Не верящий своей удаче Филинов едва успел начать запись, а Степан Алексеевич, усевшись напротив на стул, и покаянно опустив глаза, принялся вещать о своей миссии. Правда, он не признал, как следователь не старался, попыток скрыть улики, и зверской расправы над трупами, но и сказанного было вполне достаточно.

Начальник Филинова сказал, довольно оглядывая подчинённого:

— Вот видишь, дорогой мой, можешь, когда хочешь! А что это дело с охранником? Ну, в этой фирме, как её… Ты ещё не закрыл дело? Давай, закрывай уже. Ведь самоубийство, ясно и ежу.

Филинову пришлось кивнуть. Он и правда в глубине души считал, что участие в делах, в которые ввязался покойный Макс Фоскарелли, есть особо изощрённый способ самоубийства.

***

Базиль Фёдорович поднялся по широкой каменной лестнице, покрытой до того солидным ковром, что совестно было по нему идти. Его проводили в уютный зал, залитый ярким светом и почти пустой. Он впервые оказался в такой солидной компании, хотя знал многих из этих людей. Их нельзя было не знать.

Он хотел в сотый раз поправить галстук, уже выверенный под строгим взором Ксении Леопольдовны, но к нему подплыла приветливо улыбающаяся дама и протянула руку для знакомства. Он пожал руки всем членам маленького элитного клуба, зная из присланного накануне протокола, что здесь это признак хорошего тона.

— Вы хорошо выглядите для человека, который вернулся с того света, — кокетливо сообщила дама, оглядывая присевшего на диванчик Базиля Фёдоровича. — Ведь вы лежали в реанимации?

— У господина Акинушкина неплохой загар, — отозвался господин Фогель, разглядывая в свою очередь нового члена клуба.

— Это новая процедура, вроде солярия, — смущённо пояснил Базиль Фёдорович. Он не любил врать по пустякам. Но не станешь же объяснять, что приобрёл загар, копая в деревне грядки с редиской. И валяясь на песке у речки со странным названием.

— Ах, это так необычно, — сказала дама.

А господин Фогель оглядел свою покрытую красноватым загаром кожу, и самодовольно сказал:

— Да уж, в палате лежать, это не по яхте разгуливать. Сразу видно, что ваш — ненастоящий. Кстати, где наш дорогой господин Фрезер? Неужели всё ещё в отпуске?

— Жаль, он такой милый собеседник, — сказала дама, оправляя розовый бантик, а другая дама, в сером платье, качнув жемчужинами в элегантных серёжках, ответила:

— У господина Фрезера долгосрочный отпуск. Говорят, проблемы со здоровьем. Возможно, он вообще не вернётся.

— Не может быть, — огорчился господин Фогель. — Кто же тогда будет вместо него?

— Может быть, господин Акинушкин нам расскажет? Он ведь теперь член совета директоров, если я не ошибаюсь? — строгая дама посмотрела на Базиля Фёдоровича ободряюще, и он отозвался:

— Да, мы вошли в состав корпорации. Могу сообщить, что пока господин генеральный директор в отпуске, его замещает господин Коновалов.

— Господин Коновалов приятный человек, — одобрительно покивала головой дама в сером. — Правда, немного педант.

— По сравнению с покинувшим наш клуб господином министром он просто душа общества, — сказала дама в розовом.

— Как быстро мы забываем друзей, — насмешливо отозвалась дама в сером, а розовая дама пренебрежительно повела плечиком.

— Вы ведь обучались в университете, или я что-то путаю? — ворчливо спросил нелюдимого вида человек, сидевший рядом на диване. Базилю Фёдоровичу его представили как господина Гиля.

— Да, действительно. А я помню вас, вы как-то приходили к нам читать лекцию.

— Какой факультет?

Базиль ответил, и господин Гиль явно подобрел. Он придвинулся поближе, и Базилю Фёдоровичу пришлось выслушать его соображения о важной научной проблеме современности, из которых он понял едва половину.

***

Члены элитного клуба спустились по роскошной парадной лестнице, и опять пожали друг другу руки на прощанье. Все были очень любезны, приём был выше всяких похвал, и Базиль Фёдорович чувствовал себя отравленным неким сладким ядом.

Константин захлопнул за ним дверцу, а Базиль облегчённо вздохнул. Ему предстояло ещё многое сегодня сделать, и время поджимало. Сильвия пригласила его на вечеринку, посвящённую вступлению в новую должность, — почти директорскую, как шутили в фирме «Бейбиберг», — и ждала, что он приедет.

Замурлыкал коммуникатор, он ответил и услышал голосок Мари. В памяти тут же возникло видение залитых солнцем грядок, и Мари в лёгком халатике, которая с дрожащими губами разглядывает перепачканный огородной землёй модный маникюр. И ещё заросли лопуха у забора, где было так темно и уютно, только кусались выбравшиеся из многочисленных норок злые муравьи.

— Ты знаешь, Игорь пригласил меня перейти в свой отдел, — сообщила она, как всегда не поздоровавшись.

— И что он от тебя ждёт в своём отделе? — озабоченно спросил он, вспомнив креативного гения Игорька.

— Сказал, что пока может мне доверить стирать пыль со стола. — Мари хмыкнула, и сказала: — Я научилась печь пирог. Придёшь сегодня? Сегодня будет с черникой.

—Сверни к офису, пожалуйста, Константин, — попросил Базиль Фёдорович.

Ему нужно было ещё кое-что сделать, но дело было не в этом. Он не мог решить, куда ехать в первую очередь, к Сильвии или к Мари. Ещё есть время подумать.

Константин глянул на него в зеркальце понимающим взглядом, машина плавно повернула и влилась в вереницу других машин, растянувшихся сверкающей полосой в ослепительном свете повисшего над горизонтом огненно-красного солнца...

***