— Лина, — простонал он. — Черт, Лина, ты просто супер.

Он был уже близко, но у меня на его шикарный член были другие планы, поэтому я медленно выпустила его изо рта и села на него. Теперь я не просто терлась о его бедро. Я нависала над его бедрами и медленно двигалась, сводя нас обоих с ума. Я позволяла кончику его члена дотрагиваться до моего мокрого клитора.

Я была больше чем готова, и это изводило меня почти так же, как и его. Но пока я двигалась и отказывала себе в удовольствии погрузить его резко и глубоко в себя, чтобы он пронзил и наполнил меня одним грубым движением, я поняла, как он до сих пор мог сдерживаться и не трахнул меня. Одно ожидание полового акта возбуждало почти так же, как сам секс, и если бы я была более сильной личностью, то бы могла дразнить его так вечно и получать еще большее удовольствие.

Но у меня не было терпения.

Как Коул назвал это? Самоконтроль? Ну, у меня его не было. Я хотела Эвана. Он был нужен мне. Он должен быть во мне прямо сейчас, потому что я была под наплывом чувств, и единственное, что сдерживало меня, это ощущение этого мужчины во мне.

К черту. Я не могла ждать больше ни секунды, я опустилась на него, вскрикнув, когда мое тело приспосабливалось к его ширине. Я привстала и снова опустилась на него, откидываясь назад, опираясь для упора на его ноги; он схватил меня за бедра, заставляя сесть, чтобы он вошел поглубже, сильнее, быстрее.

Он был близко. Я это видела по напряжению, которое концентрировалось в его теле, когда мы двигались вместе. Я снова откинулась назад и застонала от удовольствия, я была в восторге от того, как он наполнял меня, а потом я вскрикнула от неожиданности и наслаждения, когда он резко меня схватил, и мы вместе перевернулись. Он опрокинул меня на спину, не выходя из меня.

— Эван!

Он грубо и требовательно меня поцеловал, эффективно закрыв мне рот.

— Ты не дождалась, пока я надену презерватив.

— Я пью таблетки, — сказала я. — И думаю, ты чист.

— Да, — ответил он.

— Так почему же ты остановился?

Он засмеялся.

— Детка, я все еще в тебе. Это похоже на остановку?

— Нет, но...

Он прижал палец к моим губам.

— По-моему, я говорил тебе, что я люблю все контролировать.

— Ах. Да. По-моему, ты упоминал что-то такое, — призналась я, извиваясь под ним. — Думаю, тебе понравилось ненадолго передать контроль мне.

— Осторожней. За такие вещи женщина может быть наказана.

— Неужели? — спросила я игриво.

— Черт, да, — заявил он, отвечая мне такой же игривой улыбкой.

Неожиданно он застыл. Он был внутри меня, так же возбужден и тверд, но не двигался. Я стонала в раздражении и попыталась двигать бедрами в молчаливом протесте. Но не могла ничего поделать, он прижимал меня плотно и крепко.

Я начинала понимать, что он имел в виду под «наказанием».

Он понимающе усмехнулся.

— Расстроена, Лина?

— Даже если так, я не признаюсь.

Он откровенно засмеялся, и этот звук меня восхитил.

— Как ты это делаешь? — спросила я.

— Как я делаю это? — спросил он, медленно двигаясь во мне.

— О, боже. Наконец-то, — прошипела я, выгибаясь в молчаливой просьбе, чтобы он вошел глубже. — Но я имела в виду, как у тебя получается заставлять меня чувствовать такую бурю эмоций? — Мне пришлось сконцентрироваться, чтобы продолжить. — Ты доводишь меня до предела, как будто я вся — один чувствительный нерв. А потом ты все переворачиваешь и заставляешь меня смеяться. — Я делаю короткую паузу. — Я не помню, чтобы мне когда-то было так хорошо в постели.

Он гладил мое тело и поцеловал меня.

— Я тоже. Конечно, — добавил он, его голос стал резче, когда он дотронулся кончиками пальцев до моей груди. — Как я уже говорил, я только начал показывать тебе, что могу заставить тебя чувствовать.

Пока он говорил, он зажал мой сосок между своим большим и указательным пальцами, из-за чего тот стал еще тверже. Он еще сильней сжал пальцы, увеличив и удовольствие, и боль.

— Неужели?

