым лицом и одеждой. Его щеки были красными, а голос — хриплым.

— Вставай, — крикнул он.

Килану не нужно было повторять. Он встал с кровати и схватил меч. Его желудок сжимался от криков на палубе.

— Что там?

Видар нахмурился.

— Корабль Братства.

Килан застыл от этих слов.

— Что ж, — сказал он, — убьем пару монахов.

— Убери эту ухмылку, — сказал Видар.

— Почему?

— Те монахи отличаются от напавших тогда на нас. Они сильнее. Их лидер мощный, он разрушает корабль. Он…

Килан побелел. Он подошел к Видару и понял, что его лучший друг не может смотреть ему в глаза.

Что-то в том, как он замолчал, показалось Килану тревожным, и он понял, что Видар собирался сказать. Но ему нужно было услышать. Сказать, что это не правда. Сердце колотилось в груди так громко, что он слышал только это.

— Что он?

Видар опустил голову и повернулся, чтобы уйти.

— Твой отец мертв.

Корабль покачнулся, чуть не рухнул на бок, Килан повторял эти слова в голове.

Как он мог это допустить?

Он не успел ответить, громкий взрыв вырвал его из мыслей.