Он поднял голову и осмотрелся вокруг, как будто только что очнувшись от сна.

– Как назвать общество, которое считает дураком каждого, осмеливающагося действовать напрямик? – задал он себе вопрос.

Вокруг него жизнь кипела ключем. Омнибусы, собственные и извощичьи экипажи беспрерывно тянулись через сквер.

Повсюду была масса гуляющих. Адамс смотрел с удивлением на эти довольные, веселые, сытые лица.

– Что за навождение? – недоумевал он. – С каких пор люди стали такими милыми?

Глаза его оживились. Он вспомнил свой излюбленный столик в одном из кафе, свой уголок в клубной библиотеке и друзей, с которыми он непременно встретится там.

Жизнь улыбалась ему: от него зависело сделаться членом преуспевающей фирмы.

– Лет через пять у меня будет маленькое состояние, – подумал он, – а через пятнадцать я уже буду богатым человеком.

Он желал, чтобы Лу жилось с ним весело и счастливо. Ему хотелось устроить уютное гнездышко, приобрести хорошее общественное положение. Для этого надо пробивать себе дорогу, но его отталкивала безжалостная борьба за существование. Неужели он будет добиваться местечка за столом богача и совершенно забудет о бедном Лазаре, питающемся падающими со стола крошками? Жизнь манила его и приводила в недоумение. В задумчивости ходил он взад и вперед по улице, как вдруг почувствовал на своем плече руку, а над его ухом раздался приятный голос:

– Это вы, мистер Адамс?

– Да, – ответил он и, обернувшись, взглянул на незнакомца. Перед ним стоял седой господин лет пятидесяти – шестидесяти, с подвижными, тонкими чертами. Впалые, темно-синие глаза придавали одухотворенность всему лицу и дружественно смотрели на молодого человека.

– Я – Андрю Циллер, – сказал он. – Вы знаете меня?

– Да, я много слышал о вас.

– А я знаю вас, – продолжал м-р Циллер, – по вашей защите Карла Фишера. Я случайно попал тогда в суд и слышал вашу речь.

Адамс нахмурился. М-рь Циллер внимательно смотрел на него, и выражение его глаз стало мягче.

– Сидя дома у окна, я увидел вас и сразу узнал. Не зайдете-ли ко мне?

Адамс последовал за ним и вошел в громадную прихожую, которая аркою отделялась от целого ряда роскошно обставленных комнат. М-р Циллер провел его в библиотеку и они уселись за большим столом, заваленным книгами.

Как быстро меняется человек! Несколько месяцев тому назад Адамс, сидя в мягком, удобном кресле этого роскошного кабинета, стал бы придумывать как бы так воспользоваться новым знакомством, чтобы самому поскорее добиться славы и богатства. Но теперь перед его глазами постоянно стоял грустный образ Карла, сквер, несчастные обездоленные люди, тащившиеся по улицам, и его поражал контраст между окружающей его роскошью и ужасной нищетой тысячей людей.

– Я отлично помню всю вашу речь. – Дружелюбный тон м-ра Циллера совершенно смутил Адамса. Он поднял голову и встретил устремленный на него пристальный взгляд острых глаз.

– Я зашел тогда в суд повидаться с судьею Престоном и остался послушать вас. Конечно, другого приговора нельзя было и ожидать, несмотря на все ваши старания.

Он улыбнулся и с досадою махнул рукою.

– Да, вы, пожалуй, правы.

– Делать нечего, приходится мириться с фактами, – любезно сказал м-р Циллер. – Такие речи, как ваша, утратят всякое значение только тогда, когда они перестанут быть оскорбительными для судей и общественного консерватизма. Да, со временем и поводов не будет их произносить.

Адамса удивили эти слова.

– Очень рад, что вы не разделяете взглядов судьи.

– И я тоже.

– Мне очень тяжело вспоминать тот день.

– Знаю. Но мужчина должен уметь владеть собою, к чему же он годен иначе? – Проницательные глаза мягко засверкали. – Общество находится пока еще в хаотическом состоянии, но начинает уже приходить в порядок. Прошу вас, не увеличивайте хаоса.

– У меня у самого полнейший хаос теперь, – улыбаясь, сказал Адамс.