Я сосредоточилась на его пальцах, на ощущении и легкой боли, и необыкновенного блаженства, как будто все, что я хотела чувствовать, было заключено в этой части тела. Я вспомнила слова, что он сказал в переулке, что он хотел щипать мои соски. И отшлепать меня по заднице.

Я почувствовала, как мышцы моей вагины сжались вокруг его члена в предвкушении нового ощущения. Судя по тому, как он мне улыбался, он почувствовал реакцию моего тела и прекрасно понял, что это значит.

— Моя Лина чего-то хочет, — сказал он.

Я облизала свои губы и чуть повернула голову, чтобы не смотреть на него.

— Я думала о том, что ты говорил. Что ты можешь наказать меня за проявленную инициативу.

— Неужели? Интересный ход мыслей. Не хочешь продолжить? Может, скажешь, что у тебя на уме?

Не поворачивая головы, я косо смотрю на него.

— Ты обещал мне кое-что.

— Разве? Что-то я не могу четко припомнить, что же я говорил?

Он отпустил мой сосок и начал гладить меня пальцем, спустившись к тому месту, где наши тела соприкасались.

Он медленно начал двигаться во мне, одновременно гладя пальцем мой клитор. Я резко выдыхала воздух, прикусив нижнюю губу одновременно от удовольствия и боли.

Он убрал палец и прекратил двигаться, смотря вниз на меня с довольной ухмылкой.

— Ублюдок, — прошептала я.

— Лина, чего ты хочешь?

— Я хочу, дело в том, что я никогда… О, хрен с ним. Я хочу, чтобы ты меня отшлепал.

— Почему?

— Потому что я была плохой, — шепчу я, потому что была уверена — именно это он хотел услышать. — Потому что меня надо наказать, — добавляю я, отворачивая голову, потому что я знаю, что это правда.

— Молодец, — говорит он и начинает медленно двигаться внутри меня.

Я чувствую, как напряжение в моем теле нарастает, и закрываю глаза, чтобы волны удовольствия накрыли меня.

— Нет. Посмотри на меня.

Я с неохотой открываю глаза.

— Это был хороший ответ, но неправильный. — Он продолжал двигаться, и это удивительное ощущение трения продолжало медленно накапливаться в моем теле, поэтому мне было сложно сосредоточиться на его словах. — Я понятия не имею, что, по-твоему мнению, ты сделала, и это неважно. Потому что дело не в наказании, по крайней мере, не со мной. Контроль, связывание, шлепанье, даже боль — это путь, Лина. Это дорога к удовольствию. Это ускорение перед полетом. Как прокачка трубы. Это наращивание силы оргазма.

Кончиком пальца он погладил мой сосок, потом мои губы, потом нежно засунул свой палец мне в рот, и я сосала его в унисон с его ритмом, с которым он входил в меня.

— Называй это как хочешь, — продолжал он. — Но я обещаю тебе, что в конце пути — удовольствие. Я не заинтересован в том, чтобы делать тебе больно. Я не хочу наказывать тебя. Я лишь хочу, чтобы ты была довольна, чтобы ты получила удовольствие.

Он вынимает палец из моего рта, и я расцениваю это как разрешение говорить.

— Да, — шептала я.

— Детка, это будет жестко, но я обещаю, тебе понравится. Я не смогу по-другому. Особенно после того, как я так долго ждал. И тем более сейчас, когда я знаю, что ты уезжаешь. Я должен убедиться, что ты сдалась мне.

— Да, я сдалась. Я сдамся.

Черт, в этот момент я бы сказала что угодно, лишь бы он продолжал двигаться во мне.

Как раз в этот момент он вышел из меня, и я заныла от разочарования.

Он засмеялся и протянул мне руку, помогая подняться, чтобы я встала на колени перед ним.

— Я хочу, чтобы ты знала, что до того дня, как ты уедешь из города, ты принадлежишь только мне. А теперь, скажи мне, что ты тоже этого хочешь.

— Да, — ответила я. — Я хочу этого.

Он встал с кровати и повернулся ко мне лицом. Потом он сделал круговое движение пальцем в воздухе.

— Повернись. Наклонись вперед. Руки на спинку кровати.

Я открываю рот, чтобы спросить зачем, но потом понимаю, что это дурацкий вопрос, и слушаюсь его. Я слышу его вдох и тихое: «О, детка». Потом чувствую резкую боль от удара его ладони о мою задницу, за которой следует наслаждение от того, что он тут же потирает ладонью ушибленное место: ощущение волшебного контраста.