Нижняя губа Элизабет дрожала, когда она видела во сне флаг своего колледжа и красные щёчки брата. Как сильно ей хотелось наблюдать за его взрослением!

Но за пять лет она ни разу не позволила себе заплакать.

Он, точно на себе, ощутил её приближающуюся казнь, поставленные в вены капельницы, её «спасительное» перемещение в ещё более гнетущее место.

Лотэр вновь пережил свои собственные издевательства, словно они были обращены на него. Он высмеивал её образование и близких людей, постоянно уязвляя девушку.

По правде говоря, если он когда-либо и хвалил её смышлёность, воспоминаний об этом она не сохранила.

Он не только не отрёкся от своих мерзких комментариев, но также никогда не исправлял допущенную несправедливость.

Лотэр слышал её мысли: «Он всё ещё считает меня «отсталой и безвкусной деревенщиной»? Наверняка ему будет стыдно показаться со мной на людях. Боже, как это больно».

«Нет, ты для меня – всё!»

С её точки зрения он пережил события той ночи, когда сказал, что оставит её себе, что выбрал её. Он почувствовал, как в ней встрепенулась надежда. А позднее, когда Элизабет поняла, что он всё равно погубит её, уничтожит её душу, он ощутил всю скорбь девушки.

В начале тяжелых испытаний присутствием Саройи Элизабет приняла тот факт, что погибнет, всё же позже она позволила себе надеяться впервые с той ночи, когда он отправил её в камеру смертников.

Крушение надежд было самым худшим её воспоминанием.

Элизабет честно призналась ему: «Я не хочу жить в твоём жестоком, испорченном мире».

С чего ей было решаться прожить свою жизнь в жестокой реальности бессмертных, и тем более выбирать его в качестве защитника от всего этого?

Он не дал ей ни одной причины, чтобы сделать выбор между ним и её близкими в его пользу, просто заявляя, что она никогда больше их не увидит.

Когда вампир увидел воспоминания о её семье: как она смеялась вместе с ними; подменяла их; всегда была рядом, чтобы помочь – он осознал, насколько нелепо было ждать, что она их забудет.

Её семья была так же предана ей, как Элизабет им. Двое её кузенов без всяких вопросов похоронили за амбаром оставленные ею тела.

«Я даже не думал и не переживал о том, что стало с жертвами Саройи».

Элизабет однажды сказала ему, что её семья была одним целым, а их гора – бронированной опорой.

«По сравнению с ними, моей семье этого не достаёт». Иванну предал отец. Лотэра тоже подверг пыткам его собственный отец.

Пирсам не были знакомы подобные малодушие и обман.

И наконец Лотэр перестал ревновать Элизабет за её преданность другим, не важно, как сильно он желал того же.

То, что она любила своих родных и была предана им не значило, что она не могла быть предана и ему тоже.

Пока он не переходил им дорогу.

Вместо этого он запустил цепь событий, которые бы навеки разлучили её с любимыми. Он отнял у неё семью.

«Так же, как Сергей отнял у меня Иванну».

Лотэр начал потеть во сне, как только осознал правду: «Я сделал с Элизабет то… что он сделал со мной».

Лотэр никогда не видел её воспоминаний во сне по определённой причине – потому что он не смог бы вынести того, как обращался со своей драгоценной женщиной.

Когда он уже был готов проснуться, отчаявшись когда-либо завоевать любимую снова, пронеслось ещё одно воспоминание. О том, как однажды ночью он спал, терзаемый кошмаром, а она смотрела на него с нежностью. У неё щемило в груди от испытываемых к нему чувств, а его грудь и сейчас продолжает болеть от чувств к ней. Она отвела волосы с его бровей, успокаивая ласковыми словами.

Его никогда раньше так не ласкали. «Ах, боги, она любила его».

Лотэр чувствовал, как в ней пылает это сильное чувство. «Я мог бы обладать преданностью, которую она выказывала своей семье.

Любовью…»

Он проснулся, крича:

- Лизветта!

«Я знал, что она влюбилась в меня!»

Он посмотрел по сторонам, но Никс на диване не было. Он обнаружил её сидящей у окна и машущей его подданным, стоящим внизу. Она выглядела посвежевшей, волосы были расчёсаны.

