И если восстание ндебелов и шонов затянется, акции «Привилегированной компании» совсем упадут, весь этот громадный биржевой мыльный пузырь лопнет! Родсу припомнят и его собственные заявления, что не генерал, присланный из Англии, и не офицеры королевской армии руководили операциями по подавлению, а он, Родс. Если сам руководил, то и свалить не на кого!

В Лондоне его ждет парламентское расследование набега Джемсона. А сюда, в его Родезию, прибыл заместитель британского верховного комиссара Южной Африки, чтобы разобраться в причинах восстания.

Но может быть, самое главное, чего он боялся, — что память о нем, слово «Родезия», только-только успев появиться на картах мира, так и не сумеет удержаться… Его имя! Он нервозно говорил:

— Ведь нельзя же это изменить! Невозможно переменить название. Слыхали вы когда-нибудь, чтобы название страны меняли?

Да, Родс тогда понял справедливость пословицы, что беда не приходит одна… И от проклятой малярии никак не избавиться. Трясет… Сердце все время напоминает о себе… И почти никого из близких людей нет рядом. После злосчастного набега почти все они в тюрьме, под следствием… По словам одного из его биографов, он даже думал о самоубийстве. Вероятно, это преувеличение. У него оставались еще и покровители, и последователи, и, главное, деньги.

Но все же для спасения всего, что он считал делом своей жизни, нужны были чрезвычайные действия. Какие?.. Какие?..

Ради таких мгновений стоит жить?

Завязать переговоры с ндебелами? Они хорошо помнили войну 1893-го, когда одно посольство Лобенгулы за другим бесследно исчезали, «по ошибке» расстрелянные родсовскими пионерами.

Начались попытки установить хоть какой-то контакт. Наконец, посланцам Родса удалось встретиться с несколькими индунами. На предложение прекратить сопротивление индуны ответили:

— Почему мы должны сдаваться? Мы держимся крепко и отбрасываем белых каждый раз, когда они нас атакуют… если белые устали от борьбы, они могут прийти и сдаться.

Посланцы Родса взяли неверный тон. Все надо было начинать сначала.

Наконец в горах наткнулись на древнюю старуху. Она была одной из жен Мзиликази, отца Лобенгулы. Через нее и установили контакты с вождями повстанцев. После долгих переговоров они объявили, что согласны встретиться с Родсом, если он придет к ним в сопровождении не более трех человек.

Встреча и переговоры, или на языке ндебелов — индаба, состоялась 21 августа. В качестве переводчика Родс взял с собой Коленбрендера — он выступал в этой роли еще при посольстве Лобенгулы в Англию.

Вокруг пяти-шести виднейших индун расположилось множество воинов. На Родса обрушился шквал обвинений. Ему пришлось выслушать, какие бесчинства творили его комиссары по делам туземцев, его пионеры и его полиция. Это были обвинения Родсу: ведь он сам устанавливал порядки. В отношении поселенцев к африканцам отражались его взгляды, его девиз, что ему важна земля, а не туземцы. Но тут, на переговорах, он назвал это злоупотреблениями, совершавшимися вопреки его воле.

В какой-то момент Родс отошел от своих спутников и сел среди ндебелов, стараясь подчеркнуть, что он целиком с ними. Заверил, что он сам, лично, займется реорганизацией управления страной. Все злоупотребления «в прошлом — с ними покончено. Они не повторятся». Индуны не понесут кары за восстание, и им будет передана вся та полнота власти, что была у них при Лобенгуле.

Встреча продолжалась четыре часа, и Родс добился своего: было решено продолжить переговоры.

Миру стало сразу же — ив красочных подробностях — известно о подвиге Родса, о том, как он пришел в стан врагов и, ежеминутно рискуя жизнью, добился прекращения кровавой войны. Великий строитель империи приходит безоружным к дикарям. А себе Родс казался Наполеоном на Аркольском мосту, когда тот, столетием раньше, в 1796-м, бросился вперед со знаменем в руках.

