По этому новому плану путь пионеров оказался длиннее на несколько сот миль. Прямая дорога на Булавайо была давно проторена, хотя и там, как мы видели, и Радд и Матебеле Томпсон сумели заплутаться и спаслись лишь чудом. А та, что Родс наметил теперь, шла по местам, для белых почти неизвестным. Правда, нашлись проводники: Фредерик Силус и тот же Матебеле Томпсон. Но и для них почти все тут было в новинку.

Каким же оказался этот путь для пионеров? Неизведанная, пугающая природа. Жара, жажда. Незнакомые болезни. Тропическая малярия — не помогал ни хинин, ни ром. Дизентерия. Змеи, смертельные укусы черной мамбы. Ядовитые клещи. Ближе к Замбези — муха цеце. Мириады летающих насекомых. Для защиты от них пионеры не стриглись и не брились, но это давало богатые возможности другим паразитам.

Львы нападали на лошадей. Стадо слонов растоптало лагерь одного из отрядов, и число человеческих жертв сразу возросло. Кто-то вопреки строгому запрету купался и не заметил крокодила…

Пионеры увидали и нашествие саранчи. За три дня все вокруг превратилось в пустыню.

А надо было продираться сквозь скалистые районы, форсировать бурные потоки. И не только самим — приходилось перетаскивать тяжело груженные фургоны. Африканцы, на которых возложили самую тяжелую работу, старались убежать. Лошади гибли от сонной болезни.

Страсть к обогащению стоила многим здоровья, а то и жизни.

И непрестанный страх столкновения с войском Лобенгулы… Для Родса это означало бы лишь короткую задержку в реализации планов. Для каждого пионера — риск потерять жизнь. В походе каждую ночь разбивали лагерь, окружали его кольцом фургонов, устанавливали прожекторы и пулеметы. Опасаясь паники, офицеры подчас не решались говорить при остальных о появлении поблизости ндебельских воинов.

Ох, как не похоже на бодрые маршевые ритмы киплинговских строк:

Лобен — Лобенгула и вправду долго их помнил. Помнил бы и еще дольше, если бы эти носители бремени белого человека не свели его в могилу так скоро.

Но и они запомнили его страну и свой поход. Навсегда запомнили. Те, кто выжил, конечно.

Судьбе пионеров вряд ли особенно позавидуешь. Сдается, никто из них так и не стал миллионером. Да и простое благополучие пришло не ко многим. А скольких зарыли в чужую землю!

«Чтобы пройти сквозь все это, надо было, чтобы леди Удача много раз улыбнулась тебе. Но леди Удача раньше или позже все-таки хмурила брови — и это означало конец. Похороны день за днем — они стали во время этого долгого похода на север такими частыми, что воспринимались как часть повседневной жизни и забывались через пять минут».

Полученная экипировка превратилась в лохмотья. Особенно страдали ноги — ботинки быстро выходили из строя. Умиравший от тропической малярии священник просил доктора:

— Пусть с меня не стаскивают ботинки, пока я еще жив.

Но его скромную просьбу не выполнили. Агония еще не кончилась, а кто-то уже снял их и унес. Рассказав об этом, Сэм Кемп меланхолично добавил: «Беднягу не хотели этим унизить или намеренно отказать ему в исполнении последней воли; просто его ботинки были действительно нужны другим».

Как-то раз исчез лейтенант — из тех офицеров, которых агенты Родса навербовали в английской армии для руководства своей полицией и пионерами. Его не любили за педантичную жестокость. Старушка Удача отвернулась куда-то, и его, должно быть, просто пристрелили во время охоты. Виновного не нашли. Родсовские ратники перешептывались:

— Давайте-ка поглядим, на ком теперь его ботинки.

А в газетах писали, что в походе «не погиб ни один человек».

