— Да дома уже!

Действительно, дома почти. Два поворота и пять верст: Лесным уголком мелькнул первый поворот, и Олег обреченно сказал:

— Вот и доездились.

Стремительно приближался стоявший у обочины чужой — светлый с синими разводами по бокам — «мерседес» с вращавшимся на крыше синим же светом. И мент на дороге с пылающим жезлом в правой руке.

— Пересесть не успеем? — быстро спросил у Олега Лев Семенович, медленно тормозя. Олег, глядя перед собой, трезво оценил обстановку:

— Заметят. Хуже будет.

— Выход?

— Один. Хорошо подмазать и отмазаться, — их «мерседес» на малом ходу проскочил чужой, за которым притулился скромный милицейский «газон». Олег моментально все просчитал. — Только вряд ли. Гаишники не одни. Надо же так вляпаться! Совместный патруль.

Старший в погонах неспешно направлялся к ним. Лев Семенович мелким бесом при своих крупных габаритах выскочил из машины и, безудержно ликуя, вскричал в припадке небывалого счастья от предстоящей встречи:

— Господин начальник!

Господин начальник, приблизившись, устало и шикарно кинул руку к козырьку, надменно — отвергая господина — представился:

— Инспектор ГАИ капитан Гаевой. Ваши документы.

Лихорадочно предваряя всевозможные вопросы, Лев Семенович, интимно трогая за рукав капитана Гаевого, бойко лепетал:

— Я за руль только-только сел. У моего водителя живот схватило так, что он не мог вести машину. Пришлось мне. И то потому, что здесь совершенно безлюдно, никакой опасности…

— Выпивши? — равнодушно поинтересовался Гаевой.

— Немного, совсем немного…

— Документы. Ваши и вашего водителя.

Все слышавший Олег без промедления услужливо оказался рядом. С приготовленными заранее книжечками: права, техпаспорт…

— Разрешите, капитан, — раздался бас. К троице подходил человек в униформе. Подошел и тоже откозырял. Но формально, без шика.

— Операция «Перехват», майор Громов. Третий в машине кто?

— Мой телохранитель, — поспешно доложил Лева.

— Вооружен?

— Да.

— Сидоров, Хайрулин! — гуняво позвал майор, и Сидоров с Хайрулиным при укороченных «АК» оказались тут как тут. — Того из машины и руки чтоб на крыше!

— У меня тоже пистолет, — поспешил признаться Олег. От греха.

— Водилу туда же, — приказал майор.

Положив руки на крышу черного «мерседеса», Олег и Женя покорно стояли, неприлично широко расставив ноги. Удовлетворившись увиденным, майор повернулся к Льву Семеновичу:

— А вы не вооружены?

Глядевший на беспомощных своих защитников Лев Семенович, содрогаясь от зябкости накатившего на него испуга, по-солдатски ответил:

— Никак нет! — и круглыми глазами преданно уставился на майора.

За спиной дважды крякнуло. Не в испуге — в ужасе Лев Семенович не желал, не желал оборачиваться, но не мог не обернуться.

Холеный, благообразный, седой и полный сил весьма пожилой господин еще опускал противоестественно длинный пистолет, а Олег и Женя уже лежали у его ног. Опускал, но не опустил. Протянул его то ли Сидорову, то ли Хайрулину и, поймав Левин взгляд, сказал без угрозы:

— Вот и пришел твой конец, Левка-пакостник.

Не сейчас! Не сейчас! Безумная надежда оттого, что седой господин, пахан по кличке Большой, а по имени-отчеству Сергей Львович, отдал пистолет не то Сидорову, не то Хайрулину. Сергей Львович стянул с рук тонкие лайковые перчатки и, скатав их в комок, бросил, не глядя. Комок ловко поймал то ли Хайрулин, то ли Сидоров. Горькая слюна возникла во рту в изобилии. Лева, дрожа губами, осклабился, и слюна потекла по подбородку. Ослабли ноги, захотелось встать на колени. Он обрадовался потому, что нашел выход из положения, в отчаянии закричал:

— Прости, Большой, прости! Хочешь на колени перед тобой встану?!

Но не успел Лев Семенович встать на колени. Зашедший за спину палач, именовавший себя майором Громовым, беспощадно перекинул через его голову удавку из тончайшей стальной проволоки. Удавка захлестнула Левину шею, и палач развел в стороны ранее сведенные в крест руки. Сталь, разрезая мышцы, ломая горло, разрубая позвоночник, снесла голову.

