Готье с надеждой смотрел на Ришар, надеясь услышать хорошую новость. Но молчание затянулось, чем начало настораживать графа. В его голове начали рождаться ужасные домыслы, различные трагические сцены и роковые события. Неужели, что-то случилось с Луизой и с их ребенком, которого он ни разу не видел? Не может быть, что Бог так жесток и, в качестве подтверждения, он подарил ему свободу и золото взамен на то, что Эдгар ценил превыше всего, взамен на самых дорогих людей в его жизни. Господь, действительно, отобрал у них многое; у добродушной Луизы - честь, у хрупкой Агнессы - невинность. В одном из этих случаев была вина Бога, в другом - де Вильере.

- Ришар, что-то случилось с ребенком? - граф начал нервничать.

- Да, - тихо ответил инспектор, - но будет лучше, если об этом тебе расскажет Луиза.

Сказав это, Ришар взял за руку Монелини и вывел его из кабинета. Затем полицейский достал из кармана ключ и закрыл кабинет. Щелчок ключа, поворачивающегося в замочной скважине, будто стрела пронзал разум Готье, полностью погрузившегося в свои мысли. Два противоположных чувства разрывали графа на две части: с одной стороны была радость, что он вот-вот встретится с любимой женщиной, а с другой - тревога из-за того, что он не мог предположить, что случилось с их ребенком. Как же ему хотелось, чтобы это дитя унаследовало только самое лучшее от них: если сын, то доброту от матери и силу от отца, а если дочь - красоту от Луизы, а жизнелюбие от него. Действительно, Агнесса характером больше походила на отца, ведь жажду к свободе она могла унаследовать только от него. Но сейчас Монелини этого не знал и, поэтому мог лишь строить догадки, касаемо нее.

Он вместе с Ришаром вышел на улицу и направился вслед за инспектором, в неизвестную ему сторону. К этому моменту дождь уже прекратился, и на небе вновь засияло солнце, тусклое, едва живое, и, похоже, немного траурное. Даже солнце скорбело о судьбе несчастного Эдгара Готье, лишившегося всего. Печально, когда человек больше всего мечтает встретить того, кто ему особенно дорог, но у него по какой-либо причине отбирают эту мечту. В данном случае, у Готье эту мечту забрал де Вильере, который сначала лишил его возможности видеться с Луизой, теперь еще и отнял у него шанс познакомиться с Агнессой. Но и у королевского прокурора была на то веская причина, о которой не знал никто, кроме двух людей: самого представителя власти и покойного Готье.

Вскоре они дошли до нужного дома, того самого в котором еще пару дней назад жила Агнесса и ее мать. Теперь там жили только Луиза и Леруа. Казалось, после переезда красавицы, дом утратил прежний вид: над его крышей сгущались темные тучи, стены его поблекли, а цветы, растущие на подоконниках, завяли. Какая-то мрачная тишина окутывала этот дом. Больше в нем не было слышно звонкого пения девушки, которая обычно сидела возле окна и плела корзины. Больше мужчины не останавливались подолгу, надеясь увидеть это прекрасное создание, они просто проходили мимо. В каждом городе должно быть место, где люди могли бы хоть на несколько минут порадоваться жизни, в Париже это место было на улице, под балконом, на который иногда выходила Агнесса. Она выходила и смотрела вдаль, любуясь рассветом или закатом, не обращая внимания на мужчин, стоявших внизу и со страстью глядящих на нее.

Проклятие людей в том, что они всегда тянутся к тому, что не могут заполучить, ведь запретный плод всегда сладок. Проклятием всех мужчин Парижа, соблазном, ведущим в ад, была Агнесса. Неизвестно, как сдерживались все эти дикие животные, наблюдающие за прекрасной девушкой и воображающие себе самые развратные деяние с ней. Почему-то никто не пытался подкараулить ее в каком-нибудь переулке. Мечтали об этом многие, но никто не решался. Скорее всего, причина в том, что жертва этих развратных фантазий выходила из своего убежища очень редко, опасаясь встреч с этими людьми.

