В этом произведении утверждается реальность всеобъемлющего космического начала, порождающего все вещи и потому объединяющего их в одну систему взаимозависимых элементов. Единое Безначально Запредельное определяет мир всех проявлений:

Пребывание Единого во всех вещах служит основанием для того, чтобы действия одного человека влияли на другого (или многих), то есть создает логические предпосылки для магии. Так, в «Махабхарате» описывается, как один из воинов в бою совершает вокруг своего противника объезд «апасавья»: «Вот сын Дроны совершил вокруг Врикодары (Бхимы. — Л. Г.) объезд апасавья и осыпал его сотнями грозных стрел, как (дождь поливает) гору потоками воды. Не мог потерпеть Бхима, что враг его являет тем самым как бы залог своей победы; стал он противодействовать совершающему апасавья»[8].

Суть дела здесь в том, что апасавья — движение по кругу справа налево, то есть «против солнца», — является элементом погребального и поминального обряда. Будучи совершаемым вокруг живого человека, это действие представляло собой не что иное, как акт смертоносной воинской магии.

Здесь же описаны и другие магические приемы борьбы, в частности использование волшебного «психотропного» оружия, именуемого «сетью Индры» (индраджала), которое способно ввести в заблуждение противника с помощью иллюзорных восприятий.

Концепция Единого, служащего основанием осуществления всеобщей связи вещей в мире, объясняет и эффект кармы, представляющий собой своеобразный энергоинформационный «продукт» моральности действий каждого живущего. Стремление уменьшить отрицательный груз кармы имело следствием разработку системы требований к индивидуальной жизни личности, к межличностным, социальным взаимоотношениям.

Подробное освещение этих вопросов не входит в задачу настоящего раздела. Здесь будут коротко рассмотрены лишь те аспекты Гиты, которые касаются истоков формирования современных теоретических представлений об энергоинформационных взаимодействиях в природе.

С точки зрения лечебной биоэнергетика важно определить психологические причины отягощения кармы, выяснить ту первооснову греха, на которую в течение жизни наслаивается непомерный ком недостойных действий. В Гите недвусмысленно утверждается, что источником греха для человека является вожделение (кама). Этим всепожирающим и ненасытным врагом опутано все проявленное, подобно тому как зародыш окутан оболочками. И как дым, застилая пламя, скрывает его свет, так и кама скрывает свет человеческого разума. Каждый должен знать этого врага и научиться его побеждать. Знание заключается в умении видеть за сильным зовом чувства стоящий выше разум (манас). Еще выше разума находится сознание (буддхи) — оно способно не только познавать, но и давать нравственную оцежу познанному. Выше буддхи стоит то, Сверхличное, которое определяет деятельность человека подчас даже вопреки его эгоистическим интересам. Оно детерминирует высшее социальное поведение человека, дает ему силу жертвовать собой ради высшего блага — блага народа, блага человечества.

Сохранение кармы в неотягощенном состоянии, ее «изживание» — основная забота того, кто стремится к освобождению. Однако эго удается лишь тому, «кто сам себя победил, стал себе союзником» и ни при каких обстоятельствах не забывает об основных препятствиях на пути к освобождению:

С точки зрения концепции энергоинформационных взаимодействий эти пороки являются следствием избыточной «привязанности», ослабляющей все иные контакты с миром. Поэтому от привязанности рождается гнев, от гнева — заблуждение, от заблуждения — гибель. Но даже без таких роковых последствий гнев — это мощнейший выброс биоэнергии, приводящий к слабости и опустошению, к потере жизнеспособности. Йоги отмечают, что созидание несовместимо с раздражением. Гнев, злоба, вспыльчивость истончают, разрушают ауру, разряжают энергетические центры.

В качестве путей усовершенствования Гита указывает не только на йогу, но и на такие виды духовных упражнений, как углубленное чтение, медитация, добросовестное выполнение повседневной работы. Все пригодно для высоких целей, которые ставит перед собой человек, и не следует ограничивать себя рамками догм и обрядов. Гита советует человеку искать в себе и самому определять свои способности: попробуй все, выбери то, что для тебя наиболее приемлемо, что соответствует твоему духовному складу. Однако твоим внутренним двигателем должно быть стремление к Единому, без этого любые внешние формы, даже самые «действенные», оказываются бесполезными.

Влияние идей Ригведы на древнеиндийскую культуру последующих эпох было глубоким и многообразным. Особенно явно оно сказалось на таких религиозно-философских учениях, как брахманы и упанишады. Упанишады — название комплекса сочинений («сакральное» их число — 108), производное от глагольной основы «упа-ни-шад», — «сидеть подле» (наставника) и означающее «тайное учение» эзотерического характера, передаваемое наставником ученику из уст в уста. Упанишады явились результатом длительного осмысления основополагающих принципов и положений ведической литературы, и потому их справедливо называют «ведантой» (концом вед), хотя в ту эпоху создавались и другие ведические тексты.

Учение другого религиозно-философского направления — брахманы — затрагивает широкий круг тем. Здесь содержатся правила жертвоприношения, объясняются различные типы культовых предписаний, излагаются многочисленные мифы и предания, а также отдельные философские идеи. Во многих отношениях брахманы служили своеобразным инструментом адаптации сложной и противоречивой системы вед к запросам новой эпохи. Однако именно брахманам принадлежала в истории индийской культуры важная миссия: используя некоторые идеи, заложенные еще в философских гимнах «Ригведы», они подготовили следующий этап развития общеиндийской религиозно-философской мысли. Именно в брахманах («Шатапатха-брахмана», IX–VIII вв. до н. э.) с достаточной определенностью проводится аналогия между природными явлениями и теми процессами жизнедеятельности, которые протекают в организме человека. Первостихией бытия объявляются различные формы дыхания (праны), обеспечивающие поддержание жизни и человека, и природы. Рассуждения о роли и сущности дыхания занимают видное место в брахманах, но наличествуют и в упанишадах.

В основе этих теоретических рассуждений лежал эмпирический факт: дыхание — решающий признак жизни. Человек может не двигаться, не говорить, не слышать, но пока он дышит — он существует, а с исчезновением дыхания прекращается и сама жизнь. В этом смысле оно является главным принципом бытия. Именно поэтому на основе специальных приемов дыхания позже были разработаны целые системы психотехники, способствующие «единению с первоосновой Вселенной».

Для брахман вообще характерна идея о тесном взаимопереплетении физиологических процессов с космическими. Так, речь рассматривается в этих текстах не только как язык конкретного человека, но и как отстраненная от его существа сила, пронизывающая собой все космическое пространство. Одновременно принцип речи представлен в виде универсальной категории (по современным воззрениям — в виде мировой информационной среды). Своеобразной речью помимо людей (и антропоморфных богов) наделены и животные, и растения, и неодушевленные предметы, стихии: «Та четверть — высказанная речь людей. Далее, та четверть — невысказанная речь животных. Далее, та четверть — невысказанная речь птиц. Далее, та четверть — невысказанная речь пресмыкающихся»[10]. Сама же мысль (информационный посыл) интерпретируется как абсолютная и ничем не обусловленная первооснова бытия, решающая космогоническая сила. Чистая информация — «мысль, как таковая» — предшествует миру и, пронизывая его, оказывается первоначальным моментом творения.