Но даже счастливая звезда не могла уберечь его тело. Чем сложнее становились эксперименты Маркуса, тем серьезней оказывались их последствия. Его тело больше не могло вернуться к первоначальному состоянию. Сначала он заметил на себе лишь небольшой участок чешуи – мелочь, которая легко скрывается одеждой. Если бы он тогда остановился, возможно, его судьба сложилась бы по-другому. Но Маркус был не из тех, кто останавливается.

Он прекрасно знал, что больше не сможет вернуться к людям или даже полноценно перевоплотиться. Его это не волновало. Он собирался остаться в Пустоши, записывая собственные научные труды. Маркус верил, что он пожил долго и неплохо, настало время задуматься о своем наследии.

– Ну а ты что же? – поинтересовался он, когда они с Хэллоуином дошли до центральной лаборатории. Это был ярко освещенный зал, стены которого были заняты аккуратными стеллажами, хранившими в себе образцы крови. На первый взгляд, их тут было не меньше тысячи. – Я слышал, ты теперь знаменитость.

– Поневоле. На самом деле, у меня большие проблемы.

– Что ты сделал? – посерьезнел Маркус.

– Я? Я-то – ничего, тут не во мне дело. Помнишь, ты всегда говорил, что мне не нужно быть героем?

– Да.

– Так вот, меня им сделали.

Он не был уверен, что этому новому Маркусу можно рассказывать всю правду о Небесном Опале. Но кому еще? У Хэллоуина не осталось вариантов.

Бывший наставник слушал его внимательно, не перебивал вопросами и не осуждал. Он казался задумчивым, то и дело касался колб с кровью – тремя руками, и это несколько напрягало Хэллоуина. Он даже не знал, какие ответы надеялся получить и почему вдруг решил, что имеет право просить о помощи.

Когда он закончил, Маркус не рассмеялся – и это уже было неплохо. Изуродованный универсал даже не смотрел на него, он думал о чем-то своем, и Хэллоуин не решался его торопить.

Наконец Маркус произнес:

– Я не имею права ничего тебе говорить. А знаешь, почему?

– Потому что я облажался?

– Вовсе нет. Потому что ты намного лучше меня. Не обольщайся, пацан, это не твоя заслуга, просто тебе повезло. Ты на моей памяти первый и единственный представитель аристократии, вернувшийся к своим корням, это накладывает отпечаток. Поэтому ты всегда будешь лучше других. Я сижу в этой дыре и пишу учебники для универсалов, решившихся вернуть свою магию, но не для тебя. Все мои советы для тебя бесполезны. В своей книге я буду писать, что нельзя одновременно вкалывать больше двух видов крови – но ты, уверен, сможешь вколоть и три, и четыре, и выйти сухим из воды. У тебя феноменальные способности и сильная воля. Я начал догадываться, что ты особенный, еще в Латебре. Но когда мы выбрались оттуда, у меня появились новые ученики, я мог сравнить тебя с ними и убедился, что я был прав с самого начала. Ты над нами, у меня ты уже взял все, что мог, а в остальном будешь первопроходцем.

– И к чему это? Чтобы я валил отсюда и первопроходил свои проблемы сам?

– Вечно ты торопишься с выводами, – укоризненно заметил Маркус. – Дослушай, я не закончил! Я-то думал, что ты совсем другой, что мне до тебя не дотянуться. Но кое в чем мы с тобой похожи: мы допустили одну и ту же серьезную ошибку. А может, ты допустил ее из-за меня, и тогда это моя вина… Да, скорее всего, моя вина.

– Так и будешь интригу тянуть или, может, все-таки скажешь, что это?

– Думаю, ты и сам увидел. Добившись успеха во всем, мы обнаружили, что остались совсем одни. Да, это моя вина… Но я учил тебя лишь тому, во что верил! Я действительно считал, что никому нельзя доверять, никого нельзя подпускать слишком близко. Я тоже так жил, пока не обнаружил, что однажды одиночество…

Он запнулся, замолчал, и на этот раз Хэллоуин, встревоженный и разозленный, не смог сдержаться:

– Однажды одиночество – что? Договаривай!

– А это, по большому счету, все. Однажды ты понимаешь, что такое одиночество, оно просто наступает для тебя.

– Я и так знаю, что такое одиночество.