Вспомнив те времена, Ришар тоскливо вздохнул, он сам мечтал об этой красавице, но в отличие от остальных, он не хотел подкарауливать ее. В его сердце горела более благородная и чистая любовь. Полицейский нерешительно постучал в дверь, продолжив вспоминать все, что связывало его с этим домом. Вскоре дверь открыла Луиза. Она была одета в бледно-желтое платье из дорогой ткани, с атласным кружевом, на шее ее сверкала изумрудная подвеска, а на руках блестели золотые кольца. Несмотря на одежду, ее внешний вид был достаточно печален: глаза покраснели от слез, взгляд стал, как у мыши, загнанной в ловушку, а на лице появилась пара новых морщин. Все это свидетельствовало об отчаянии и душевной тревоги. В первую брачную ночь Агнессы она сидела перед зеркалом в ее комнате и рыдала, представляя, что чувствует несчастная девушка. Женщина окинула недоверчивым взглядом полицейского и графа.

- Луиза, я здесь привел кое-кого, ты знаешь этого человека. - Ришар указал на Монелини.

- Впервые вижу, - монотонно ответила она, - кто это?

- Мадам, - тихо произнес дворянин, переступая порог дома, - вы помните Марсель? Не забыли ли вы еще юного капитана, который когда-то бросил сердце к вашим ногам и исчез? Постарайтесь вспомнить его, ибо он все шестнадцать лет помнил о вас, моля Господа о вашем счастье.

На глаза Луизы навернулись слезы. Она всматривалась в лицо графа, все больше узнавая в нем Эдгара... ее любимого Эдгара. Но, как он смог, как вернулся к ней назад? Ее дрожащие руки слегка коснулись лица Монелини, будто боялись, что мужчина вот-вот исчезнет, как ночной призрак, приходивший к ней каждую ночь. Ее сердце бешено колотилось в груди, словно стучало изо всех сил в последний раз. Граф слегка схватил запястья женщины, сильнее прижав ее ладони к своим щекам. Человек, которого она столько лет считала потерянным, стоял рядом, с любовью смотря на нее. Ришар все это время стоял в стороне, осматривая дом, который за пару дней сильно изменился, теперь в нем не было того светлого луча, что озарял его целыми днями и ночами, теперь в нем не было Агнессы. Взглянув на женщину, полицейский сказал:

- Теперь, мадам, вы узнаете этого господина?

- Эдгар, неужели, это ты? - сквозь слезы произнесла Луиза.

- Да, мадам, - ответил граф, - Эдгар Готье вернулся с того света, только для того, чтобы вновь иметь удовольствие видеть вас, чтобы вновь запечатлеть поцелуй на вашей щеке.

- Но, как, я не понимаю? - женщина обхватила его шею, крепко обнимая.

- Я тебе все расскажу, но попозже. - Прошептал Монелини.

- Надеюсь... - Луиза поцеловала графа.

Изрезанное страданиями сердце дворянина вновь затрепетало, ощутив эту любовь. Как же давно он мечтал об этом моменте, как же давно хотел вновь обнять любимую Луизу. В его памяти начали воскресать образы из темного прошлого, которое они уже давно похоронили. Сейчас Монелини уже не проклинал прокурора, убившего их счастье, ему просто было не до этого. Писк в разрывающейся душе утих, навсегда оставив его. На хмуром лице графа промелькнула радостная улыбка. Теперь его душа была полностью свободна от оков траура и одиночества, теперь он чувствовал, что живет. Грусть, терзавшая его доселе, сменилась другим, светлым чувством, именуемым счастьем.

Ришар тем временем вышел из дома, отправившись на поиски Андре. Луиза любезно предложила Монелини сесть. Вот они остались вдвоем, не зная с чего начать свои печальные рассказы о жизни. Луиза знала, что Готье будет очень тяжело услышать о том, до чего она пала, на что обрекла собственную дочь. Но могла ли она представить себе, в чьи руки отдала их дитя, могла ли вообразить, кто стал властелином прекрасной девушки, в чьих объятиях отныне просыпается красавица. Как жестока судьба, она всегда ломает судьбы, сводя в постели невинную девушку и страстно любящего ее мужчину. Конечно, в этом есть вина каждого из них: вина Луизы - бедность, в которой она жила, вина Агнессы - красота, которая свела с ума королевского прокурора, а вина де Вильере - любовь, ради которой он был готов на все. Но, кто же все-таки виновен больше? Во всем вина Бога, позволившего девушке родиться такой красивой, а прокурору - встретить ее. Если де Вильере тогда не увидел бы ее, может быть, все было бы по-другому, хуже или лучше, неизвестно. Но такова воля судьбы, подлая воля рока.