— Слышь, Сошников, — неожиданно оживился генерал. — А как там туристочка твоя поживает? Сестрица Аленушка, мать ее распротак. Еще не запросилась под охрану?

Следуя полученным указаниям, Аркадий Аркадьевич вынужден был слегка надавить на строптивую девицу. Подобно старику, он не сомневался, что очень скоро девчонка сама обратится за помощью куда следует. Прибежит как миленькая. Никуда не денется. Тут-то мы ее с распростертыми объятиями примем и задушевно побеседуем. Сама все расскажет. И про «Фишера». И про неведомый подарочек. Все равно неровен час придется говорить. Так лучше уж по добру…

Но подозреваемая проявила неожиданную стойкость. Мало этого: после последнего отеческого внушения опрометчиво связалась с прессой в лице одной небезызвестной молодой особы. Поступок неожиданный и опасный. Главным образом, для нее самой. Что же касается журналистки, с которой «туристочка», кстати, познакомилась во время знаменательного круиза, то это, судя по ее публикациям, была еще та стерва. Не мешало бы окоротить ее хорошенько. И желательно без лишнего шума. Допустить огласку этого щепетильного дела — все равно что собственной рукой подложить под себя бомбу! И Аркадий Аркадьевич обстоятельно доложил обо всем этом непосредственному начальнику.

— Ай-яй-яй… — покачал головой розово-лысый генерал. — Такая хорошая девочка… Стало быть, застучала, стерва, да не туда, куда следует?.. Нехорошо… — И, сумрачно взглянув на Сотникова, многозначительно усмехнулся: — Придется ее маленько наказать… Как думаешь, родимый? — Аркадий Аркадьевич неопределенно пожал плечами. — Ты у нас большой специалист по воспитательной работе, ха-ха! Вот и займись… Помозгуй, как нам это непутевое дитя приструнить… А заодно не мешало бы и надежного человечка к ней приставить…

Помрачневший хозяин дачи хрустко переломил пухлыми пальцами рыбий хребет. Повертел в руках и отшвырнул на край стола безглазую высохшую голову. И внезапно угрюмо спросил:

— Как говоришь, фамилия этой писюльки-то?

— Брагина. Полина Брагина, — с готовностью повторил Аркадий Аркадьевич.

— Слыхал как будто… — заметил генерал. — Это не та, что по военным делам промышляет?

— Она самая. Коллеги из Министерства обороны просто стонут… — подтвердил Сошников. И добавил: — Злоупотребления на местах… Поставки оружия третьим странам… Взятки и все такое… Часто бывает на виду. Встречается с крупными бизнесменами. Отдельными политиками. Деятелями науки и культуры. Имеет обширные и разнообразные связи. В прошлом году привлекалась к суду за клевету… Отделалась условным приговором…

— Любопытная, значит… — задумчиво протянул хозяин дачи. — Только ее нам теперь и не хватало…

Аркадий Аркадьевич невольно подумал, что на сей раз для этой любознательной молодой особы дело едва ли ограничится судом, и как всегда оказался прав.

— Слышь, Сошников, — усмехнулся генерал. — У меня на старой квартире кошка жила, ласковая такая, сибирская. Так все ее, дуреху, тянуло посмотреть, чего у соседей на балконе происходит? Ну, однажды и пошла по карнизу. А карниз такой узенький был… Одним словом, любопытство сгубило… Так что не бери в голову, Аркаша. Кошка — она только с виду страшный зверь. А тоже высоты боится…

И тотчас перевел разговор на другую тему.

Напоследок угостив гостя сытным ужином, радушный хозяин, похожий в белой своей простыне на римского сенатора, проводил Аркадия Аркадьевича до крылечка. Вечерело. В неподвижном разогретом за день воздухе гнусаво ныли первые комары. Лето обещало быть жарким. Пахло сосновой свежестью ожившего леса. В полутьме уютно светила хрустально чистыми окнами огромная генеральская дача, выстроенная в помпезно-безвкусном стиле. Широкие бледные квадраты окон ложились на аккуратно подстриженную траву, благоухающий пышный газон, выложенные плиткой дорожки.

— Ну, бывай, Аркаша, — сказал на прощание хозяин. — Не забывай меня, старика. Если что — звони…

Цепко хлопнула дверца машины. Мощно загудел заждавшийся мотор. Выхваченная из темноты яркими щупальцами вспыхнувших фар, промелькнула у ворот плечистая фигура охранника в защитной форме. И тотчас посыпались мимо сплошным частоколом сосновые стволы. Ровно зашуршали по гладко заасфальтированной дороге колеса.

— Сигареткой не угостите, товарищ полковник? — зевая спросил шофер. — Мои, блин, как назло кончились…

Аркадий Аркадьевич сунулся в карман за початой пачкой «Мальборо». Но вынуть ее не успел. Потому что в это мгновение внезапно проснулась и призывно заверещала лежавшая на передней панели портативная радиостанция.

Выдернув из кармана руку, полковник Сошников тотчас подхватил ее и включил на прием.

— Что? — недоверчиво переспросил он. — Ты в своем уме, Лагутин?!

И с раздражением сделал знак шоферу остановиться.

По мере разговора лицо Аркадия Аркадьевича постепенно прояснилось. Отдав короткие распоряжения своим орлам, он выключил радиостанцию и сунул ее в карман.

— Сигаретку бы, товарищ полковник, — осторожно напомнил шофер.

— А… Да… — и, передав запоздалую пачку, Сошников потер ладонью вспотевший лоб. Потом, как будто спохватившись, решительно приказал: — Валяй обратно, Дорожкин!..

Через несколько минут, взлетев по ступенькам на резное крыльцо освещенной генеральской дачи, Аркадий Аркадьевич уже без стука вошел в баньку, в знакомую горенку.

За столом, тесно обнявшись, сидели двое. Завидев вошедшего, полная глазастая молодка смущенно запахнулась в белую простыню. Хозяин дачи угрюмо сдвинул кустистые брови.

— Никак вернулся, родимый? Случилось чего? — без особого радушия спросил он.

— Случилось, товарищ генерал, — невозмутимо ответил Сошников.

— Слышь, голубка, — улыбнулся старик. — Ты поди пока, покури… На воздухе. Нам тут с коллегой маленько потолковать надо…

Ядреная молодка в импровизированной тунике, под которой играло обнаженное сдобное тело, молча встала и удалилась, мимоходом бросив на Сотникова высокомерно презрительный взгляд.

— Ну, говори, зачем пожаловал… — раздраженно прогудел генерал, вскинув на незваного гостя полуприщуренные стальные глаза.

Аркадий Аркадьевич кашлянул и с неприметным облегчением выдохнул:

— Товарищ генерал… Михаил Васильич, — поправился он. — Катаргин убит…

— Так… — задумчиво протянул хозяин дачи. И, запахнув на волосатой груди простыню, сделал вошедшему приглашающий жест: — Садись, родимый. Рассказывай, что к чему…

11

Лес был пронизан птичьими трелями. Утреннее солнце поднималось все выше в безоблачном небе. Неподалеку слышался монотонный гул оживленного шоссе. Ночью прошумел дождь, и капли его блестели среди освеженной зелени, словно осколки радуги.

Выбираясь из машины, Аркадий Аркадьевич неловко вляпался щегольскими лакированными туфлями в расхлябанную дорожную колею и с раздражением бросил шоферу:

— Завез, мать твою!..

— А че я-то? — виновато пожал плечами Дорожкин. — Грязища такая…

С самого утра у полковника Сошникова было отвратительное настроение. Причины тому имелись, и причины серьезные. Минувшим вечером старик не на шутку разошелся, ругая Аркадия Аркадьевича на чем свет стоит за то, что его орлы проворонили убийство Катаргина. И хоть толку от этого молодчика не было ровным счетом никакого, Сошников давно не видел своего патрона в таком сокрушительном гневе. Ясно было, что генерала взбесил не сам факт убийства, которое только ускорило развязку, сколько полная беспомощность его людей перед этим «блестящим профессионалом».

Как выяснил Аркадий Аркадьевич, накануне Катаргин в очередной раз от них оторвался. В шестнадцать сорок пять он вышел из дома Часа полтора бесцельно колесил по Москве. Потом вырулил на кольцевую и с ветерком рванул по …скому шоссе. Была пятница. В бесконечном потоке направлявшихся за город машин постоянно держать в поле зрения его голубой «жигуленок» было очень сложно. И ребята маленько отстали. Благо электронный жучок, незаметно помещенный в машине Катаргина, исправно сообщал направление его движения. Однако, на тридцать пятом километре неожиданно врубились мощнейшие помехи, и матерый волк ускользнул. Словно в воду канул! И неясно было: его это работа, или омафиозившихся его побратимов.