– Ты знаешь, что значит оставаться одному, это не одно и то же. До определенного момента это тебя не беспокоит, особенно когда ты молод, силен, деньги приходят к тебе легко, у тебя есть власть и ты никого не боишься. Ты даже приветствуешь одиночество, потому что оно кажется тебе решением всех проблем: если у тебя никого нет, у тебя некого отнять. Но однажды ты чувствуешь пресыщение – или, быть может, сталкиваешься с проблемой, которую не можешь решить сам. Тогда ты и понимаешь, что человеческие сердца не созданы для одиночества. Они должны прорастать друг в друга, без этого им плохо. А ведь сердца у нас все равно человеческие, Джонни, в кого бы мы ни превращались.

Хэллоуин вдруг вспомнил Фильберту. Она не была человеком – но она, похоже, понимала в этом побольше, чем он. А толку? Ее нет, она не вернется, и в наследство она оставила лишь проблемы.

– Ты хочешь сказать, что один я уже не справлюсь?

– Думаю, что так. Вот это, – Маркус указал на Небесный Опал, – больше тебя, больше всего, к чему я тебя когда-либо готовил. Да, тебе определенно нужна помощь.

– Так помоги мне!

– Я? Посмотри на меня! Я – руины, Джонни, и я уже никому не помогу. Мои уроки одиночества тебя подвели, учись выбирать союзников.

– Да тут выбор невелик, – признал Хэллоуин. – Или чудовища, или Огненный король.

На самом деле, у него не было и двух вариантов. Умирающая Фильберта то и дело возвращалась к нему в снах, она обжигала его память так же, как Хелена – теперь за его плечами было два креста. Он не мог объединиться с существами, которые сделали это с ней, он хотел им отомстить!

Но и Огненный король – мутный тип. Слишком сильный, слишком самоуверенный… Хэллоуин не знал, чего от него ожидать, он всегда старался держаться подальше от Великих Кланов. Что еще ему остается? Третьей силы, которой он мог бы доверить Небесный Опал, просто нет!

Третья сила – это, если задуматься, он.

– Знаешь, а ведь одним советом я тебе все же помогу, – оживился Маркус. – Заключи сделку с Огненным королем, но будь готов в любой момент драться с ним, если нужно, будь равен ему силой!

– Обалденный совет, – закатил глаза Хэллоуин. – Сам бы я, конечно, не додумался! Ты много знаешь об Огненном короле? Я вот, например, не очень, и я понятия не имею, что он может. Как я могу быть сильнее его?

– Как универсал, – усмехнулся Маркус. – Просто готовься к худшему, возьми с собой самую могущественную кровь и не бойся ее.

– С этим у меня сейчас не густо. У меня осталось много быстрой крови, боевой тоже хватает, но чего-то такого, чтобы прямо «вау», нет. Самое сильное это, наверно, кровь василиска… Ну, может, пару капель драконьей крови наскребу, если доберусь до дальнего тайника. Что-то мне подсказывает, что против Огненного короля это не сильно поможет!

– Скорее всего, не поможет. И вот здесь вступаю я – идем!

Было видно, что Маркус уже захвачен какой-то идеей – он торопился, он не замечал ничего вокруг, с ним такое часто бывало. Но при его новом теле эта увлеченность смотрелась одержимостью.

Он похромал на негнущихся ногах к выходу из лаборатории – темной двери, скрытой в углу. Хэллоуин ничего не спрашивал, он шел за ним, прикидывая, сможет ли он встретиться с Огненным королем и при этом остаться в живых. Он точно знал, что чудовища, уничтожившие Сивиллу, – это плохо. Но откуда он мог знать, что Огненный король – это хорошо? Враг моего врага – мой друг, только поэтому?

За дверью скрывался длинный и очень узкий проход, вырезанный прямо в обожженном кислотой мусоре. Здесь было темно и душно, и казалось, что стены вот-вот обвалятся от первого же неосторожного движения. Хэллоуину все меньше хотелось туда идти, но Маркус даже не обсуждал это, он уже оказался впереди, и Хэллоуину оставалось лишь догонять его.

Наконец они вышли к новой двери – и эта была защищена целой серией сложнейших замков, магических и обычных.

– Ого, да у тебя тут настоящий сейф! – восхитился Хэллоуин.

– А это сейф и есть. Ни твой Огненный король, ни чудовища не сумели бы вскрыть его мгновенно, а пока они возились бы с замками, я бы нашел способ их остановить! Но это так, теория. Они бы все равно не узнали, что у меня это есть, ты первым узнаешь.