Десятого июля Джемсон послал Лобенгуле письмо с требованием запретить его воинам пересекать «границу». О какой границе могла идти речь? Ее не существовало. О ней ни слова не сказано ни в одном из документов, на которые могла ссылаться компания: ни в «договоре Радда», ни в «договоре Липперта». Даже если считать их документами, имеющими юридическую силу, все же в первом говорилось о праве добывать полезные ископаемые, а во втором — о праве на строительство жилищ и поселков.

Что же Джемсон назвал границей? Вероятно, местность, где кончались земли, населенные народами шона, и начиналась область, где обитали преимущественно ндебелы. Иными словами, Джемсон сделал вид, что власть Лобенгулы — только над ндебелами, на землях же шонов — власть компании.

Вслед за отправкой письма Лобенгуле Джемсон потребовал от индун, руководивших отрядом, чтобы те явились к нему в форт Виктория. Выполняя строгий наказ Лобенгулы не вступать в конфликты с компанией, они пришли к Джемсону. Тогда он заявил, что будет говорить только с одним из них, Маньеву, и ультимативно потребовал, чтобы отряд немедленно отошел за «пограничную черту», иначе он, Джемсон, с ними расправится. На вопрос, где же находится «граница», Джемсон ответил, что ндебелы знают это сами.

Насколько же беспрекословно выполняли воины приказ Лобенгулы, что даже такое вызывающее поведение Джемсона не спровоцировало их на схватку. Но она все равно была предрешена. Срок выполнения своего ультиматума Джемсон показал по солнцу. Оставалось лишь около часа, а до тех мест, которые он считал «границей», было почти пятьдесят километров.

Ндебелов этот ультиматум застал врасплох. Должно быть, Джемсон так и рассчитывал. Все это происходило 18 июля, лишь через несколько дней после отправки письма Лобенгуле, и Джемсон мог быть уверен, что четких инструкций на такой случай Лобенгула не предусмотрел. Или, во всяком случае, что индуны их еще не получили.

Ндебелы стали отходить в направлении, указанном Джемсоном. Но уже через полтора часа он послал им вслед тридцать восемь всадников. Догнать пеших ндебелов не составляло большого труда, особенно последнюю группу, где был больной, которого несли на руках. По этому арьергарду всадники открыли огонь. Убили от тридцати до пятидесяти воинов. Ндебелы и тут, памятуя приказ Лобенгулы, сопротивления не оказали.

Капитана Денди, по приказу которого был открыт огонь, историк Флинт назвал «жестоким человеком». Но разве дело в жестокости капитана? Он делал то, чего от него ожидал Джемсон. А Джемсон в донесении верховному комиссару Лоху, в тот же день, сообщил, что ндебелы первыми обстреляли ковшиков Ленди.

В информации же директорам компании Джемсон, в сущности, прямо предлагал начать войну: «Три года переговоров привели лишь к тому, что матебеды стали чаще вторгаться в наши владения». А о своих действиях гордо докладывал: «Я приказал им немедленно убраться к себе, дав небольшой промежуток времени для исполнения, и заявил, что прогоню Их, если они не уйдут сами».

В отчете министерству колоний верховный комиссар Лох целиком поддержал компанию и оправдал действия Джемсона.

Решающее слово было за Родсом. Он отдал приказ. Правда, не прямо. На запрос Джемсона он телеграфировал: «Читайте От Луки XIV, 31». Раскрыв на указанном месте Новый Завет, Джемсон прочитал: «Или какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противустать идущему на него с двадцатью тысячами». Иначе говоря, Родс спрашивал: хватит ли сил? Джемсон ответил телеграммой: «Я прочел От Луки. Все в порядке».

Это означало войну. Но надо было провести последние военные приготовления и подготовить общественное мнение Англии.

Почему ваши люди убивают моих людей?