– Отлично. Я был уверен, что у вас дело дойдет до этого.

– Не понимаю, как можно стремиться к богатству, окружит себя комфортом, раз сознаешь, что все это достигается ценою несчастья других людей?

– Вы чересчур мрачно смотрите на вещи. Неужели личное благополучие основывается исключительно на несчастьи другого?

– А вы разве можете указать мне какой-нибудь другой путь?

М-р Циллер рассмеялся.

– Я недавно заводил о вас справки и мне сказали, что вы не работаете больше в Конторе Стивенсона, Логана и Барра. Насколько я понял из их слов, они очень огорчены вашим уходом.

– Теперь я снова буду работать у них в конторе.

– Я хотел бы поближе познакомиться с вами, – сказал м-р Циллер, – и переговорить с вами о делах. Одно из моих предприятий, может быть, заинтересует вас. Какого вы мнения о наших благотворительных учреждениях.

Неожиданный вопрос вывел Адамса из глубокой задумчивости и сразу оживил его.

– Думаю, что благотворное влияние трущоб отражается и на их деятельности, – ответил он.

– Вполне согласен с вами. Многие из нас поняли, в чем кроется корень зла всей нашей прославленной благотворительной организации и прилагают все усилия к тому, чтобы устранить от хорошего, в сущности, дела элемент самодовольства и презрения к бедным. Мы старимся и попутно кое чему учимся. – Он пристально посмотрел на Адамса и медленно проговорил: – Я искренно желаю, чтобы всем жилось также хорошо, как и мне. Укажите мне, как этого добиться?

– Положительно не знаю.

– С сожалению, я тоже не знаю, но первый шаг вполне ясен для меня. Мы вырабатываем теперь текст закона, по которому все дома и квартиры должны быть просторны и иметь массу света и воздуха. Наше требование может показаться, на первый взгляд, очень незамысловатым, но не забывайте, что для этого закона нам придется бороться с домовладельцами. Наш проект нанесет ущерб их интересам. Придется приложить не мало труда, чтоб добиться своего. Стивенсон очень интересуется этим делом, и, как и я, находить, что мы сумели бы отстоять наш проект в комитете и зорко следить за его выполнением, когда он будет утвержден.

Адамс с напряженным вниманием слушал своего собеседника, глаза его все более разгорались по мере того, как выяснялось важное значение только что сделанного ему предложения. Ему казалось, что все вокруг него преобразилось, просветлело. Целых два часа провел Адамс у м-pa Циллера, просматривая отчеты, планы и обсуждая с ним малейшие подробности проекта, с осуществлением которого должна была наступить новая эра в истории человеческого прогресса.

– Мистер Циллер, – горячо проговорил Адамс, подымаясь с кресла, – вы оказываете мне большую честь, приглашая работать вместе с вами.

Выходя на улицу, он инстинктивно выпрямился.

– Вот тип настоящего, бескорыстного, городского деятеля, подумал он.

Адамс направился в почтамт, приветливо кивнул клерку и взял полученные на его имя письма. Среди них резко выделялся казенный пакет из Вашингтона: прошение о помиловании Карла Фишера было отклонено.

Глава XVII

Катрину похоронили на сельском кладбище, недалеко от имения Говардов. Молли не стала терять даром времени, и вечером в день возвращения Теклы отправилась к м-сс Говард и подробно рассказала ей обо всем.

– Конечно, надо позаботиться о ней, – сказала м-сс Говард. – Пожалуйста, Молли, сделайте нужные распоряжения, позаботьтесь обо всем. Расходы я беру на себя. Скажите Майку, чтобы он сегодня же вечером съездил за гробовщиком, да кстати привез бы и доктора, надо исполнит формальности. Пусть Майк переговорить с нашим викарием. Надо попросить его, чтоб он пришел завтра утром или прислал бы своего помощника.

– Не найдется-ли у вас какой-нибудь работы для дочки?

– Сколько ей лет?

– Скоро минет шестнадцать, но она очень рослая и сильная для своих лет. Я никуда не гожусь в сравнении с нею.

– Она хорошая девушка, Молли?

– Я видела ее всего два раза, м-сс Говард, и она очень понравилась мне. Она такая опрятная, здоровая, просто прелесть. И веселая притом.