Только Луноцвет может защитить людей и оборотней от сынов Мрака. Только девушка с любящим сердцем может пробудить волшебный цветок, что спит на острове посреди Чёрного озера. Там властвует коварная нимфа, и говорят, что ни один человек не уходил из её владений живым. А ещё говорят, что Луноцвет забирает жизнь того, кто его пробудил. Но для Таи и её любимого кота-оборотня нет иного пути. Они придут к озеру, встретятся с нимфой. И свершится то, что суждено.

Предания Залесья. ЛУНОЦВЕТ.

Михеева Рина

Они были очень странной парой. Тая — обычная человеческая девушка семнадцати лет, рыжая, яркая, солнечная, глаза медовые, россыпь веснушек, улыбка, от которой и в пасмурный день становится светлее. Даже оставшись сиротой в тринадцать лет после морового поветрия, она лишь на время померкла, но не разучилась улыбаться, освещая всё вокруг, будто маленькое живое солнышко. И даже деспотичная ворчливая тётка, приютившая сироту, не сумела загасить её сияния.

А он… Он был котом, приблудившимся невесть откуда. Тая нашла его за околицей год назад. Чёрный кот лежал на боку, облезлый, тощий, тяжело дышавший и, кажется, собиравшийся прямиком на кошачьи небеса. Но Тая не пустила. В ней было так много жизни, что она сумела поделиться ею с котом и удержать. Устроила ему лежанку в амбаре, выпаивала молоком, да травки целебные прикладывала к рваной ране на шее, это, конечно, тоже помогло.

Боялась, что кот расчёсывать будет, сдирать повязку, но он терпел, щурился злыми зелёными глазищами и терпел, только иногда шипел тихонько, да показывал белые острые клычки, когда Тая пыталась его погладить.

Непонятный кот. Весь чёрный, как сажа. Таких кошек в Заречном никогда не водилось. И прийти ему было неоткуда, разве что из леса, или, скорее, из-за леса, потому что где-то там как раз обитал клан кошек-оборотней. Насчёт больших кошек, размером чуть ли не с телёнка, сомнений не было, они там точно жили, но кое-кто говорил, что и клан маленьких кошек где-то там тоже имелся. Их, правда, никто в Заречном не видел, а если видел, то не сумел отличить от кошек обыкновенных — серые, рыжие, полосатые, пёстрые, в белых носочках и трёхцветные — они жили рядом и вместе с людьми. Обычные кошки, ловящие обычных мышей и крыс.

Но этот вот, чёрный, с невыносимо пронзительным взглядом ярко-зелёных глаз, был ни на одну нормальную кошку не похож, и взяться ему было неоткуда. Поэтому и подозревали, что он всё-таки оборотень, поэтому и не тронул его никто — опасались. Кто его знает, вдруг родичи придут за него мстить, если тайком прибить Черныша, как назвала его Тая.

Так он и остался в Заречном, и не просто остался, а ходил за девушкой повсюду, держась в отдалении, наблюдал, щурился зелёным глазом, мол, не сметь её обижать, если надо, я и сам обижу, а вы не суйтесь, моя она! И мальчишки, иной раз дразнившие Таю, норовившие дёрнуть за солнечную прядь, а то и задрать юбку, присмирели.

Самым смелым, а может быть, самым глупым, оказался сын лавочника, противный Витослав, давно объявивший, что Тая всё равно будет его. Хуже всего было то, что тётка Таи была на его стороне и считала Витослава самой лучшей партией для сироты-племянницы. Пока что Тая отбивалась довольно успешно и только раз нежеланному ухажёру удалось урвать смазанный поцелуй, да и то вслед за ним его настигла звонкая оплеуха, а на другой день Витослав проснулся от сильной боли и обнаружил на лице глубокие алые царапины. Обидчика уже и след простыл, только колыхалась занавесь на оконце, но даже последнему дураку было ясно, чьих лап это дело.

Многие мечтали прибить этого кота, ни никто так и не решился. Оборотней не любили, зато боялись. А за что их любить? Сами оборотни обычных людей, если можно так сказать, за людей не считали. Относились как животным, только чуть более смышлёным. Так говорили. Тая настоящих оборотней за всю жизнь не видела ни разу. Ну, если Черныша не считать. Но был ли он оборотнем?

