Или эти события все-таки каким-то совершенно непонятным образом были связаны именно со мной? Внутренний голос, который я пыталась задавить разумом, прорываясь через мое рацио, настойчиво говорил мне об этом.
- Есть что-нибудь ещё, что я должна знать?
- Если тебе будет интересно, я заходила в местный музей. – Вдруг сказала Лия. – Между прочим, сегодня исключительно для тебя. Узнавала некоторые особенности местной истории именно в интересном для тебя мифологическом аспекте.
- Ух, ты! – я действительна была признательна, удивлена и растрогана.
- Да, ух я! – довольно сказала Лия. – В принципе, я же сама интересовалась историей Аштарака. Кажется, совершенно непостижимым образом, у местных старожилов прослеживаются египетские корни. По общепринятому мнению когда-то давно здесь основали поселение понтийские греки, пришедшие с северного склона Большого Кавказского Хребта.
Лия достала телефон и стала зачитывать с экрана перефотографированную страницу.
- Вот что осталось в записках какого-то путешественника об этом поселении: «Избранное ими для поселка место, отличается и удобством, и красивым видом. Отрог, при незначительной вышине и плоской вершине, удобной для построек, понижается постепенно по направлению к морю. Вверх по течению реки находятся кукурузные поля и табачные плантации, принадлежащие греческому поселку, а также мельница». Но вот что интересно….
Лия оторвалась от экрана телефона, и повернула ко мне свое взволнованное лицо. Оно у неё сразу как-то резко одухотворилось, как всегда, когда она начинала говорить о страсти всей её жизни:
- Это само по себе обычное дело, потомки эллинов, заселявших территории вокруг Черного моря, составляют большинство в греческой диаспоре нашей страны. Но так как в нашей местности до сих пор говорят на странном диалекте, в котором я иногда явно слышу слова арабо-египетского происхождения, у меня есть основание предполагать, что наши «греки» как-то связаны с «понтийскими греками пустыни». И в местной мифологии то здесь, то там мелькают отзвуки древнеегипетских мистерий. Скажем, почему жители путаются в своей легенде о Волке Аштарака? Он появляется то Шакалом, то Волком, почему в их сознании соединились эти совершенно разные по поведению, назначению и символам звери?
- И почему?
- Анубис! – закричала Лия. – В египетской мифологии Анубис, сын Осириса и практически неизученной богини Нефтиды, появляется на изображениях с головой шакала!
Подруга смотрела на меня, прямо таки торжествуя. Я пожала плечами.
- Бог мертвых?
- И судья богов, между прочим.
- Лия, елки-палки, ты меня совсем запутала. То есть на самом деле в Аштараке живут потомки древних египтян? Хотя исторически все думают, что это потомки греков?
- Это ещё не доказано, но так думаю не только я. Со мной солидарна знакомая сотрудница музея, с которой я работаю по своей теме.
- В любом случае, что это меняет? Кому, кроме тебя, меня и твоей знакомой музейщицы, это интересно? И с какой стати в местном музее есть что-то по твоей теме? Где Древний Египет, а где наше нынешнее месторасположение?
- А с такой стати, что ты – темнота дремучая. Между прочим, мы переехали сюда, в том числе и из-за моей научной работы. Так что слушай и внимай умным людям. Тем более, что этого сейчас не найдешь даже в исторических документах. Все на уровне устных сказаний, практически сплетен. То есть все, как ты любишь.
Лия посмотрела на меня с таким выражением, словно пристрастие к сплетням должно было меня неимоверно оскорбить. «Три раза ха-ха», - сказала я про себя, и приняла вид задумчивый и внимающий.
- Речь идет о неизвестной широкой общественности богине Асие. Деве Гнева. Вроде, как несколько семей, скрывающиеся тут в горах, были адептами древнего культа некоей сейчас напрочь забытой богини. Якобы, поэтому они здесь скрывались, когда культ был уничтожен, а его последователи практически все устранены. Причем, физически. И Дева Гнева эта прямо уж очень напоминает мне одного персонажа из древнеегипетской истории. Вернее, мифологии.
При словах Дева Гнева у меня что-то щелкнуло в глубине подсознания. Словно я уже где-то уже об этом слышала. И при довольно запоминающихся обстоятельствах. Но следующая информация полностью поглотила мои воспоминания.
- Она, то есть научный сотрудник, откуда об этом знает?
- А были документы, - глянула на меня загадочно Лия. – Только они сгорели. Все упоминания об этих древнегреческих мистериях во всех уголках планеты воспламенились и превратились в пепел. Воспоминания, зафиксированные на листочке, хранящемся в музее, тоже вот так просто скукожились, затлели и обуглились. Так сказала музейщица.
