Элиана увидела воинов, увидела яркого гонца. Ее голова кружилась от смятения. Она, должно быть, спала! Точно спала! Как такое могло быть на самом деле?

— Эта девушка? Ваша дочь? — сказал гонец, окинув Элиану взглядом, отмечая разницу в ее грязном изможденном состоянии и бедном качестве одежды, по сравнению с чистыми аккуратными платьями Бридин, Иннис и их матери.

— Это она, — сказала госпожа Карлин, ослепительно улыбаясь. Ее пальцы все еще до боли впивались в запястье Элианы. — Она просто трудилась внутри, улучшала мастерство. Она хочет показать навыки королю.

— Что? — закричала Элиана. — Мачеха, о чем вы?

Госпожа Карлин не ответила, а просто толкнула Элиану к гонцу. Элиана смотрела на мужчину, на красное перо на его шляпе. Она пыталась вспомнить реверанс, но ноги не слушались.

— Идем, девочка, — сказал гонец, взяв ее под руку. — У нас мало времени.

— Прошу! — Элиана отчаянно оглянулась через плечо. Госпожа Карлин стояла с каменным лицом, Бридин и Иннис оказались по бокам, их лица были сдержанными.

Грэхем появился на пороге мельницы и застыл от потрясения. Элиана не видела помощи.

— Прошу, что происходит?

Гонец не ответил. Он заставил ее встать в центре отряда из десяти воинов. Они пошли, и Элиане пришлось шагать с ними. Она даже не успела обуться! Ее босые ноги ударяли по земле почти так же быстро, как билось ее испуганное сердце. Ее успокаивало лишь то, что это должен быть лишь странный сон!

Она сжала руку в кулак, потерла большим пальцем золотое кольцо матери. Другой рукой коснулась золотой цепочки. Но в этот раз они не смогли ее успокоить.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Настоящее золото

Люди короля не заставили Элиану идти пешком все двадцать миль до Крейгбара. В ближайшем городе — там жили все друзья и знакомые Элианы, туда она ходила в маленькую церковь каждое воскресенье — они нашли телегу, и ее усадили туда, как преступницу. Это было почти хуже, чем быть окруженной воинами. Пока они шли пешком, она могла хотя бы скрыться за их латами.

В телеге она была ужасно открыта. Каждый сосед прилипал к окну или воротам и глазел на нее, они шептались, некоторые осмеливались позвать ее. Элиана не могла смотреть на них, не могла заставить себя ответить. Да и что ответить?

Что она такого сделала?

Вопрос гремел в ее голове, ударялся о каждую кочку и корень долгой дороги к дворцу короля. Она так и не нашла ответ, когда они остановились на ночь в скромной гостинице, и ее заперли одну в холодной комнате. Она не приблизилась к разгадке и утром, когда, дрожа, забралась в телегу, и ее повезли по незнакомой дороге, ведь так далеко от дома она не была.

И она не знала ответ, когда увидела перед собой королевский город, когда разглядывала высокие крыши и сияющие окна Крейгбара. Она не выдержала этот вид и спрятала лицо в ладонях, словно могла так скрыть себя от любопытных взглядов прохожих, с интересом смотрящих на телегу, едущую по центральной улице. Она не понимала, зачем король послал за ней вооруженных людей, чтобы забрать скромную дочь мельника из ее любимого дома?

Телега остановилась.

— Откройте именем короля! — прогудел гонец.

Элиана убрала руки от лица и увидела огромные ворота дворца, которые открылись, как пасть чудища, готового проглотить ее заживо. Телега снова покатилась, и Элиана схватилась за край, чтобы не вывалиться, ее костяшки побелели от ужаса. Они миновали огромный двор, Элиана замечала мраморное великолепие и красивые камни на дороге.

Но она смотрела только на одно: деревянный, почти построенный эшафот в центре двора. Работники гремели молотками о гвозди, и, пока Элиана смотрела, они установили виселицу.

Ее кровь леденела в венах.

Мир рушился в тумане. Ее голова кружилась, она не понимала, что случилось, но ощутила, как сильные руки хватают ее и снимают с телеги. Может, Элиана упала в обморок, но спокойное забвение тьмы не окутало ее.

