– Какая еще семья? – усмехнулась Рошель. – Одержимая властью? Или тупо прожигающая свою жизнь? Подскажи, кем мне гордиться.

Хиония сразу поняла, что ее правнучка перешла на сторону врага не просто так. Это Олфере можно было соблазнить деньгами, магией, силой, он легко поддавался и был достаточно тщеславным, чтобы отречься от собственных корней. Но Рошель… Нет, она совсем другая. Она умна, много думает, тонко чувствует, и если она связалась с Сообществом, значит, они привлекли ее идеями, а не вовремя выписанным чеком.

Но какие идеи могут быть у монстров?

– В каждой семье есть свои недостатки, – рассудила Хиония. – Но это все равно семья.

– Которая допустила смерть Олфере!

А вот это уже было несправедливо.

– Олфере погиб, потому что ваши новые друзья использовали его!

– Олфере был убит Мерджитом Легио, – упрямо заявила Рошель. – Не важно, что стало причиной смерти. Если бы Мерджит Легио не нарушил свое слово, этого бы не случилось. Это еще раз доказывает, что все Великие Кланы прогнили изнутри. Система должна быть разрушена!

– И заменена чем? Вернемся к кровавым жертвоприношениям?

– К естественному порядку, где есть охотник и жертва, и у обоих остается шанс победить.

– Это, по-твоему, подходящая философия для двадцать первого века?

– Это закон природы. Он может показаться тебе примитивным, но он честный. Я устала от лицемерия и лжи! То, что ты называешь законами и традициями, – просто ярмарка тщеславия. Вы зовете себе цивилизованными? Но для вас тоже в основе всего сила. Роувен доказал это, когда вернулся и забрал у тебя трон. Его не было тридцать лет и он, возможно, вступил в союз с врагом? Плевать, главное, что он сильнее! Ты позволила ему унизить Олфере. Кем ты была в этот момент? Правительницей или его прабабушкой?

– Кто-то должен был оставаться правительницей, – напомнила Хиония.

– И вот так всегда. Долг превыше всего!

– Не превыше, Рошель. Но в той ситуации Олфере был неправ, он поставил свои личные амбиции выше интересов клана.

– О чем я и говорю: клан всегда на первом месте. И к этой судьбе я должна вернуться? Да меня казнят на месте!

Об этом Хиония уже думала. О предательстве Рошель знали все, ее и правда не собирались прощать. Но Хиония была уверена, что сможет все изменить. В конце концов, Амиар Легио должен ей, и она собиралась впервые просить его об одолжении.

– Никто тебя не казнит, я не позволю. Просто вернись, и все будет хорошо. Я не знаю, что ты вбила себе в голову, во что веришь сейчас. Но мы – твоя семья. Мы примем тебя любой: грешной, заблуждающейся, поддавшейся чужому обману и раскаявшейся. Мы будем любить тебя… Нет, не так. Мы не прекращали любить тебя с тех пор, как ты ушла. Долг не всегда на первом месте. Ты думаешь, что есть определенный предел ошибок, после которого родные не простят тебя? Его нет, Рошель, ты нужна нам и всегда будешь нужна. Право вернуться – за тобой, ты еще слишком молода, чтобы хоронить себя заживо!

В какой-то момент Хионии показалось, что у нее получилось. Рошель смотрела на нее с бесконечной грустью, она, кажется, готова была сделать шаг…

А потом светловолосая девушка рассмеялась, горько и зло.

– Мне жаль тебя. Даже умирая, ты так и не поймешь, в чем была не права.

– У тебя еще есть время, – указала Хиония. – Не спеши с ответом, подумай, мое предложение останется в силе. Ты – моя кровь, я буду на твоей стороне.

– Нет… не будешь.

Прежде, чем Хиония успела снова обратиться к ней, Рошель Интегри растворилась в воздухе, оставив колдунью одну среди людей.

* * *

– Нас прислали сюда вести разведку, а не устраивать революцию, – напомнил Родерик.

– Плевать, – жизнерадостно отозвался Катиджан. – Это будет весело.

– Это будет битва с демонами!

– Я примерно так и сказал.

Вряд ли он действительно относился ко всему настолько легкомысленно, он был одним из первых соратников Огненного короля и понимал, что на кону. Но он все равно не боялся, казалось, что ему неведомо само понятие страха.

Каким-то чудом Катиджан за считанные дни стал лидером мятежных саламандр. Родерик пытался разобраться, как именно это произошло, но пока не мог. Оказалось, что маг Инанис даже не снял перед ними маску! Они по-прежнему считали его равным себе, и все же шли за ним. Почему?

Именно он вычислил среди других горожан своих союзников и привел их сюда, в подземелья, раскинувшиеся под Сивиллой бескрайней сетью.

– Это прямо московское метро, – хохотнул Катиджан. – Что-то используется, что-то – уже сто лет как заброшено. С этого начиналась Сивилла: обычные элементали селились на поверхности, а жрецы ползали по этим норам и прятали тут свои сокровища.

Лабиринт из коридоров был слишком совершенен, чтобы уничтожать его. Сначала его не трогали из уважения к прошлому, а потом просто забыли – но не все. Теперь саламандры скользили по этим тоннелям ловко и быстро, даже лучше, чем элементали земли.

Они совсем не походили на запуганных горожан. Их глаза горели новой уверенностью, в движениях появилась слаженность. Они постепенно превращались в организованный отряд, которым и не надеялись стать в мирные времена.

А главное, они покорно исполняли все приказы Катиджана. Чувствовалось, что им неспокойно от того, что он привел сюда сильфов, за которых они приняли Родерика и Керенсу, но они не посмели ему возразить. Вот и теперь они, обнаружив новый тоннель, поспешили сообщить об этом ему, сами проверять не решились.

Катиджан отошел в сторону, а Родерик, проводив его взглядом, поинтересовался:

– Как он это делает?

– Лидерские качества и врожденное обаяние, – пожала плечами Керенса.

– Да, но так быстро… Еще недавно они его даже не знали, а сегодня он уже Катиджано ЧеИнанис, который ведет всех в бой!

– Это вполне логично, если учитывать состояние Сивиллы. Саламандрам отчаянно хотелось сопротивляться, они готовы были совершить глупость: пойти на прямую атаку, а значит, погибнуть. Катиджан остановил их и показал, что есть другие пути, менее самоубийственные. Теперь он у них царь и великий полководец.

– Ждем очередного приступа эгоизма, – вздохнул вампир.

– Да ладно… Любой представитель верхушки Инанис – эго во плоти.

Воспользовавшись тем, что саламандры отвлеклись на своего лидера, Родерик и Керенса двинулись в один из пустых коридоров. Это была нижняя часть лабиринта, уходящая к самому ядру Сивиллы. Слой пыли под их ногами, чуть потревоженный саламандрами, показывал, что это место не использовали веками. Но в нем все равно витала тень былого величия: фрески на стенах показывали, что раньше это был храм, скрывавший в своих недрах один из камней.

Здесь сохранилась почти вся история города – от первого робкого примирения элементалей до полноценного сотрудничества. Потом они привыкли жить вместе, но так и не стали единым целым, даже их город разделился на четыре квартала, по одному на каждую стихию. У них просто не было причины объединяться… до сегодняшнего дня.

– Амиар ведь не знает о том, что здесь творится, не так ли? – полюбопытствовал Родерик.

– Пока – нет. Инанис сказал, что сообщит ему, когда будет готов план.

– Безумный план!

– Не обязательно, – возразила Керенса. – Знаешь, чем больше я думаю об этом, тем больше склоняюсь к мысли, что Катиджан прав.

– В том, что поведет на смерть наивных нелюдей?

– Когда это ты стал таким сентиментальным?

Родерик и сам не брался сказать, когда изменился. Большую часть жизни он был самым обычным вампирьим лордом, его интересовала только одна жизнь – его собственная. Он основал гильдию убийц – не самый мирный способ зарабатывать деньги!

Но тогда он был один, сам по себе. Сегодня были люди, которых он мог назвать друзьями, игра жизни и смерти оценивалась теперь по-другому. Возможно, это делало его слабым – но он готов был принять такую слабость.

– Я просто не вижу никакой пользы в бессмысленной резне, – пояснил он.