Вдруг кто-то тронул меня за плечо. Маленькая полная женщина, лицо которой я плохо различал в полутьме, жестом показала мне, что я должен нагнуться к ней, и громко прошептала:
— Скажите, а для чего здесь собрались эти люди?
Легко можно представить, в какое изумление привел меня этот вопрос, так некстати прозвучавший в столь высоком научном собрании, но я ответил вполне вежливо:
— Они собрались здесь, чтобы понять, как произошел человек и какими были его первые орудия труда.
Но следующий вопрос очаровательной собеседницы буквально поверг меня наземь:
— А что, говорят, что человек произошел от обезьяны?
— Да, мадам, но только не от той, которую вы видели в парижском зоопарке.
Здесь я явно упростил сложные проблемы антропогенеза, о которых хорошо рассказано в недавно вышедшей книге моего коллеги Г. Н. Матюшина[2]. Но что было делать, не излагать же основы антропологии столь необразованной собеседнице? Поскольку на нас уже стали шикать окружающие, я, забыв о французском политесе, спросил в упор:
— А вы, собственно, чем занимаетесь?
Загадочно улыбаясь, моя собеседница, несколько смущаясь, ответила:
— Я — поэтесса!
Тут я не удержался и сказал:
— Тогда напишите, пожалуйста, большую поэму о происхождении человека и нашем конгрессе.
А у меня тогда возникла идея написать научно-популярную книгу о самых ранних этапах становления человечества. Главным в этой проблеме для меня является не сам человек — его развитие и становление изучает наука, которая называется антропологией,— а археологический аспект проблемы, т. е. изучение древних орудий труда и условий жизни первобытных людей.
Кто из археологов, занимающихся каменным веком, не мечтает открыть самые древние памятники на той территории, где он работает? Это немного напоминает спортивный девиз: «Быстрее, выше, сильнее!» У нас, археологов, он звучит как «древнее, древнее, еще древнее». И это не просто азарт открывателя, не просто желание установить рекорд древности появления человека в данном районе, области, стране, континенте. Нет! Дело здесь в вечном стремлении любого исследователя познать начало начал, проследить развитие, в данном случае человека, с начала, с первых его шагов.
Так существует ли начало начал, можно ли найти первое орудие человека, не вообще древнее, а самое древнее? И насколько оно должно быть примитивным, это первое орудие труда, и как сильно должно отличаться от тоже очень древних, но не самых первых орудий труда, которые мы, археологи, находим на территории нашей Родины?
Я занимаюсь проблемами каменного века с 1949 г., с первого курса исторического факультета. Мою научную судьбу можно назвать счастливой — мне довелось работать с такими выдающимися исследователями палеолита, как А. П. Окладников, М. М. Герасимов, В. Н. Гладилин, 3. А. Абрамова, Ю. А. Мочанов. Имею долгие и добрые творческие контакты с ведущими советскими палеолитоведами — П. И. Борисковским, В. П. Любиным, И. И. Коробковым, Ю. Г. Колосовым и многими другими.
Удалось мне посетить большую часть главных палеолитических стоянок нашей страны, видел многие палеолитические памятники Восточной и Западной Европы, Монголии, Индии, Вьетнама.
Приходилось встречаться с подавляющим большинством крупнейших археологов мира, слышать их доклады, беседовать с ними о проблемах древнейшей археологии. Имел я и счастливую возможность работать с коллекциями каменного века практически во всех крупнейших научных хранилищах нашей страны, а также во многих зарубежных музеях.
Более тридцати полевых сезонов я провел в поисках и исследованиях памятников каменного века Средней Азии, главным образом Таджикистана.
И при всем этом я не могу сказать, что все в археологии каменного века мне известно. Увы! Даже приступая к написанию этой книги, которая должна носить по своему характеру позитивный оттенок, я знал, что на многие вопросы, поставленные на ее страницах, не смогу ответить однозначно.
Археология — это знания и опыт. Археология — это интуиция и удача, которая чаще приходит к людям с широким кругозором и знаниями, археология — это решимость отстаивать свои научные знания. И наконец, археология — это право защищать свои взгляды, определенный научный авторитет, соответствующий современному уровню отечественной пауки.
Как нетрудно понять, в познании жизни древнейшего населения нашей планеты первостепенную роль играет изучение каменных орудий первобытного человека. «Такую же важность, какую строение останков костей имеет для изучения организации исчезнувших животных видов, останки средств труда имеют для изучения исчезнувших общественно-экономических формаций. Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда»[3].
1.2. Как распознать отщеп?
Люди, не знакомые с археологией, часто задают нам вопрос: «А как вы можете определить, что этот камень действительно побывал в руках человека, что это изделие, а не просто галька, катившаяся в водном потоке и потому оббитая, или осколок камня, лишь своей формой случайно напоминающий орудие?»
На этот вопрос профессионал-археолог может ответить: «Определить несложно, особенно если перед нами несколько изделий каменного века. Существует также немало описаний в научных и популярных книгах, которые помогают представить, чем настоящее изделие каменного века отличается от простого камня, расколотого природой».
Наиболее распространенным изделием рук человеческих или, как сейчас принято говорить в науке, артефактом, является отщеп. Отщеп — это преднамеренно сколотый первобытным человеком осколок камня, или скол (в этот термин вкладывается понятие — искусственно снятый, т. е. сколотый, обломок камня).
Вот перед нами три отщепа. Один отщеп происходит из Аравийской пустыни, его поднял с поверхности, покрытой щебнем и черной от пустынного загара галькой, геолог В. Н. Буданов около черного вулканического конуса лавовой породы со звучным названием Эль-Факони. Второй отщеп — из Закарпатья, он добыт при изучении замечательного археологического памятника Королево на берегу реки Тисы. Третий отщеп происходит из культурного слоя огромного неолитического поселения Туткаул, которое сейчас лежит под трехсотметровой толщей воды Нурекского водохранилища в Южном Таджикистане.
Возраст первого отщепа условно определяется в 250—200 тыс. лет, второй имеет еще более почтенный возраст — 400 тыс. лет, а третий по сравнению с ними совсем молодой — каких-то 6 тыс. лет тому назад его сделала рука неолитического человека. Таким образом, все три находки отделены друг от друга дистанцией в тысячи километров и сотнями тысяч лет во времени.
Три каменных отщепа, наглядно показывающие приемы преднамеренного раскалывания камня. Слева орудие — из Аравийской пустыни (Египет), средний экземпляр — из Королево (Украина), справа — из Туткаула (Таджикистан).
И материал у этих отщепов разный — в одном случае это порфир, во втором — андезит, в третьем — магматическая порода. И вместе с тем у всех трех очень много общего. У всех трех образцов мы видим с одной стороны одинаковое утолщение — так называемую ударную площадку. На ней всегда можно найти точку удара, отколовшего этот отщеп. В первом случае ударная площадка имеет изогнутые очертания, соответствуя краю материнского специально обработанного ядрища, с которого скалывали отщеп,— нуклеуса, а на ее поверхности — следы мелких снятий, выравнивающих край нуклеуса перед скалыванием. Подобный тип площадок носит название подправленных площадок.
Площадка второго отщепа называется двугранной, потому что у нее посредине имеется ребро, от которого и отходят два ската — две грани. А третья площадка, принадлежащая самому молодому по возрасту отщепу,— гладкая, без следов подправки.