Гешкин кулак прошелся возле самого ее носа.

— Вот — видела!

И тут произошло неожиданное. Катька схватила кулак обеими руками и, удерживая его с силой, которую Гешка в ней и подозревать не мог, стала пристально рассматривать.

— Чернила! — воскликнула она. — Он, как интересно!

Лишь с большим трудом Гешке удалось вырвать кулак.

— «Ой, как интересно!» — передразнил он. — Чернил никогда не видала?

Что-то новое появилось в Катьке, что-то мешало воспринимать ее легко и просто, как дома. Что именно? Необычная сила, которую Гешка в ней прежде и не подозревал? Естественность, с которой эта обманщица играла свою роль?

— Конечно, не видела. У нас пишут светописью, электроручкой… Ой, нет, — спохватилась она, — видела, видела! В школьном музее нам показывали. Но только в бутылке.

— Врешь ты все!..

Ленька дернул его за рукав.

— Гешка, это не Катька! — Он не сводил с девочки настороженных глаз. — Очень похожа. Но все равно не Катька. Выше. Больше. И веснушек на носу нет.

— То-то я смотрю… — Гешка, присматриваясь, обошел девочку со всех сторон. — Точно, никакая ты не Катька, нечего выдумывать!

— Катька? — переспросила та, смешно выговаривая имя, словно слышала его впервые. — Конечно, я не Катька. Я Катя. Мама меня еще Катюшей зовет. А Катька — ток, никто. — И снова повторила, прислушиваясь к звучанию. — Катька, Катька… Как редька. Катька, редька. Смешно!

Гешка смотрел на нее, на знакомые и вместе с тем незнакомые черты лица, и соображал. Нет, это не его сестра Катька. Прошло много лет…

— А кто твоя мама? — спросил он, уже заранее предчувствуя, каким будет ответ девочки.

— Ну… просто мама. Тоже Катя. Екатерина Андреевна.

И тут вдруг Гешка принялся хохотать. Хохотал долго, очень громко, подпрыгивая и похлопывая себя по ляжкам.

— Катька! — выкрикивал он, хохоча. — Катька! Ой, не могу! …Катька — Екатерина Андреевна! И у нее дочка!

Все смотрели на него, каждый по-своему. Катя с удивлением, Борик с любопытством, склонив на бок голову, как бы повторяя мысленно все Гешкины прыжки и хлопки. Ленька сначала с боязливым недоумением, а потом, сообразив по выкрикам, в чем дело, прыснул в кулак, давясь от смеха. Дочка, у Катьки дочка! Ну разве не смех!

Один лишь ППУП со своей трехметровой высоты взирал на все происходящее без проблеска интереса.

Катька наконец спросила:

— Кто ты, мальчик?

Гешка сразу перестал хохотать. Нахмурил брови, посмотрел на нее строго:

— Какой я тебе мальчик! И почему «ты»?.. Что за молодежь пошла! Никакого почтения к старшим.

— Ах, простите, дедушка! — рассмеялась Катя.

— Ну, это ты уж лишку хватила. Я тебе не дедушка, а дядя. — Гешка заважничал еще пуще. — Дядя Гешка! Нет, дядя Геша! — тут же поправился он. — Что так смотришь? Не веришь? Ленька, скажи, кто я ей?

— Вообще-то, дядя…

И снова Ленька почувствовал острый укол зависти. Везет Гешке! Надо же так: первый человек, которого они встретили в будущем, оказался его родной племянницей!

Нет, освоиться побыстрее и при первой же возможности разузнать все подробности про своих нынешних родичей! Кто знает, может быть, растет где-нибудь поблизости Ленькина внучка? Перед таким родством побледнеет даже Гешкино дядьство!

Гешка тем временем все воспитывал новоиспеченную племянницу:

— Дядя у тебя, между прочим, строгий, но справедливый. Будешь уважать — смотришь, и подарочек тебе обломится, и в кино на детский сеанс свожу, и задачку какую-нибудь позаковыристее решить помогу; я их знаешь как щелкаю! — Он покосился на Леньку. — Ну, а не захочешь по-доброму — пеняй на себя. Во-первых, никаких подарков, а во-вторых, можешь у меня и кашки березовой отведать.

— Как смешно! — от души веселилась Катя. — Скажи все-таки, кто ты, откуда?

— Всем это знать ни к чему, — важно, с достоинством ответил Гешка. — Вот придут старшие — им скажу.