Лия помолчала секунду и добавила:
- Шепотом и оглядываясь.
- Когда сгорели? – не поняла я.
- А давно уже. Но все разом.
У меня перехватило дыхание.
- Ли, это же вообще полное безумие.
- И я о том же, - торжествующе закричала Лия, сорвалась с места, роняя на пол плед, подбежала к окну и распахнула его. Промозглая комната вдруг наполнилась светом и теплом.
- Лизка, смотри, солнце!
И действительно вдруг резко и жарко стекла пронзило солнце. Лия обернулась ко мне, и её лицо в отблесках внезапного света стало действительно похоже на лик какой-нибудь древней богини. Только облик моей подруги был совсем не грозным и не гневным. Разве только чуть настойчивым:
- Прекрати сходить с ума и начинай уже нормально жить! Завтра мы едем в город. Кутить и радоваться жизни!
- И зайти к странной сотруднице музея, - сказала я сама себе под нос, так, чтобы Лия не услышала. Что-то мне подсказывало, что по законам жанра триллера смотрительница должна была к нашему приходу умереть какой-нибудь странной и внезапной смертью. Хотя, возможно, я просто в свое время пересмотрела фильмов на мистическую тематику. И не могла выбраться за рамки жанра. А кто бы смог на моем месте, вдруг оказавшись в самом эпицентре странных событий?
Глава восьмая. Об осликах и мечтах
На следующий день мы, как и было задумано, собирались в город. Кутить и радоваться жизни. Я наконец-то нашла в себе силы выползти из спортивных теплых штанов, надеть платье и накраситься. Сначала это было невероятно сложно, даже физически. Я ворчала и вздыхала, мне казалось уже, что все это совершенно ни к чему, и сидеть на мягком диване, закутавшись в плед с ноутбуком на коленях, гораздо продуктивнее, чем нестись непонятно куда и зачем, чтобы получить сомнительное удовольствие.
— Давай, давай! — стояла у меня над расползающейся душой непреклонная Лия. — Мы сначала прошвырнемся по магазинам, потом посидим на набережной, и завернем в одну чудесную, знакомую мне кафешку, чтобы выпить кофе. Представь, как две ещё довольно юные, и бесспорно прекрасные барышни романтично сидят в кофейне и ведут изящную беседу, отпивая кофе по-восточному из маленьких чашечек. При этом мы ещё можем смотреть на море....
Что-то пробудилось в моей душе, как раз, когда я докрашивала левый глаз. Все-таки, как бы там ни было, а у женщины всегда есть такое вот средство от невзгод. Замечено, что при любом недомогании вымытая голова и яркий макияж приводят в здоровое состояние лучших любых таблеток. Лия говорит, что даже при сильной простуде нужно накраситься и выйти в люди, излечивает тут же на сто процентов. Я не пробовала, так что утверждать не берусь. Но при тяжести на душе макияж позволяет переносить трудности гораздо жизнерадостнее — это точно.
Когда мы, готовые к приключениям, подошли к автобусной обстановке, то оказалось, что Аштарак был переполнен новой информацией. Обсуждали исчезновение осликов. Предысторию мне чуть позже, уже в автобусе, рассказала Лия. Кто-то купил ослика в соседнем селе, рассчитывая организовать аттракцион для отдыхающих, катать на нем ребятишек. Ослик оказался ослицей, причем, упрямой чересчур даже для этого племени, то есть детишек катать она категорически отказалась. Кормить бездельницу оказалось чрезвычайно накладно, и хозяин выпустил её на вольные хлеба, в чисто поле. К уже свободно шляющимся по полям и весям коровам, лошадям и поросятам. У меня вообще сложилось впечатление, что все домашние животные в Аштараке сверх всякой меры самостоятельны и свободолюбивые. Но маленькая ослица побила все рекорды любви к свободе. Плюс к этому она оказалась очень компанейской девицей. Как там сложилось дело — тайна покрытая мраком, только ослики стали прибавляться в прогрессии. Через год их было уже два, а через два года — три. Они приспособились скакать по горам, обрели поступь ланей, и появился целый новый вид — вольные горные ослы. Так вот, никого из этой троицы уже какое-то время никто не видел в окрестностях Аштарака. Это взволновало жителей деревни ничуть не меньше, чем исчезновение Мухтара, потому что необычные ослики уже стали привычным атрибутом, и чуть ли ни одним из брендов Аштарака. Про них уже собирались сочинить легенду, а тут они вот так взяли и пропали.