Председателем Просветительного общества был избран наборщик «Немецкой брюссельской газеты» Карл Валлау. Женни для Валлау сама выбрала и купила председательский колокольчик.
– Ага, – шутя сказал Карл, узнав о колокольчике, – фрау Маркс сделала подарок председателю. И кажется, небескорыстно: фрау Маркс надеется, что председатель разрешит и ей выступать перед рабочими.
– Конечно, – ответила Женни. – Мы уже договорились. На воскресных собраниях я иногда буду читать стихи.
– Чьи? – поинтересовался Карл.
…На первом воскресном собрании Просветительного общества Женни стихи не читала, потому что и без того было прочитано много стихов: выступал поэт Георг Веерт. Но в следующее воскресенье Женни смело поднялась на возвышение за столом председателя и прочла отрывки из «Зимней сказки» Генриха Гейне. Ей горячо аплодировали. Особенно женщины, потому что она была первой женщиной, которая поднялась на возвышение зала собраний. Карл поздравил ее. Энгельс, выбрав удобную минуту, сказал ей:
– Фрау Маркс, то, что я вам сейчас скажу, вы не должны передавать Карлу. Фрау Маркс, сегодня вы были очаровательны, как никогда!
Маркс выступал на собраниях Просветительного общества по средам. Он читал рабочим лекции по вопросам политической экономии – о том, что такое труд и капитал, как буржуазия грабит рабочих, присваивает плоды их труда, толкая их в бездну нищеты. Как разоряются и становятся пролетариями мелкие ремесленники и крестьяне. Как общие страдания и цели объединяют рабочих и поднимают их на борьбу с буржуазией.
Подготовка к этим лекциям отнимала у Маркса много времени, так как приходилось готовиться тщательно, доводить каждую фразу, каждую мысль до простого и ясного звучания. Он то и дело жаловался на эту адскую работу и сетовал на то, что не был подготовлен к ней раньше.
– Философия Гегеля словно нарочно придумана для того, чтобы ее никогда не поняли простые люди. А я воспитан на языке этой философии, – сказал он однажды Женни. – Приходится переучиваться на другой язык.
– Я и прежде тебе говорила, чтобы ты писал проще, – напомнила Карлу Женни.
– Помню, Женни. Как-то в письме из Трира ты меня отругала за мой гегелевский стиль. И поделом, конечно. Но в прошлую среду ты слушала мою лекцию. Как она тебе показалась?
– Рабочие тебя понимали, Карл, – ответила Женни.
– Это главное. Ради этого не жаль никаких трудов, никакого времени. И вот что я еще думаю, Женни. Общественная работа, какой бы скромный характер она ни носила, оказывает на каждого необычайно освежающее действие. Я чувствую это по себе. Иногда мне кажется, что я даже помолодел.
Женни засмеялась.
– Ты чему смеешься? – спросил ее Карл. – Разве я сказал что-нибудь смешное?
– Рабочие называют тебя папашей Карлом, – ответила Женни. – Я сама слышала. Вот так-то, дорогой папаша Карл. А ты говоришь, что помолодел. В их глазах ты отец. Отец Карл! – снова засмеялась Женни. – В двадцать девять лет ты стал для них отцом Карлом.
– Мне двадцать девять?
– А ты забыл?
– Просто давно не вспоминал. Впрочем, вру. Теперь, когда я здоров и полон сил, которых мне хватит еще на сто лет, я могу тебе признаться, Женни, что однажды во время недавней болезни я подумал: «Неужели я умру в двадцать девять лет?»
– Есть категория людей, которым не дано умереть до тех пор, пока они не завершат свое главное дело, – сказала, помолчав, Женни. – Я где-то об этом читала.
– Ты думаешь, что я отношусь именно к этой категории людей?
– Да, Карл.
Лекции отнимали у Маркса много времени, но не все. Остальное время он посвящал работе над статьями для газет. Весь конец августа и начало сентября он отдал статье для «Немецкой брюссельской газеты», в которой защищал коммунистов от ложного утверждения, будто их интересы совпадают с интересами прусского правительства, поскольку и коммунисты, и правительство борются против буржуазии. С такими утверждениями выступил «Рейнский обозреватель» – реакционная ежедневная газета, выходившая в Кёльне. В одной из статей эта газета договорилась даже до того, будто сам король Фридрих-Вильгельм IV является другом пролетариата, поскольку он не допускает к власти буржуазию, злейшего врага пролетариата. «Трон, – писал „Рейнский обозреватель“, – должен покоиться на широком народном основании; тогда он держится прочнее всего».