Безделке, видно, надоело неподвижному ППУПу. Опять на его голове заходили зеленые огоньки. Прозвучал металлический голос:

— Докладываю старшему по планете Земля.

Катя вышла вперед. Подтянутая, строгая.

— Я старший по планете Земля.

— Инцидент исчерпан. У мальчика день рождения, и он заказал мороженое в подарок всем своим друзьям. Мороженое выдано, санитарная команда отозвана.

Огни погасли.

— Вот чудак! — не удержался от восклицания Гешка. — У него день рождения, и он сам дарит подарки!

Катя не поняла:

— У нас все так.

Гешка недоумевал, а вот Ленька сразу оценил всю выгоду новых порядков.

— Это они здорово придумали, — негромко, все еще настороженно поглядывая то на Катю, то на молчавшего Борика, стал объяснять Гешке. — Сколько у тебя дней рождения в году? Всего-навсего один. А у всех кругом?.. Даже если в свои именины другим дарить, все равно тебе куда больше. Чуть ли не каждый день подарки!

Но Катя покачала головой:

— Мы не потому.

— А почему?

— Просто… ну… я не знаю… — Катя задумалась; для нее этот обычай разумелся сам собой, его не приходилось никому разъяснять. — Просто хочется в свой день рождения делать приятное всем…

А Гешку уже одолевали новые вопросы. Вот, к примеру, почему говорящий шкаф так странно назвал Катю: старшей по планете Земля?

— Это что, племяшка, игра у вас с ППУПом такая?

— Нет, не игра. На этой неделе я в самом деле старшая по Земле.

Ребята переглянулись.

— Но ведь ты еще совсем пацанка! — воскликнул Гешка и объяснил, видя, что она его не поняла: — Ну, не взрослая, маленькая еще.

— Правильно, — подтвердила Катя. — Одну неделю в квартал планетой управляют дети. В это время отключается для ремонта и профилактики Главный Электронный Мозг Земли. Взрослые отдыхают. Ну, а со всеми нашими детскими делами вполне справляется ППУП.

Дети управляют планетой! Ах, как жаль, что до этого додумались только в будущем! Правда, Гешка читал такую книжку — «Король Матиуш», там тоже страной правили дети. Но, во-первых, это сказка, а во-вторых, в книжке все плохо кончилось. А здесь…

— Значит, что дети хотят, то и делают? — Он был в полном восторге.

— Что нужно делать, то и делают, — ответила Катя.

Ленька спросил очень вежливо:

— Скажи, пожалуйста, девочка, а как все узнают, что ты старшая по Земле?

— Я говорю.

— И все? — он не поверил.

— А что еще?

Вмешался Гешка; этой его племяннице нужно все разжевать да в рот положить, как младенцу:

— Ну, погоны там, значок, или фуражка. Красная, как у дежурного по станции. Или зеленая. Или еще какая.

— Нет у нас никаких фуражек. Просто я говорю — и все.

Но Гешка лишь ухмылялся недоверчиво. Что-то тут не так! Можно, конечно, поверить человеку и на слово. Но не в таких же важных вещах! Вот возьмет, к примеру, Гешка и заявит, что он самый главный начальник — нет, не на всей Земле, пусть в одном их городе. Кто ему поверит, хоть он будет клясться чем угодно с утра до ночи!

Катя никак не хотела его понять:

— Но ведь ты не старший. Как же ты скажешь?

«Хитрит! — твердо решил Гешка. — Наверное, у них слово какое-нибудь тайное есть. Все равно я у нее выпытаю».

Но сколько Гешка ни бился, ничего не получалось. То ли Катя так умело притворялась, то ли никакого тайного слова не существовало.

Зато ребята узнали другое, может быть, еще более существенное.

Как вы думаете, что делают взрослые в те недели, когда планетой управляют дети?

Отсыпаются?

Гуляют целыми днями?

Бездельничают?

Ни за что не отгадаете!

Взрослых посылают в школы, в детские сады, на площадки для малышей, в кружки при Дворцах пионеров — кому что пропишут врачи.

— Врачи? — поразились ребята. — Зачем?

А вот зачем, пояснила Катя: для восстановления детской непосредственности, жизнерадостности, интереса ко всему на свете.

Кто стал слишком часто хмуриться, идет на неделю в детский сад. Куклы, мишки, зайки, заводные игрушки, коллективные игры, вроде салочек или палочки-выручалочки, под руководством воспитателей из числа наиболее успевающих детей быстро возвращают взрослым живость и веселье.