Я люблю наблюдать, как он ест больше, чем кто-либо ещё. Он откусывает большие куски и быстро жуёт, как голодный пёс на улице. Иногда немного сливочного сыра или сладкой глазури остаётся в уголке его рта. Я говорю ему об этом, и он быстро вытирает рот тыльной стороной ладони. Иногда он пьёт кофе, как и взрослые. Он кладёт молоко и сахар, накрывает крышкой, затем энергично встряхивает чашку, удерживая ее между большим и указательным пальцами. Это моя любимая часть.

В школе Лусиан всегда встречается со своими друзьями. Я задерживаюсь на пару минут и могу видеть, как он становится более развязным; матерится, говорит грязные слова и стебётся. Парни ведут себя грубо, жёстко, машут кулаками и плюют на тротуар. Другие прикалываются над ним, говоря обо мне в качестве его подружки. Если бы мне давали доллар каждый раз, как ему приходится исправлять их, говоря: — «Mi prima[10], чувак», — мне бы уже хватило, чтоб свалить из города. Но это только подогревает их интерес — они думают, что я лёгкая добыча и всегда начинают подкалывать меня. Я жду сигнала от Лусиан — резкий кивок в сторону школьных дверей, сопровождаемый его жёстким, неприветливым взглядом. Я поспешно прощаюсь и спешу на уроки. Иногда я слышу, как они обсуждаю мое тело и говорят, какая классная у меня задница. Я знаю, что это неуважительно, и вообще-то я должна быть раздражена, но я хочу, чтобы они говорили об этом перед Лусианом. Я хочу, чтобы он понял, каково мне, когда он говорит о Ярице.

Я почти не вижусь с ним во время уроков. Лусиан учится старше меня на год, что значит он с Марса, а я — с Юпитера. Я занимаюсь по программе углублённого изучения и после уроков у меня много факультативов. Люк уходит из школы со своими друзьями, и они идут курить травку на кладбище. Мы часто обедаем вместе у моей мамы или у его. Он ест огромные порции, и мама говорит, что он питается как взрослый мужчина.

— Скажи Белен перестать пялиться на меня, — говорит он, отрывая кусок от куриной ножки. Я пинаю его под столом, и он смеется над моей реакцией. — Это всё, на что ты способна?

— Я засуну твою зубную щётку в туалет, — высказываю первую пришедшую в голову мысль.

— Теперь я точно знаю — ты этого не сделаешь; ты всегда выпячиваешь губы, когда врёшь, — отвечает Лусиан, копируя моё лицо, со ртом, полным arroz con gandules[11].

Я бью кулаком по столу и пинаю его снова.

— Хэй, ладно, ладно, прекратите, niños[12], давайте поедим, — прикуривая, говорит мама.

— Если ты и правда так дерёшься, Белен, то я собираюсь потренироваться с тобой и научить постоять за себя.

— Хорошая идея, Люк. Ты не всегда можешь быть рядом, чтобы защитить ее.

О, мам, это ужасная идея! Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне. Что они имеют в виду, говоря, что Лусиан не всегда будет рядом со мной? Куда он уедет? Я не знаю, что бы делала без него. Я не могу позволить Лусиану уехать куда-либо. Никогда. Только со мной.

Я смотрю как он поглощает свой обед; он глотает почти не прожёвывая, как оголодавший пёс на углу улицы.

5 глава

Одним субботним утром мама попросила меня спуститься к Тити и взять у неё отвёртку: вчера вечером упал карниз и надо будет прикрутить ее. Обычно мама использует нож для масла, но, кажется, карниз — это не то, что нужно резать.

Я работаю с моими дидактическими карточками по математике и советую маме позвонить ей.

— Тити остаётся на ночь у своего Эдуардо, но Люк должен быть дома.

Я подскакиваю так быстро, что мой стул со стуком падает. Я бросаю взгляд на маму — она лишь качает головой, глядя на меня.

— Это нормально быть лучшими друзьями, cariño[13] , но не втюрься в своего кузена.

— Я не втюрюсь! — выкрикиваю оборонительно, дотрагиваясь руками до бёдер. — Я думаю, что он отвратительный; его ступни воняют, и он становится пошлым, когда говорит о девушках.

— Ладно, я просто не хочу, чтобы тебе разбили сердце.

— Господи, мам, замолчи! — отмахиваюсь я, втискивая ноги в домашние тапочки.

Я сбегаю вниз на два лестничных пролёта и стучусь в его квартиру. Гадаю, буду ли стесняться в его присутствии, особенно после маминых слов. Если она об этом говорит, возможно, уже все знают, что я влюблена. Я чувствую, как краска разливается по моему лицу.

Люк открывает дверь в одних трусах и сонно щурится, глядя на меня.

— Ох, привет, Бей, — он здоровается и возвращается обратно в спальню, не потрудившись спросить, как я и вообще из-за чего вдруг спустилась к ним. Когда он медленно топает в противоположном от меня направлении, его рука была засунута под резинку трусов, почёсывая там.

— Лусиан, мне нужна отвёртка, — бросаю я ему в спину.

— Тьфу, не напоминай мне, — обращается он ко мне. Его волосы торчат во все стороны, а грудь выглядит такой тёплой и соблазнительной. — Хочешь кофе? Мне нужно пару минут, чтобы найти её.

Я начинаю кипятить воду в olla[14] , чтобы приготовить ему немного café bustelo[15]. Тити до сих под делает его на плите, а не в капельной кофеварке, которую она купила со скидкой.

Я тихонько напеваю, пока отмеряю три столовые ложки кофе из банки и засыпаю их в воду. Затем я слышу голоса, и моя рука, как и моё сердце, замирает.

Люк с девушкой в ванной за стенкой. Даже сквозь шум бегущей воды я могу слышать, как они разговаривают друг с другом вполголоса.

Я смотрю в пол и перемешиваю кофе, пытаясь подавить непрошенные слёзы и вытереть их, пока никто не заметил. Я знаю, у него есть девушка, думаю у него даже мог быть секс. Из-за этого моя грудь болезненно сжимается так, что трудно дышать.

Когда они выходят, я поднимаю взгляд и продолжаю смотреть на кастрюлю. Я узнаю подругу Люка: она одна из самых популярных девушек в школе. Возможно, даже самая привлекательная: у неё упругое тело, красивые волосы, и она обладает хорошим чувством стиля. На ней надет топ с бретелькой через шею; маму бы хватил удар, если бы она позволила мне выйти в подобном из дома. Это, определённо, топ для пятничных вечеринок, а не для субботнего утра.

Она фальшиво улыбается мне и машет. Она целует в губы Люка, и я не могу оторвать от них взгляд. Их рты двигаются, широко открываясь. Рука Люка спускается к её заднице. Я оглядываюсь на кофе и с трудом сглатываю огромный ком в горле.

Я должна привыкнуть, так будет всегда. Все девушки виснут на Люке, и ни один парень даже не замечает меня.

У неё во рту жвачка, и она лопает её, когда они отходят друг от друга.

— Увидимся, — говорит она, и я не уверена к кому она обращается: к Лусиану или ко мне. Он захлопывает за ней дверь и заходит на кухню, одетый только в джинсы, засунув руки в задние карманы.

— Готово? — заглядывая через моё плечо, спрашивает он.

— Ага. Сахар, молоко?

— Я пока поищу отвёртку, — говорит Лусиан, становясь на колени и роясь под раковиной.

— Это твоя подружка? — стараюсь, чтобы мой голос звучал обыденно, пока добавляю молоко в его кофе.

— Черт, слишком много выпил, — сжимая свою голову, стонет Лусиан, — там «отвёртки» тоже были. — Он сидит на корточках, прикрывая лицо руками. Я хочу запустить руки в его волосы так, как всегда поступает мама, когда у меня болит голова.

— Спасибо, — парень благодарит меня за кофе и падает в кресло рядом с кухонным столом. Он делает большой глоток и закрывает глаза.

Меня бьёт озноб. Я опускаю чашку из страха пролить кофе.

— Нет, она не моя девушка. Просто девчонка с вечеринки, — Лусиан, наконец, отвечает мне, уткнувшись лбом в ладонь.

Он протягивает мне отвёртку и легко задевает меня пальцами. Это едва ощутимое прикосновение запускает гудящий рой ощущений. Я с трудом подавливаю рыдания в моей груди. Я хочу задохнуться или, может, заорать — всё что угодно лишь бы избавиться от этого ощущения внутри меня. Это ревность: уродливое чувство, которое скручивает мои внутренности.