— Ты прощаешь меня? — спросил он, убивая своими глазами мою решимость.

Он подошел ближе. Теперь я чувствовала его запах, его тепло, вспомнила его вкус.

Я подняла к нему лицо.

— Я не слышала, чтобы ты просил прощения.

Слова «ЛЮБОВЬ» и«СТРАХ», вытатуированные на его пальцах, скользнули мне в волосы, и Брендон крепко сжал их, когда прижался к моим губам. Меня это так удивило, что я со вздохом раскрыла рот и предоставила ему возможность проскользнуть языком внутрь. Он ласкал мой язык своим, пока я цеплялась руками за его рубашку.

Отстранившись, Брендон высматривал ответ на моем лице. Казалось, что ему снова было не все равно.

— Ты простишь меня?

Я кивнула, потому что все еще не могла перевести дыхание.

Когда мы вернулись в квартиру Брендона, он нагнул меня над спинкой дивана. Мы трахались жестко и быстро, показывая друг другу то, что едва не потеряли. Именно это нам и было нужно. Между нами все становилось слишком нежным, слишком серьезным.

После этого мы сели, и Брендон скрутил здоровенный косяк. Он предложил мне его, и в этот раз я согласилась. Денек был тяжелым. Я месяцами не была под кайфом, а его травка была крепкой.

Через пару минут я раскинулась на подушках и хохотала без причины. Это было круто.

— Как думаешь, любовь похожа на пламя? Сжигающее все у себя на пути, пока не угаснет? — спросила я, выпуская дым изо рта.

— Вау. Ты теперь философствуешь со мной? — поддразнил Брендон, забирая у меня из пальцев косяк.

— Нет, серьезно. Ты задумайся. Она поглощает все. Она уютная и теплая, в то же время горячая и мучительная. Она не берет пленных, и если ты ей пренебрегаешь, она просто исчезает. Пуф-ф-ф, — произнесла я, взмахнув пальцами, будто что-то бросила в воздух, — и у тебя не остается ничего, кроме пепла.

— Нет. Любовь не такая. Жизнь такая. Время такое. Любовь — это жидкость. Она никогда не исчезает. Никогда не проходит. Она временами меняет направление. А временами, когда достаточно сильна… — он замолчал, чтобы наклониться и отпить воды из стакана, — она может остановить время.

Я ухмыльнулась его оптимизму.

«Но ты никогда не любил» — подумала я, но умолчала об этом.

Следующим утром я проснулась на диване Брендона. Он не отнес меня к себе в постель, как раньше. Я села и протерла глаза, пока Брендон подходил ко мне с кружкой горячего кофе.

— С добрым утром, — сказал он, поцеловав меня в волосы.

Он не смотрел на меня, как раньше.

— С добрым утром. Спасибо.

Я смотрела на облака за окном, делая маленький глоток.

Ни обещаний. Ни притворства.

Мы чертовски сильно заврались.

— Пойду-ка я домой, — поставив кружку на кофейный столик, сказала я.

Он посмотрел на меня через кухонный стол, где намазывал тост.

— Ты не голодна? Это для тебя.

— Нет, все в порядке. Мне нужно закончить кое-какие дела, зарегистрироваться в той сестринской программе. Сегодня пятнадцатое, — это то, что я сказала, но имела в виду: «Можешь перестать меня отталкивать. Я ухожу и прекрасно обойдусь без тебя».

Я слушала, как он царапает хлеб ножом, когда встала и начала искать свои вещи.

— Ладно. Тогда увидимся позже, — ответил он.

Я надела обувь и перебросила сумку через плечо.

— Пока.

Он оттолкнул, ну вот я и ушла.

Выйдя за дверь, я увидела, как Медисон сидит на полу коридора с книгой в руках. Она не читала, но открыла книгу, когда заметила меня.

— Медисон, привет. У тебя все в порядке? — спросила я, посмотрев на дверь квартиры в конце коридора.

Она кивнула.

— Да, просто мама ссорилась со своим парнем, и мне не хотелось там быть.

— Ты голодна? — я кивнула на дверь Брендона. — Он делает тосты.