Может быть, большинство несчастий действительно случалось, когда пионеры уже начали обосновываться в облюбованных для фортов уголках междуречья. Так нередко бывает: трудностей вроде бы меньше, люди расслабляются, а тут-то как раз и сдают нервы, силы, здоровье. Только от того, где умирали люди — в походе или на привале, цена похода не уменьшилась. Цена, измеренная человеческими жизнями.

…Лобенгула, получив вести о том, какова эта «небольшая группа золотоискателей», был потрясен. Догадывался, конечно, и раньше, что Родс пришлет не десять человек, как обещал, а побольше, но чтобы войско, и даже с пушками! Не выполнено и главное условие: вся эта армия идет очень далеко от Булавайо, стараясь не показываться ему, Лобенгуле, на глаза. Инкоси возмущался:

— Если, по вашим словам, я отдал вам всю страну, почему же вы крадетесь, как воры; если она действительно принадлежит вам, зачем же вам ее красть?

Отчаянно пытаясь усовестить англичан, он отправил еще одно посольство. Мчете, один из двух индун, побывавших у королевы Виктории, теперь поехал в Кейптаун, к верховному комиссару Лоху. Мчете снова и снова повторял, что «концессия» Радда получена обманом. Законной силы она не имеет, тем более что ндебелы отказались принять ту тысячу ружей, которая значилась в этом договоре как плата за «концессию». Мчете жаловался, что Родсу теперь оказалось мало искать золото в каком-либо одном отведенном месте, он хочет уже «съесть» весь народ ндебеле. Джона Моффета, назначенного британским резидентом в Булавайо, Мчете назвал человеком Родса.

Все это не возымело на Лоха никакого действия. Он привлек к переговорам с Мчете самого Родса. Когда Мчете был еще в пути, Лох написал Лобенгуле, что он, как английский верховный комиссар в Южной Африке, уже одобрил отправку сил «Привилегированной компании», чтобы «охранять Вашу страну». И что люди Родса идут к ндебелам как друзья — «хотят ндебелам только добра».

Когда пионеры появились на реке Маклауцы, у пределов ндебельских земель, ндебелы воочию убедились, как много у них «друзей». Лобенгула отправил командирам пионеров исполненное иронии послание: «Почему на Маклауцы так много воинов² Разве король сделал что-нибудь плохое? Или кого-нибудь из белых людей убили? Или белые люди потеряли что-нибудь и теперь ищут?»

Джемсон, шедший с пионерами, ответил: «Эти люди — отряд рабочих; они под защитой солдат идут в Машоналенд по пути, который им разрешен королем». Лобенгула сказал, что никогда не давал такого разрешения. Но все-таки и тут удержал своих воинов от нападения на пионеров.

Пионеры соорудили на землях народов шона, далеко к востоку от Булавайо, четыре форта. Вступив на эти земли, построили первый опорный пункт, форт Тули, а продвигаясь все дальше — еще три. Самый южный назвали фортом Виктория — в честь королевы, второй — Чартер, во славу хартии, то есть «Привилегированной компании», и самый северный — Солсбери, по имени английского премьер-министра.

Форт Солсбери и стал конечным пунктом похода. Потом он превратился в главный город административный центр Родезии (в наши дни это Хараре, столица Республики Зимбабве). Флаг компании был поднят там 12 сентября 1890 года. С тех пор этот день отмечали как дату основания Родезии. Когда через сорок с лишним лет ветераны завоевания Родезии собрались в лондонском ресторане вспомнить былое, героем встречи стал Тиндейл Биско, поднявший флаг.

Походом пионеров начался третий виток погони за богатствами Южной Африки. За алмазной лихорадкой Кимберли и золотой горячкой трансваальского Ранда — сказочные золотые месторождения междуречья. Доктор Джемсон, который провел колонну пионеров в междуречье, громогласно заявил, что по богатству золотом Машоналенд — это пятьдесят Рандов. Как было не прислушаться к словам Джемсона? Он — высший представитель компании в междуречье, официально его пост именовался — главный администратор.