Вот этого он не ожидал: ему стали аплодировать. Сначала несколько человек; потом больше, больше — и вскоре почти все хлопали в ладоши. И… что интересно — у людей стали загораться глаза. «Армия Объединённой Республики»! — это значит никакой «клики генерала Родионова» и «Свободных Регионов», — это, значит, опять вместе?? Пусть не сразу — но вместе?!!

— Я ить им корову отдала! — перекрикивая хлопки, громко похвасталась старуха Дмитриевна, — Не пожалела! Пущай, думаю, пользуются! Деткам на Пригорке!..

У Вовчика появилось желание врезать старой карге по башке, когда он вспомнил все перипетии торговли за корову Машку; и сколько старуха содрала за неё золота. А теперь, получается, она «деткам помогала»?.. Старая сволочь…

Тем не менее он продолжил.

Убитые на Пригорке будут захоронены силами общины. В тех же окопах, что они так щедро понарыли вокруг Пригорка. Все — и никоновские, и озерские. Кто хочет забрать своих, и похоронить сам, на кладбище — отдадим. Завтра к десяти являйтесь на Пригорок и забирайте. Там и определитесь, кто живой, а кто… неживой. Раненым оказывается медпомощь. С пленными, с каждым будем разбираться персонально. Кто, как вон… как он! — он ткнул пальцем в сторону сидевшего на пороге конторы Толстого, — в преступлениях не замешан, — Того отпустим домой. Под честное слово больше не брать в руки оружие. С теми, кто убивал… Богдановых, Мартыновых, других — будем… поступать соответственно!

В толпе кто-то ахнул и запричитал.

— А вы как думали?? — возвысил голос Вовчик, — На «всеобщую амнистию» рассчитывали?? По рассмотрении дел всё вспомним! Всё-всё! А вы как думали!! За отпущением грехов — к Отцу Андрею пожалуйте; а что касается убийств и прочих бесчинств — всем припомним мы! И вы! Все вы — чтобы помнили. В жизни всякое бывает; может и ещё как-то жизнь зигзаг выкинет. Но каждый должен знать — что рано или поздно каждому воздастся полной мерой!

Он замолчал, заметив, что стал говорить словами Отца Андрея. Хм… Впрочем, какая разница, лишь бы дошло! Глянул снова на бывших своих односельчан; и такое зло вдруг взяло!.. Ведь если бы не отбились вчера — сегодня вся эта толпа попёрлась бы на Пригорок смотреть, как нас вешают!..

— Мы вам не христосики какие-то! Вы что думали, всё на тормозах сойдёт??

Владимир между тем подошёл к Элеоноре. Та о чём-то болтала с Толиком; когда он подошёл, быстро стрельнула глазами в его сторону, и отошла к нему. Продолжая по инерции улыбаться, подмигнула:

— А что, Вовк, и правда — чем мы не армия? Клич кинуть — народ подтянется! Вон, как ты ж рассказывал: люди готовы хоть уголовников за власть считать, лишь бы порядок был! А тут целая народная армия; и программа такая всеобъемлющая: «Мы наведём порядок!», хы. Под этот лозунг много чего подвести можно! Народ — он пойдёт…

— Да. Народ пойдёт! — Владимир глянул: Вовчик, яростно жестикулируя, объяснял толпе деревенских «политику партии». Доносилось:

— …всех «мобилизованных» мы отпускаем по домам! Да, я знаю — сюда привезли; и идти своим ходом домой, да без запасов сейчас — сложно. Даже, можно сказать, убийственно сложно. Но! Не мы вас сюда привезли! — а это против нас вы рыли окопы! Что?.. Да, я знаю, что не по своей воле — но мы-то тут при чём? Мы вам чем-то должны?? Ну и всё. Кто не захочет уходить; кто захочет остаться — тем поможем с питанием… нет, не рассчитывайте — «войти в общину». То время кончилось. Теперь «войти в общину», сразу скажу, будет сложно! — но, в принципе, можно. По примеру вон, наших друзей из Мувска, мы вводим институт «гражданства» и институт «кандидатов». Гражданство нужно будет заслужить! — мы, община, ничем, я подчёркиваю, ничем вам не обязаны! Вам, Озерским, кстати — тоже!

Из толпы кто-то плаксивым женским голосом выкрикнул:

— Но вы же… верующие! Вы же… помогать должны!!

Разъяряясь не на шутку, Вовчик уже кричал в микрофон; впрочем, его было слышно и так:

— Верующие — значит должны?.. Должны?? Вы нас убивать помогали, — а мы вам что-то «должны»?? Придите на Пригорок, и посмотрите в лицо убитым; и им скажите, что «мы вам должны!» Мы, верующие и неверующие, вам — ни-че-го не должны, я имею ввиду в материальном плане!! Может быть вы думаете, что после того, как вы против нас окопы рыли, сыновей и братьев своих в «пехоту» Гришке и Хронову отдавали; мы, община, будем вам «создавать условия»?? Гуманность и всё такое?? Покаяться, отпущение грехов и всё такое — это с Отцом Андреем договаривайтесь; он, кстати, дважды ранен и лично поджог один из БМП, который от вас… да, от вас! — на нас напал! Может он вам «духовно поможет», — но если вы думаете, что община будет вас теперь «питать» — вы глубоко заблуждаетесь!! Не будет! Что, жрать нечего?.. Мы создадим из вас — из тех, кто захочет! — трудовые отряды; которые будут обеспечиваться питанием — в обмен на работу, на тяжёлую работу! А вы как хотели?? Окопы рыли?? — рыли! И — не жужжали; рассчитывали, что когда Пригорок возьмут — и вам что-то перепадёт! И сейчас продолжаете рассчитывать? Перепадёт — но только в обмен на труд! Будут назначены бригадиры… Что делать? Дрова заготавливать, — хватит заборы ломать, ни одного забора уже не осталось! Одежду чинить и шить! Сельхозинвентарь ремонтировать! По весне — посадка; потом — прополка. Питание — по трудодням! Знаете, что такое трудодни?? Вот, надо было историю учить, а не сериалы идиотские смотреть в своё время! Я расскажу вам…

— Во шпарит, а! — улыбалась Элеонора, — Как по писаному! Нагибает этих, деревенских, хы.

— Элька! — перебил её Владимир, — Я что с тобой переговорить хотел!..

Улыбка сбежала с лица Элеоноры; она быстро зыркнула в сторону Толика и Крыса: те стояли поодаль и контролировали территорию, слышать их разговора не могли.

— Ну. Что такое, Вовк?

— Первое — откуда у тебя это «хы», «шпарит»; да слэнг этот быдлогопский?.. От Толика набралась?

Элеонора ответила возмущённо:

— Так, Вовка, как бы жизнь немного изменилась, если ты заметил! Соответственно и лексика другая! Ты в универе учился, социология и всякое там; должен бы…

— Стоп! — остановил словоизвержения сестры Владимир. Он знал, что переболтать сестрёнку очень сложно, почти невозможно. — В общем я не про это. Выражайся как хочешь; хоть матом. Я о другом хотел…

— О чём?.. — снова напряглась Элеонора.

Ещё раз оглянувшись по сторонам, и определив, что слышать их никто не может, но всё равно понизив голос, он спросил:

— Ты зачем Матюшкина застрелила?..

Элеонора сделала круглые глаза; и, судя по всему собиралась ответить максимально возмущённо; но Владимир опять пресёк её возможный поток возмущения несправедливым обвинением:

— Элька! Цирк мне тут не устраивай! Я тебя, в отличии от того же Толяна не первый год знаю! И — напомню, — я это ваше «место происшествия» первым осматривал! У него бушлат, куда очередь пришлась, опалён — стреляли почти в упор. Ну, может, с полуметра. А до того парня, что в углу был — метра три.

Элеонора, выслушав его, не нашлась что ответить сразу же; но и молчать тоже не собиралась; и снова открыла было рот, чтобы что-то сказать; но Владимир опять опередил:

— Мне-то можешь не врать! Я твой брат; и, в любом случае, что бы ты не наворотила — я на твоей стороне. Но ты мне скажи — зачем?? Ещё в одну с ним группу напросилась… заранее это планировала?

Элеонора всё же выдала, больше по инерции:

— Ты что, Вовка, совсем офигел?? При чём тут я? Криминалистику какую-то развёл, «опалённый бушлат»… три метра… Это потом «три метра», а когда мы только ворвались, он, может, стоял!.. Или, к примеру…

— Стоп! — опять пресёк её фонтан слов Владимир, — Не надо мне этого! Насчёт «может» и «к примеру». Я что, следствие устраиваю? Доказываю что-то может?.. Нет. Я для себя вывод сделал, и просто спрашиваю: зачем? Или — за что?..

Теперь Элеонора уже просто молчала, не пытаясь изображать возмущение или оправдываться; молчала и просто смотрела брату в лицо. Пауза затянулась; и она непроизвольно зыркнула в сторону, где Толик, оглядывая окрестности, о чём-то мирно беседовал с Сергеем.