Никто не покусился на его жизнь, хотя возле индун стояли молодые воины, такие горячие головы. Каким бы ненавистным ни был для них Родс, они знали, что за его спиной — армия. Понимали, что мирные переговоры нужны им самим. И видели, что у англичан есть надежный союзник — голод.

Но все же, что и говорить, Родс рисковал. Могло произойти что угодно. Так что он, наверно, был искренним, когда сказал:

— Вот ради таких мгновений и стоит жить!

Через неделю, 28 августа, состоялась вторая

встреча. Она оказалась еще более бурной. Индуны Длизо и Бабиян перечисляли все новые и новые несправедливости. Обстановку накалили выкрики и выступления молодежи. Один из молодых воинов спросил Родса:

— Где же мы будем жить, когда все это кончится? Ведь белые люди считают себя хозяевами всей земли.

Родс ответил:

— Мы выделим вам районы поселения У вас будут отдельные зоны, мы дадим вам землю

Воин закричал в бешенстве:

— Вы дадите нам землю в нашей собственной стране? Какой же вы добрый!

Увидев в его руках ружье, Родс запротестовал. Тот ответил:

— Вы потому только и разговариваете со мной, что у меня в руках ружье. Я понял, что белые люди обращают на мои слова куда больше внимания, когда видят у меня ружье. Как только я положу ружье, я — никто. Тогда я — только пес, которого можно пинать ногами.

Среди ораторов на этой встрече оказался и один из секретарей Лобенгулы, сравнительно молодой человек, которого корреспондент «Таймса» называл Карл Кумало. Он рассказал, что его арестовали в Булавайо. По его словам, доказательством его участия в восстании — единственным, но вполне достаточным — сочли то, что он «образованный туземец». Его пытались пристрелить «при попытке к бегству». Но рана в голову оказалась несмертельной, он отполз, спрятался и затем действительно пошел к повстанцам.

Выступление Кумало и его «воскресение из мертвых», как писали английские газеты, было очень неприятно Родсу. Не только из-за понятного озлобления этого человека, но и потому, что он знал обстановку в английском стане, противоречия, разногласия. Знал даже, что ведомство верховного комиссара готовило расследование действий администрации Родса и что сэр Ричард Мартин должен этим заниматься. Кумало потребовал, чтобы Мартин встретился с повстанцами.

Карла Кумало поддержал Бабиян Он сказал, что, по слухам, «Белая королева» прислала в страну своего индуну для расследования дел. Это хорошо, заключил он, теперь, может быть, наконец перестанут скрывать правду.

Знакомство с «индуной королевы» состоялось 9 сентября, на третьей встрече. На этот раз с английской стороны вместе с Родсом был новый администратор Родезии лорд Грей и «королевский индуна» Ричард Мартин. Но встреча не оправдала надежды ндебелов. В отличие от Родса, который терпеливо выслушивал, Мартин прочитал ндебелам предлинную лекцию. Особенно попрекал Бабияна. Сказал, что британское правительство недоумевает, как это такой человек, как Бабиян, побывав в Англии и собственными глазами увидев могущество королевы, все-таки решил выступить против нее. Разве он не понимает бессмысленности этого, разве до него не доходит, что королева не оставляет такие действия безнаказанными? Но королева милостива, она прощает всех, кто сражался на поле боя. Судить будут только тех, кто совершал убийства, нападая на мирных поселенцев.

Наконец 13 октября состоялась заключительная индаба, на которой присутствовали уже все или почти все индуны — и те, что восстали, и те, кто не присоединился к повстанцам. Она ознаменовала конец восстания ндебелов.

Как удалось Родсу добиться этого?

На этих переговорах Родс, может быть впервые, понял, что с африканцами надо считаться. Всегда считал, что каждый человек имеет свою цену. Значит, и африканец тоже. Индун, во всяком случае наиболее влиятельных, надо подкупить. Им было обещано восстановление былых прав. Родс разделил страну на двенадцать округов и во главе каждого предложил поставить одного из индун (их власть, конечно, не распространяется на белых). Им обещали и жалованье. Для примера все это сразу было дано тем, кто не принимал активного участия в восстании.