Для создания ажиотажа Джемсон непрерывно сообщал в печать о приготовлениях ндебелов и приближении их сил к фортам компании, об их нападениях на шонов и даже на европейцев. Правда, каждое из этих известий оказывалось вымыслом. Разведывательные патрули, посланные в указанные местности, не обнаруживали там воинов. Но все равно число таких сообщений росло, и у рядового англичанина должно было создаться впечатление, что ндебелы действительно хотят напасть.

В палате общин Э. Ашмед-Бартлетт, депутат промышленников Шеффилда, вопрошал:

— Почему, наконец, правительство не дает «Привилегированной компании» свободы рук, чтобы покончить с атакой матебелов?

Такие настроения дали английскому правительству возможность делать вид, будто оно вынуждено — вопреки своему миролюбию — идти навстречу общественному мнению.

Без помощи правительства трудно было бы успешно провести войну, хотя Родс и заявлял, что его компания «не просит ничего и не хочет ничего». Помощь правительство дало, и вполне реальную. Английский военный отряд, стоявший в Бечуаналенде, уже в первой половине августа начал готовиться к участию в войне, и командир обсуждал с Джемсоном, как лучше объединить усилия «в случае начала военных действий».

Правительство Великобритании разрешило компании увеличить ее вооруженные силы. Премьер-министр Гладстон в палате общин при шумном одобрении многих депутатов огласил слова Родса, что компания может в короткий срок доставить в район фортов еще тысячу вооруженных конников. А партию ружей, уже закупленных Лобенгулой, британские власти задержали в Бечуаналенде.

Самым узким местом в войне были коммуникации. Очень уж трудно было организовать снабжение — через Кейптаун, Капскую колонию, бурские республики, пустыню Калахари. Поэтому Родс форсировал железнодорожное строительство. И железную дорогу с юга, от Кейптауна, и другую, более короткую — на восток, к Индийскому океану, к порту Бейра в португальской колонии Мозамбик. В сентябре первый участок дороги от Бейры протяженностью сто двадцать километров был наконец открыт. К этому времени и военные приготовления компании в основном завершились.

Каждому волонтеру компания обещала после войны по шесть тысяч акров земли под ферму, по пятнадцать — двадцать горнорудных и по пять аллювиальных участков. Были заранее поделены и общественные стада ндебелов: половина — компании, половина — волонтерам. При таких посулах трудно разве набрать войско? Почти все мужчины-европейцы, оказавшиеся в пределах «владений» компании, встали под ружье. Это составило тысячу отлично вооруженных всадников. Были у компании и пушки. И боеприпасов хватало. В качестве носильщиков и вообще для вспомогательных работ в ее войско были мобилизованы туземцы. В соседнем Бечуаналенде английские войска были приведены в боевую готовность, а вождь племени бамангватов Кама обязался выставить против ндебелов две-три тысячи воинов.

Лобенгула и его народ, конечно, знали об этих приготовлениях, если и не все, то, во всяком случае, достаточно много. Сразу же после расправы у форта Виктория часть ндебельского войска, находившаяся на северном берегу Замбези, была возвращена домой. Лобенгула приказал выставить сторожевые отряды на дорогах, ведущих в страну с юга. Английские газеты объявили это доказательством его агрессивности.

Лобенгула отказался брать денежные выплаты по «концессиям» Радда и Липперта — назвал их «кровавыми деньгами». Но даже Грэм Боуэр, имперский секретарь Капской колонии, сообщал 17 августа 1893 года в официальном послании: «Лобенгула явно желает мира и делает, кажется, все от него зависящее, чтобы сдерживать свой народ и защитить европейцев, живущих в Булавайо».

Когда, готовясь к войне, английские власти предложили всем европейцам покинуть Булавайо, Лобенгула давал им провожатых и обеспечивал безопасность в пути. В письмах королеве Виктории и английским колониальным чиновникам он обвинял белых в вероломстве, отрицал существование «границы» и подчеркивал стремление к миру.

«Я спрашиваю Вас, по какой причине Ваши люди ссорятся с моими?.. Что они сделали, чтобы Ваши люди должны были напасть на них? Ведь если бы я послал их, чтобы сражаться, то они бы и сражались…