Ей хотелось в это верить, она могла подолгу наблюдать за ним, мечтая, как однажды он превратится в молодого человека, решительного, сильного, умного и, конечно… влюблённого в неё — Таю. Как уведёт её далеко-далеко, в чудесный край, где они будут счастливы и никто больше не станет ни попрекать её куском хлеба, ни дразнить, ни приставать. И уж конечно, там не будет Витослава.

А ещё Тая сможет наконец заняться тем, что ей нравилось: выращивать и собирать лечебные травы и лечить всех нуждающихся в её помощи. В Заречном этим занималась мельничиха, пригрозившая Тае, что “рыжие лохмы повыдергает и глаза бесстыжие выцарапает”, если девчонка осмелится лишать её законного дохода. Иногда к Тае всё же бегали тайком самые бедные, знали, что она может помочь, да ещё и получше мельничихи, ведь училась, хоть и недолго, у местной знахарки и имела способности. Но тут ещё и от тётки скрываться приходилось, потому как с бедняков ничего не возьмёшь, ну и нечего, мол, тратить на них время!

Так прошёл год, а потом мраки задрали корову тётушки Анисы. Да, именно мраки или сыны Мрака, как называли их более знающие и грамотные сельчане, ведь такие следы когтей и медведь не оставит, а летом выходить к самому посёлку медведю ни к чему — в лесу полно еды. Оборотни? Так они далеко. Хотя Заречное и самый близкий к владениям тёмных оборотней человечий посёлок, всё равно — далеко до них. По эту сторону Заповедного леса — самый близкий, а по другую, говорят, ещё много селений людских. Может, там оборотни и свирепствуют, но идти в такую даль, чтобы задрать корову? Глупо…

Светлые оборотни жили в относительной близости — на другом берегу реки, но им корова и подавно ни к чему, они не хищники. К тому же теперь по ночам из леса доносились жуткие подвывания, на подворьях пропадало всё больше скотины, по утрам испуганные жители обнаруживали проломы в заборах и сорванные с петель двери амбаров, курятников и коровников.

В дома мраки пока всерьёз не ломились, хотя уже оставляли на стенах и дверях следы жутких когтей, но все понимали, что это дело времени. Перережут всю скотину и возьмутся за людей, а людям и так не сладко будет — без скотины-то!

Как извести или отпугнуть чудовищ, никто не знал. Предки помнили, да ушли знания, ведь память у людей короткая, а мраки лет сто не беспокоили, а то и все двести — тут мнения расходились. Вот знахарка, может, знала, так померла недавно, а преемницы себе не выбрала. Вернее она-то выбрала — Таю, да той тётка не позволила учиться.

Оставалось последнее — перебираться за реку, ближе к светлым оборотням. Но это значило всё бросить — дома добротные, поля плодородные, сады — всё! А за рекой им никто не обрадуется, там и без того людских селений понатыкано, что травинок на полянке. Оборотни живут привольно и тесниться не пожелают. Они хоть и светлые, да не больше тёмных людей жалуют.

Близилось полнолуние, и посёлок замер в ужасе: при полной Луне мраки ещё сильнее и яростнее, как бы не вломились в дома. Ближе к вечеру Леся, двоюродная сестра Таи, а тётки, её приютившей, родная дочь, прибежала откуда-то запыхавшаяся, испуганная, отозвала Таю за дом, зашептала горячо:

— Схорониться тебе надо!

— Что случилось-то? — растерянно взглянула на сестру Тая.

— Лавочник с сыночком недоброе задумали! И мельничиха с ними… Видно, она их и надоумила. Слух пустили, что ты с тёмной силой знаешься и от тебя избавиться надо, а заодно и мраков задобрить! Так, мол, от них предки откупались — надо девицу в лесу привязать и оставить! Ой, Тайка, ой… что делать-то… Они ведь народ баламутят. Если мужики за тобой придут, не отобьёмся ведь! — Леся всхлипнула. Она была искренне привязана к сестре.

— Успокойся, Лесь, не переживай ты так, обойдётся всё, — Тая гладила сестру по вздрагивающим плечам.

— Да как оно обойдётся?! Я сама слышала…

— Ну… как-нибудь… — Тае не верилось, что односельчане способны на подобное, но в следующий миг она поняла, что ошибалась: на двор заходили мрачные мужики, на чьих угрюмых физиономиях была написана решимость быть бесчеловечными до конца.