- Элизабет любила меня! – гаркнул он без предисловий. – Так чего она тогда взбесилась?

Никс пожала плечами, посылая кому-то воздушный поцелуй.

- Потому что она была новорожденным вампиром с бьющими через край эмоциями? Ты говорил что-нибудь, что могло спровоцировать её на подобное неистовство?

Лотэр потёр шею сзади.

- Ну, там могли быть некоторые отдельные фразы.

- Плюс, она переместилась как раз в тот момент, когда занесла на тебя меч.

- Невозможно. Она тогда была вампиром всего несколько часов.

- Сейчас она может перемещаться по всему свету.

Непредсказуемая Элизабет.

- Я горд. Но если она способна перемещаться без ограничений, вернётся ли она к своей семье? – Он был не в состоянии думать ни о чём, кроме как вернуть себе Невесту, его разум заклинило на одной маленькой задаче: добиться Елизаветы. – Что она сказала, когда покидала Вал Холл?

Никс повернулась к нему.

- Я помню её, смущённо стоящей на нашем парадном крыльце. Хвалёная королева гордых даков была одна, без гроша в кармане, с небольшой сменой одежды (всё – обноски валькирий), и заметь, в пакете для продуктов. Она совершенно не представляла, чем займётся или как будет кормиться, и боялась, что родные никогда её не примут. О, ей недоставало одного пальца.

Лотэр заорал от отчаяния, перемещаясь, чтобы врезать кулаком по ещё нетронутой стене.

- И ты говоришь мне такое? С тем же успехом ты могла выпотрошить меня своим клинком.

- Я говорю тебе это, чтобы ты знал, почему она может не выказать восторга при твоём появлении.

- Я испытал её эмоции, я знаю, она любила меня.

- До того, как ты разбил ей сердце.

Прошло довольно много времени. Он тихо спросил:

- Мне больше никогда не заслужить её любовь?

- Я бы держалась за этот палец, Лотэр. Это, может быть, единственное, что тебе от неё останется.

Семья – вот ключ к ней. Он запрокинул голову и закричал:

- Стэлиан!

Когда рослый вампир переместился в покои, он церемонно поклонился рассеянно улыбнувшейся Никс.

Лотэр сразу перешёл к делу.

- Иди и выкупи фамильную гору моей королевы. Запиши на её имя. Лги, кради, мошенничай или убей, только сделай это.

Стэлиан насмешливо отдал честь.

- Для взаимодействия со смертными у нас есть посредники. Считайте, что всё уже сделано.

- И заполучи соседние горы, на всякий случай.

- Вижу, мы планируем купить прощение королевы. И как раз вовремя.

- Хватит. Болтать.

Стэлиан исчез.

Никс одобрительно кивнула.

- Теперь ты начинаешь понимать, вампир…

Она умолкла, спрыгнув на пол, её глаза клубились серебром.

- Лотэр, что-то не так.

Он тоже ощутил гнетущее чувство страха. Сейчас его связь с Элизабет была отчётливей, куда более явной, чем когда-либо.

- Что ты видишь, Никс?

Её взгляд стал безумным, и она прошептала:

- Элли вслепую кружится на месте, из её рта льётся кровь. Отправляйся к горе, Лотэр, следуй за криками!

Глава 59

- Элизабет! – Лотэр обнаружил её, стоящей на коленях на залитом солнцем поле, покрытой угольной пылью и прижимающей ладони к кровоточащим ушам. Он перемещался молниеносно и, всё равно, солнечный свет сжигал его.

- Л-Лотэр? – по её щекам потекли слёзы, изо рта снова лилась кровь. Она была слаба, очевидно, мало питалась и была недавно ранена. Вокруг них на земле лежали изувеченные смертные.

- Я здесь, расскажи мне, что произошло.

Элли покачала головой в замешательстве. Она не разбирала слов, едва могла говорить.

- Помоги… мне…

Он заключил её в объятия, перемещая обратно в трейлер.

- Нет! – закричала она, вырываясь. – Назад. Вернись назад!

Лотэр стабилизировал дыхание, с трудом приводя своё сердцебиение к единому ритму с неистовым биением сердца Элизабет. Когда ритм её сердца начал с рёвом отдаваться у него в ушах, Лотэр ненадолго закрыл глаза, заглядывая в её сознание, говоря у неё в мыслях.