Вместо этого она просто отключилась, пока не оказалась во дворце, но не такую комнату она ожидала увидеть в стенах красивого Крейгбара. Она была с низким потолком, пустая, с одним окном. Из вещей была только прялка, стоявшая в центре. Вокруг были тюки соломы.

Почему-то от этого Элиане стало даже страшнее, чем от виселицы. Она боялась так, что сердце замирало, она не сразу поняла, что ее оставили одну в комнате.

— Вот и ты, — сказал странный голос. Не громкий, но такой, что все повернулись бы его слушать. Элиана развернулась и узнала лицо перед собой. Три раза моргнув, она поняла, откуда его знает — это лицо она видела на медных монетах, сколько себя помнила. Эта борода, длинные усы, лоб — их нельзя было ни с чем спутать.

Она стояла перед королем!

Пытаясь присесть в реверансе, Элиана упала на колени и не нашла силы встать.

Король Гендри посмотрел на девушку перед собой, в ее грязной одежде и со спутанными грязными волосами, с босыми ногами и грязными пальцами. Она могла быть только крестьянкой! Конечно, у нее была магия, ведь так все работало. Так работало в Грире, и если в Грире все было так хорошо, то и у него…

— Твоя мать хвалила твои впечатляющие навыки, — сказал он, скалясь дрожащей девушке, скрестив руки на груди, — и слова о тебе достигли моих ушей. Пора доказать свои навыки. Сплети из этой соломы золото к утру. Иначе умрешь из-за лжи матери.

Глаза Элианы открылись так широко, что заняли большую часть ее лица. Она смотрела на короля, безмолвно открывая и закрывая рот. Он видел ужас на ее лице, и подозрение сжало его желудок, подозрение, что он глупо поверил слухам. Подозрение, что он ошибся. Подозрение, что он только устыдится, а дева зря погибнет.

Но он отогнал эти мысли, закрылся от них, как от врагов.

— Ты знаешь, что должна сделать, — сказал он и вышел из комнаты. Дверь захлопнулась.

Элиана опустила голову и заплакала.

Как-то Элиана уснула. От усталости и страха она опустила голову на тюк соломы, не обращая внимания на покалывание сухой травы, и затерялась в беспокойном сне.

Она резко проснулась и охнула. В окно она увидела звезды и поняла, что проспала большую часть вечера. Ее лицо опухло от слез, сон не дал ей отдохнуть.

Напряженно встав, она прошла к окну, отбрасывая босыми ногами солому с каждым шагом. Она выглянула, надеясь увидеть страну за стенами дворца. Хоть немного земли, намек на дом.

Но она увидела виселицу во дворе.

Она всхлипнула и отпрянула, слезы снова заполнили ее глаза. Она оглянулась на прялку. Что сказал король? Солому в золото?

— Мачеха, что вы наделали? — прошептал она. Как могла госпожа Карлин так сказать? И как король мог поверить такому? Она закрыла глаза, борясь с волной страха и тошноты.

— Дева, почему ты плачешь?

Элиана развернулась, сердце подпрыгнуло к горлу. Ее глаза расширились при виде тени в углу, но было слишком темно, чтобы разглядеть лучше.

— Кто здесь? — осведомилась она.

Вдруг свет звезд стал ярче, и комнату залило серебряное сияние, яркое, как день. Элиана четко увидела худого сильного мужчину в одежде, какую она никогда не видела, словно все коричневое и зеленое из леса сплелось в ткань. Но больше всего Элиану поразили его блестящие глаза цвета весенней зелени.

— Ты слишком красивая, чтобы плакать, — сказал незнакомец, нежно улыбаясь. — Я всегда считал короля Гендри глупым, но не думал, что он жестокий.

Все в этом госте было слишком странным. Слишком потусторонним. Элиана насторожилась и спросила:

— Кто вы?

— На твоем лице сажа, — сказал он вместо ответа.

Рука Элианы невольно взлетела к щеке и потерла, размазывая слезы и сажу.

— Стало только хуже, — рассмеялся зеленоглазый незнакомец. Он вышел из угла, медленно приблизился, вытянув руки, словно успокаивал пугливую лань. — Скажи, почему ты плачешь?

Элиана решила, что это сон. Все это. Все со вчерашнего утра. И этот незнакомец — часть сна, а она скоро проснется.