4

Не стала препятствием и посмертная репутация Вейнингера — покончившего с собой выстрелом в сердце в возрасте двадцати трех лет — еврея-антисемита, обратившегося в христианство, жизненное решение которого хорошо смотрелось в резюме перед Второй Мировой войной, и которое всегда будет хорошо выглядеть в глазах среднего евангелиста, до самого Судного Дня. (Естественно, работы Вейнингера были повсеместно переведены и критически изучены.) Клеветнический профиль евреев в «Секс и характер» вполне мог наполнить кого-то вроде Адольфа Гитлера самодовольным чувством по поводу того, что он настоящий человек, а не еврей, пусть даже крещёный. Что же касается собственной репутации фюрера, той что у нас есть — то это биография бракодела, чья геноцидная предрасположенность не привела к тому, что образ жизни его целевой группы сколько-нибудь дрогнул. Это совершенно противоположно опыту правительства США в сокращении числа коренных народов из числа интернированных на их собственной территории, и беспрепятственном требовании их земель. То, кем они были, ушло навсегда. И чтобы помешать противным мнениям, план здесь состоит не в сочувствии любому человеку или людям, а лишь в обыгрывании наиболее ярких и памятных исторических фактов о происшедших жертвах, которые должны быть затушеваны в сознании исполнителей с тем, чтобы последние могли сохранить хорошее мнение о себе, своем боге, нации, семьях, и человеческой расе, или той части человеческой рода, с которой, по их мнению, они считают себя разделяющими судьбу. Подобные факты о жизни и смерти — просто факты. В той мере, в какой они представлены в качестве обвинительного заключения человечеству, была совершена ошибка. Область, которую можно назвать «бесчеловечность человека к человеку», не должна погружать нас в успокоительную мизантропию о том, что наш вид подходит к своему концу. Подобные рассуждения есть еще одна ошибка, подобная ошибочному мнению о том, что залогом нашего выживания может явиться широкое распространение того, что именуется «гуманное» поведение. «Бесчеловечные», и «гуманные» телодвижения нашего вида не имеют никакого отношения к предмету. Никто из нас не находится у руля любого из этих движений. Мы полагаем себя хозяевами своих действий — и это тоже ошибка. Мы считаем себя за тех, кем мы не являемся — и в этом суть ошибки. Исправление этих ошибок, а вовсе не попытки исправить наше неисправимое естество, станет естественным возможным исправлением нашего проступка, всеобщего заговора тайны о страданиях будущих поколений. То, что мы были естественным или божественным образом созданы для соучастия в страданиях, наших собственных и нашего потомства — это ошибка. Спросите Адама и Еву, символов самой пагубной ошибки, которую мы каждый день повторяем.

5

Для описания и исследования идеи о том, что благополучие субъективного существования примерно на 50 % определяется генетической лотереей и пятьюдесятью процентами жизненного опыта, а вовсе не тем, по поводу средств достижения чего человеку даёт объяснения и указания некая книга о саморазвитии, см. «Счастье как стохастическое явление», David Lykken и Auke Tellegen, Миннесотский Университет Психологических Исследований, 1996. Равные проценты генетических и эмпирических факторов в исследовании Lykken и Tellegen позволяют сделать вывод о том, что счастье это «случайность», а не генетически определяемый феномен. Полный генетический детерминизм счастья и любой другой нашей черты известен как «марионеточный детерминизм», хотя представляется любопытным вопрос о том, почему генетика должна быть одиноким кукловодом, а не руководить чьим-то существованием в паре с событиями, не оставляющими ничего из того, что мы есть, на волю случая.

(Подробнее о детерминизме см. в разделе Актеры главы «Кто идет?»)

6

Принципы философии Майндлендера в этой главе базируются в нескольких источниках: Thomas Whittaker «Эссе и заметки по философии и психологии», 1895; Е. П. Блаватская, «ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЗЛА», октябрь 1897, журнал Люцифер; Рудольф Штайнер, «Загадки философии», 1914, и «Зло: Избранные лекции», 1918; Радослав Цанов, «Природа зла», 1931; Francesca Arundale’s «Идея Перерождения», 1942; Александр Самарин, «Загадка Бессмертия», май 2005 (http://www.thebigview.com); Johann Joachim Gestering «Немецкий пессимизм и индийская философия: Герменевтические чтения», 1986; и Henry Sheldon, «Неверие в девятнадцатом веке», 2005. Более основательная философская проработка идеи о том, почему продолжение человеческой расы должно быть прекращено, содержится в разделе «Уничтожение III» этой главы.

7

Мнение Цапффе об игривом отношении природы к человеческой расе может показаться последним пристанищем пессимизма. С своей «Философии Бессознательного» (1869), немецкий философ Эдуард фон Гартман развивает это положение: «Что воспоследует в результате вымирания человеческой расы в следствии сексуального воздержания? То, что мир продолжит существовать». Подобная выносливость органического вещества позволит резистивным силам жизни создать «нового человека или подобного типа, и все страдания начнутся снова» (выделено Гартманом).

По Гартману, борьба за освобождение не закончится, пока некая сверхмогущественная сила не уничтожит все до единого проблески Творения. В то время как идея Гартмана — безумие, не меньшее безумие и идея о том, что человечество никогда не перестанет воспроизводиться. Выбирая между парой вопиющих безумий, почему мы должны полагать одно более безумным чем другое?

8

Эта мысль о том, что человеческие существа представляю собой парадоксальную ситуацию, не затрагивающую других живых на земле, отражена и в книге Джона Грея, «Соломенные псы: Мысли о людях и других животных» (2002). В заключительной части работы автор вторит концепции Цапффе о человечестве: «Остальные животные не нуждаются в смысле жизни. Противореча самому себе, человеческое животное не может жить без смысла.» Отмечая подобное противоречие, вместе с тем Грей нигде не пишет о том, что подобную парадоксальную ситуацию человеческого существования сможет разрешить лишь только полное уничтожение человечества. Несмотря на то, что Грей видит насильственное уничтожение человечества как весьма вероятное скорое события, он по-прежнему остается открытым для решений, связанных с налаживанием сотрудничества среди людей. Несмотря на то, что Грей видит наше невольное исчезновение как скорое и вероятное событие, он по-прежнему открыт для решений, не связанных с прекращением кооперации внутри человеческого рода. Например, одно из решений, из предлагаемых им, повсеместное существование которого он почему-то не замечает, связано с тем, что человечество должно продолжать свое существование в мире, погрузившись в состояние невозвратной галлюцинации. Следом за предыдущей цитатой из «Соломенных Псов», идет заключительная: «Можем ли мы перестать думать о смысле жизни как о чем-то простом?» Этот вопрос основан на предпосылке, то для человеческого рода есть лучший способ существования, и мы могли бы существовать так, если бы захотели. Несмотря на оптимистические выводы в заключительной части, «Соломенные Псы» Грея относятся многими к анналам пессимизма. Без сомнения, эта противоречивая работа освежает для обычного читателя некоторые из базовых и забытых проблем человеческой жизни. Но называть этот труд пессимистическим это чрезмерность со стороны тех, кто в действительности являются не более чем дилетантами.

9

Более подробно о вне-логических оправданиях верующих, представленных Джеймсом, см. Suckiel, Ellen Kappy, «Уильям Джеймс, познание через чувства, религиозный Пессимизм, и смысл Жизни». The Journal of Speculative Philosophy, 2004.