Она покачала головой.

Мне казалось не правильным оставить ее здесь, но я знала, что она стеснительна и, вероятно, откажется от моей помощи. Волосы у нее выглядели жирными, а на джинсах были дырки. Я хотела забрать ее домой и сказать, что все будет хорошо. Хотела побаловать ее, сказать, что здесь нет ее вины, показать ей, что быть уверенной нормально — показать все, чему моя мать пыталась научить меня.

— Не возражаешь, если я присяду? — спросила я, указывая на пустое место рядом с ней.

Она пожала плечами, уставившись на нарисованную девочку на обложке книги.

Я села рядом.

— Я видела тигра, которого ты нарисовала. Красивый рисунок.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Тебе нравится рисовать? Мне всегда хотелось стать художником, но я в этом ужасна. Я с трудом могу нарисовать человечка.

— Наверное, — хмыкнула она и быстро стерла что-то у глаза.

Я боялась сказать что-то неправильно, но знала, что ей нужен кто-то рядом. Знала, что она чувствует себя одинокой, и хотела, чтобы она поняла — это не так.

Потянувшись, я накрыла ее руку своей, и она не отдернула ее.

— Можно я обниму тебя? — спросила я ее.

Прошло несколько секунд, но она в итоге кивнула. Я заключила ее в объятия, и она расплакалась у меня на плече.

Я крепко обнимала ее и шептала:

— Все будет хорошо. Тише. Все в порядке.

Дверь квартиры Брендона отворилась, и наши взгляды встретились.

— Ты не одна. Все хорошо, — снова шептала я.

Медисон медленно отстранилась и вытерла слезы.

— Медди, ты в порядке? — спросил Брендон, сев перед ней на корточки. Он был одет и в ботинках.

Она кивнула.

— Давай сходим за мороженым, — сказал он, поднимаясь, и протянул ей руку.

Медисон вложила свою маленькую ручку в его ладонь, и пока она вставала, он одарил меня ободряющей улыбкой. Я почти удивилась, когда он протянул мне другую руку. Я взяла ее.

Брендон потянулся ко мне, и я отозвалась.

— Думаю, все мы могли бы съесть по мороженому, — произнес он. Обняв меня за плечи, он поцеловал меня в голову.

Я обещала себе, что никогда снова не дам мужчине управлять своей жизнью, и вот она я, следую за Брендоном, позволяя ему играть с моим сердцем. Мне еще многому предстоит научиться.

Несколько часов спустя я сидела за своим обеденным столом, глядя на заполненную анкету. Все, что мне оставалось сделать, это нажать «Отправить». И затем, через тридцать дней, я полечу на самолете до Ганы[11], начнется моя новая жизнь, и я, наконец-то, вернусь к достижению своих целей.

Закрыв глаза, я глубоко вздохнула.

Ты можешь это сделать, Пенелопа. Дело не в нем. Дело в тебе.

Я нажала на кнопку, прежде чем у меня появился бы шанс передумать.

Отправлено.

Глава 23  

Наступила воскресная ночь, а весь прошедший день я проболтала с мамой и сестрой о своей предстоящей поездке в Гану и о том, когда планирую вернуться.

Я старалась не думать о Брендоне. Но это было бесполезно.

Я взяла старый экземпляр «Гордости и предубеждения», готовая лечь в постель и потеряться в другой реальности, и тут кто-то постучал в мою дверь. Уверена, что запирала ее. Береженого Бог бережет.

— Кто там? — спросила я, подходя к глазку.

Ответ мне не понадобился. Посмотрев в глазок, я увидела за дверью Брендона. Я открыла дверь и почувствовала, как сердце знакомо дрогнуло.

— Привет, — произнес он, скользнув взглядом по мне.

— Привет. Что ты здесь делаешь?

— Я скучал по тебе.

Эти три слова проскользнули сквозь мою защиту, и я отступила назад, впуская его. «Побуждение» было закрыто по воскресеньям, так что у нас обоих была свободная ночь.

Я удивилась, когда Брендон, захлопнув за собой дверь, потянулся и обнял меня за талию.