Голова покатилась по пыльной придорожной траве. В глазах затухала последняя яркая картинка: синее море, желтый песок, веселое солнышко. Далеко-далеко. На морском курорте неподалеку от Барселоны…

Сергей Львович сделал несколько шагов назад, чтобы ударивший фонтан не запачкал его кровью. Для того же майор Громов толкнул еще стоявшее обезглавленное тело, и оно упало в канаву.

44

Сам сидел за столом и, слегка повернув голову, с идиотически-мечтательной улыбкой смотрел в окно. Не в то, что за окном, а именно в окно. На облака. Демидов, привлекая к себе внимание, ненатурально кашлянул. За ненатуральность и получил. Не отрываясь от окна, Сам столь же ненатурально поинтересовался здоровьем подчиненного:

— Сильно простудился?

— Да нет, — попытался быть правдивым Демидов и тут же соврал: — Что-то в дыхательное горло попало.

— Небось, пирожное «Наполеон», — фальшиво сочувствуя, продолжал пить кровь генерал-садист. От безысходности Демидов молчал. Сам посопел и рассердился: — Что молчишь. Так ел или не ел?

— Не ел, — отчаянно признался Демидов. Генерал со внутренним удовлетворением и уже не мечтательной, а веселой улыбкой наблюдал за плодами своего труда.

Завелся Демидов, как молодой завелся. Отметив это, Сам делово нахмурился и спросил по всем правилам — начальственно:

— Зачем пожаловал?

— Как зачем? — яростно проплакал Демидов. — Вы же вызывали!

Наигрался вдоволь генерал. В порядке поощрения Демидова поиронизировал над собой, над своей дырявой памятью:

— Точно, вспомнил, вызывал. А зачем вызывал — забыл. Зачем я тебя, друг Демидов, вызывал, а?

— Я так полагаю, товарищ генерал, что по поводу вчерашнего тройного убийства.

— Ну, и что там?

— Разрабатываем несколько версий. Но, с моей точки зрения, интереснее всего — крутая уголовная месть.

— Доводы.

— Сугубо блатная театральщина, которая, к примеру, вовсе не нужна киллерам при исполнении заказного убийства. Чистое ограбление тоже отпадает.

— Ничего не взяли?

— Почему не взяли, взяли. Но так, скорее для порядка, чем для того, чтобы всерьез убедить нас в версии ограбления. Бумажники шофера и охранника взяты, а золотые часы «Картье» стоимостью в двадцать пять тысяч долларов оставлены. Оставлен и кейс в машине, в котором двадцать миллионов рублей и семнадцать тысяч долларов.

— Может, их спугнули?

— Некому было их спугнуть. И трупы, и машина замечены только ранним утром.

— У тебя по твоей версии пока только предположения и эмоции. Есть что-либо не предположительно, а фактически, если не подтверждающее, то хотя бы обосновывающее эту версию?

— Есть. Лев Семенович Корзин — уголовник со стажем по кличке Слон.

— Это в прошлом, в далеком прошлом. Лихим ломщиком он был в семидесятых.

— А еще на память жалуетесь, — не вытерпел, по-щенячьи укусил Демидов.

— Все в прошлом, Володя. Даже память. Но хоть и трудно, надо о настоящем. А в настоящем — Лев Семенович Корзин был уважаемым членом общества и вице-президентом крупнейшего банка. Того, между прочим, на пороге которого наш знакомец Сырцов пострелял, как утверждают некоторые, инкассаторов.

— Утверждают не некоторые, а вполне определенные, — во второй раз показал зубы Демидов. — В том числе и вы.

— Заткнись, — грубо предложил генерал. — Мне адвокаты не нужны. Мне нужны высококлассные сыскари. Я просил тебя добыть Сырцова. Для меня. Не для прокуратуры, не для следствия, только для меня. Где он, Володя? Нету его. Ты огорчаешь меня, старика.

— Не смог пока, — честно признал свои ошибки Демидов. — И скорее всего потому, что Сырцов — сыскарь лучше, чем я.

— Ты не сравнивай, — разозлился Сам. — Ты ищи!

— Я ищу!

— Лучше ищи!

— Буду лучше искать!

Поорали и уставились друг на друга. Хрюкнул от сдерживаемого смеха Демидов. Хихикнул Сам. Хихикнул и насильственно посерьезнел. Молчал для того, чтобы посерьезнеть всерьез. Сказал наконец: