Всё было так тяжко, так непривычно. Их орден стоял посреди леса, он был исполнен тишины и покоя — Тэрн только сейчас смог оценить эту черту...

Это было просто смешно: в каждом месте он находил недостатки. Он говорил, что города слишком сонные — Завандр сонным не был. Завандр оказался слишком жестоким — в Дейнаре люди были весьма приветливы. Ему не нравились однотонность и неэмоциональность Кивиша — что ж, этот город был... самым ужасным местом, что доводилось видеть Тэрну. Звуки, запахи, краски врывались в его голову, а маленькая попытка подумать окончательно её добила.

Прямо перед ними возвышалось огромное здание из розового мрамора, украшеннное красно-сине-коричневыми изображениями животных, справа был приземистый кирпичный домик, слева торчало маленькое, но высокое деревянное строение — если в Кивише нелегко было найти нужный дом потому, что все здания были одинаковыми, здесь это было почти невозможно, потому что нельзя было запомнить столько домов в совершенно разном стиле. Через некоторое время взгляд примелькается и не будешь обращать внимание ни на что. По крайней мере, Тэрн на это надеялся.

Наконец, Миза толкнула огромную золотую дверь и пропустила их внутрь. Здесь не было мешанины запахов и красок. Абсолютная тишина обрушилась лавиной.

— ОЙ, — сказал Тэрн и тут же смутился, потому что вышло ну очень громко.

Райк свысока взглянул на него, потом уточнил:

— А ГДЕ М... кхм. А где мы?

Миза счастливо вздохнула.

— Дома.

Она прошла по комнате и зажгла лампу:

— Раз так тихо, значит, никого сейчас нет. Давайте я покажу, где вы можете лечь, а сама дождусь родных.

— Спасибо.

Тэрн был полностью согласен с Райком:

— Спасибо... Слушай, а я и не знал, что у кивишского градоначальника есть апартаменты в Буйном Городе!

Миза покачала головой.

— Это мамин дом. Она атаман Эрнела.

Тишина вернулась к ним и на этот раз задержалась надолго.

— То есть... твой отец — глава Кивиша... а мать — атаман Эрнела?! — первым смог выдавить Тэрн. — Бешеная смесь!

— Пожалуй.

Миза проводила их наверх, открыла дверь одной из комнат. Тэрн увидел две кровати, какие-то рисунки и картины на стенах, но не стал присматриваться.

— Тут жили мы с сестрой, когда были маленькими... Я бы предложила вам разные комнаты, но я давно не была здесь, и не знаю, может быть, там кто-то живёт...

Райк пожал плечами.

— Я привык спать в казармах, а выродок потерпит.

Тэрн криво ухмыльнулся. Он добрёл до постели и рухнул замертво. Сквозь дрёму он слышал, как Райк поблагодарил Мизу, как Миза поблагодарила Райка, как захлопнулась дверь и как его невольный сосед сел на вторую кровать.

Ощущение чего-то неправильного, медленно, но бесповоротно вывело Тэрна из дрёмы. Дошло: Райк сел на кровать, не лёг. И всё это время так и продолжал сидеть, очевидно, глядя на него. Сон окончательно расстаял. Тэрн повернулся и действительно увидел пристальный хладнокровный взгляд. Он хмуро посмотрел в ответ. Помолчали.

— Что теперь? Вернёшь меня в орден?

— А ты бы этого хотел? — Райк подождал ответа, но не услышал его. — В ордене поговаривали: ты просто любишь, чтобы за тобой бегали. Внимания не хватает. Потому и убегаешь постоянно.

Тэрн хотел ответить — очень хотел. Но дыхание перехватило, челюсти намертво сцепились, и он смог выдавить лишь кривую, неверящую ухмылку. Вот ведь как: знаешь, что человек неправ, знаешь, что это чушь, а даже возразить не можешь.

— ...Да и зачем тебя возвращать? Самый бесполезный человек на свете. Можно тебя убить, но ты и сам с этим справишься. Достаточно просто оставить тебя одного.

— Ха! Я легко выживу!

— Пока у тебя выходит паршиво. Почему думаешь, что дальше станет лучше?

Тэрн промолчал. Сил играть роли не было, а если вести себя честно, то Райк был прав. Кроме того, теперь ему был противопоказан ход в Айнер и Кивиш, в Завандре и здесь не хотелось быть самому, в Дейнаре тоже... оставалось лишь надеяться, что Релла станет ему домом, потому что больше податься было некуда.