– Проклятие! – ругался Карл. – Если так и дальше пойдет, то сам король объявит себя коммунистом.
Пришлось напомнить читателям «Немецкой брюссельской газеты» о том, как поступил со своим королем Карлом I английский народ, когда тот стал призывать его к оружию против парламента. Народ объявил тогда себя противником короля и заставил парламент обезглавить его. Это было в 1649 году.
А в 1792 году точно так же поступил со своим королем Людовиком XVI французский народ.
– Что будет с Фридрихом-Вильгельмом, мы увидим немного погодя, – сказал Маркс Борнштедту, вручая ему статью. – Скоро увидим.
В середине сентября 1847 года в Брюсселе состоялся международный конгресс по вопросам торговли, на который из многих стран съехались экономисты, промышленники, купцы, представители различных торговых организаций.
– Весь цвет ученого и торгового мира собрался для обсуждения вопроса – облагодетельствует ли свобода торговли все человечество, – сказал о конгрессе Энгельс и, повернувшись к Карлу, спросил: – Готова ли твоя речь?
– Готова, – ответил Маркс. – Она мне легко далась. Я потратил на нее всего две ночи.
– Ночи? А куда же ты девал дни?
– Выступал на собрании общества – это раз. Проводил заседание окружного комитета – это два. Вносил поправки в те экземпляры «Нищеты философии», которые намерен подарить друзьям, – это три. Не сбился ли я со счета, нет?
– Не сбился.
– Вычитывал статьи для «Немецкой брюссельской газеты» – это четыре.
– Теперь можно говорить короче, – сказал Энгельс, – для нашей газеты.
– Совершенно верно: для нашей газеты. Два часа светлого времени возил на плечах Лауру, – засмеялся Карл. – А теперь и тебе предлагаю заняться этим делом. Вместе со мной.
– Согласен, – ответил Фред.
Женни очень удивилась, когда Карл и Фридрих потребовали, чтобы она «немедленно выдала им Лауру для катания на плечах».
– Вы решили побездельничать? – спросила она. – Как это на вас не похоже.
– Мы решили заняться настоящим делом! – возразил ей Энгельс.
Энгельс посадил себе на плечи Лауру, Карл – Женнихен. Так, неся детей на плечах, они отправились гулять на аллею Луизы, где уже осыпались каштаны и под ногами прохожих шуршали сухие листья, такие же красные, как черепица покатых крыш, на которых под лучами еще теплого осеннего солнца грелись голуби и кошки.
Речь Марксу на конгрессе произнести не удалось: когда очередь дошла до него, председательствующий внезапно прекратил прения. Но Маркс работал над нею все же не зря: через двадцать дней ее прочли все читатели «Северной звезды», чартистской газеты, выходившей в Лондоне и редактируемой Джулианом Гарни, с которым Маркса познакомил Энгельс.
Редакция «Северной звезды», печатая речь Маркса, сделала к ней пометку: «От нашего немецкого корреспондента». Этим корреспондентом был Энгельс. Речь Маркса была напечатана в его изложении.
Когда этот номер «Северной звезды» пришел в Брюссель, Маркса в Брюсселе не было: он уехал в Голландию по делам наследства. Вновь Маркс и Энгельс встретились только в октябре. Правда, встреча эта была недолгой: Энгельс торопился в Париж. В Париже он был избран в окружной комитет Союза коммунистов и разработал предварительный проект программы, которую предстояло обсудить на втором конгрессе Союза коммунистов в Лондоне. Конгресс состоялся в ноябре. Маркс и Энгельс отправились на конгресс вместе из бельгийского порта Остенде.
Был субботний вечер. Для ночлега выбрали отель «Корона». В Остенде их никто не знал. И поэтому, встретившись в холле отеля, они позволили себе обнять друг друга на глазах у посторонних людей, обнять крепко, по-братски.