— ...Что, думаешь, я твой злейший враг? Мальчишка! Нет, твой враг — холода. Через пару дней без куртки ты заболеешь, всего лишь пройдя по лесу. Через пару недель — сдохнешь, если продолжишь ночевать в лесу. А ты продолжишь, потому что деваться тебе некуда. И когда ты заболеешь, бесплатно лечить в тебя никто не станет, а денег заработать тебе негде... Можно было бы здесь остаться, можно бы и куртку здесь прикупить, и на работу устроиться — но здесь ты не вынесешь. И нигде не вынесешь. Потому что ни в одном из городов Алиара ты никому! низачем! не нужен!..

Тэрн не выдержал и швырнул в него подушкой.

— Заткнись! Заткнись, заткнись, мать твою! Думаешь, я не знаю, что меня добьют холода?! Тебе-то не плевать?!

Голос его сорвался на истеричный визг, от которого самому стало тошно. Тэрн бы с удовольствием швырнул чем-то потяжелее подушки, но сил не было. Райк легонько перекинул подушку обратно и, наконец, улёгся на кровать.

— Именно. Мне плевать.

***

Проснулся Тэрн поздно. Некоторое время потребовалось, чтобы вспомнить, где он, потом — чтобы порадоваться тишине. Он встал, потянулся и, по орденской привычке, первым делом аккуратнейше заправил постель. На кровати Райка лежало что-то из его вещей: куртка, бурдюк с водой, кажется, кошелёк. Самое время было бы подхватить их и сбежать, но что бы это дало? Райк нагнал бы его в следующем городе и так до бесконечности. Лучше было решить проблему сейчас... так или иначе.

Тэрн потянулся и оглядел помещение. Ужасная, ужасная девчачья комната. Розовые стены, игрушки какие-то, детские рисунки на стенах — и тем удивительнее выглядела дорогая профессиональная картина среди них. Тэрн пригляделся.

Это был фамильный портрет. Две взрослых женщины, одна, наверное, мать или старшая сестра другой. Высокие и, кажется, красивые — под эрнельским гримом это тяжело было разглядеть. Рядом с ними стояло несколько детей одного возраста: Миза (единственное не кричащее пятно на картине), девушка в красно-синей рубашке, видимо, её эрнельская сестра, и... и... и... брат Анда?!

От неожиданности Тэрн плюхнулся обратно на кровать. Нет, это точно был он. Те же черты, та же поза, то же нервное выражение лица... художник явно был талантлив.

Тэрн встряхнулся и с новыми силами поспешил вниз. Миза сидела в кресле, обхватив колени руками. Тэрн остановился:

— Всё в порядке?

— Да. Я просто люблю так сидеть. В Кивише не разрешают «занимать неественное положение».

— О... ясно. Твоя мама вернулась?

— Да, и бабушка тоже. Они спят после вчерашнего. Странно, что вы их не слышали.

Тэрн плюхнулся в соседнее кресло:

— Я и Повелителя Мечей бы не услышал.

— Поверь мне, он был бы тише. Сказать, чтобы тебе приготовили ванную? Слуги уже проснулись.

— Отличная идея! Спасибо. Нет, то есть, давай чуть позже, — мысли путались спросонья. — Расскажи мне о своей семье? Я видел картину наверху...

Миза невольно улыбнулась.

— Да, картина. Бабушка, сестрёнка, мамочка, брат... Как давно мы так не собирались! Тинзи уже замужем, брат уехал... А что ты хочешь услышать?

Тэрн хмыкнул:

— Что-что! А то не знаешь, что любой спросит. Как твои родители сошлись?

— А... — улыбка Мизы померкла. — Это было, когда Кивиш и Эрнел пытались наладить отношения... Им необходима торговля друг с другом, но они настолько разные, что...

— Знаю я, — перебил Тэрн. — Они заключают торговый договор, пару месяцев меняются товарами, потом ссорятся и чуть не воюют. Через несколько поколений пробуют снова.

— Да, именно так! — Миза посмеялась точности описания, но когда продолжила рассказывать, лицо её снова стало мрачным. — И в один такой раз отец приехал сюда с посольством. И... папа очень красивый мужчина — в Кивише этому не придают значения, а здесь-то правят чувства... Маме он сразу понравился. И после переговоров его затащили на праздник в честь установления отношений... Сказали, что без этого договор недействителен...